Чили (СИ) - Владимирова Анна

— Я сам, — выдернул из ее рук бутылку. — Присаживайся…

— Может, сразу закажем пиццу? — едко заметила рыжая и отвернулась.

— А мне кажется, твой блог никогда не был так популярен, как последние пару дней, — усмехнулся он. — Не находишь?

Масло на сковородке зло зашипело, пришлось прикрутить огонь. Жаль, что тот огонь, что выплеснулся в вены с появлением Элль в кухне, нельзя было прикрутить также.

— Есть такое, — уселась она за стол и еле слышно застонала.

— Аспирина? — неодобрение в голосе скрыть не удалось, да он и не очень старался.

— Кофе.

«Бл*ть».

Хотя, может, он слишком близко принимает? Элль теперь пьет, курит и спит с другими мужчинами. Кофе — самое меньшее, чем она могла задеть его мужское достоинство.

Фейс хмуро пялился в ноутбук, ничем не проявляя интереса к происходящему вокруг.

— Фейс, а у тебя есть девушка? — вдруг спросила Элль.

Обернувшись, он увидел, как рыжая уязвимо поджала коленки к груди и откинула голову на стенку. При этом хорошо было видно пастельный рисунок вен на белоснежной шее, соблазнительно выпирающие ключицы, худые плечи и маленькую грудь… Все, что он так любил. Тяжело сглотнув, он отвернулся к своим панкейкам.

— Нет, — серьезно отозвался друг. — С моей жизнью постоянную не заведешь.

— Ну почему? — так тихо отозвалась Элль, что он едва расслышал за шипением теста на сковородке. — Она внезапно может завести тебя, и тогда уже выбора не будет.

— Не выйдет, — разулыбался Фейс. — Так не бывает, я сам решаю.

— А Фейс — твое настоящее имя?

— Феликс.

Чили прыснула:

— Тебе не идет.

— Поэтому Киран и прозвал меня по-другому, — рассмеялся Фейс.

Горка панкейков быстро росла, кофе уже наполнило кухню своим ароматом.

— Почему «Фейс»?

— Потому, что он встречал все лицом, — обернулся к ней с серьезным видом. Фейс давился смехом, испортив момент, а Элль улыбнулась, переводя взгляд на темнокожего:

— Оригинально.

— Очень, — усмехнулся Фейс. — У меня и правда до пятнадцати лет лицо не заживало. Пока Киран не появился…

Он видел, что Элль очень хотелось посмотреть на него в этот момент, она даже прищурилась, пытаясь удержаться взглядом за вид в окне. Но когда он поставил перед ней тарелку с двумя панкейками в сметанном соусе и веточкой мяты, все же перевела на него взгляд.

— Можешь фотографировать.

— А кофе?

— Сейчас будет.

Элль ушла в комнату и вскоре вернулась с маленьким фотоаппаратом.

— Возьмись руками за тарелку.

— Зачем? — опешил.

Она смотрела на экран камеры, оценивая ракурс.

— Тебе жалко? — прошептала увлеченно. — Интрига — основа интереса.

— Что у тебя с учебой? — спросил, выполняя ее просьбу. Обхватил руками тарелку, но Элль тут же отложила камеру и взялась за его руки:

— Расслабь, — скомандовала азартно, приоткрыв ротик и закусив губу, а он чувствовал, как по телу пошла волна удовольствия от ее прикосновений. — Эту вот так, — устроила ладонь с одной стороны так, как ей казалось правильным, — слушай, да расслабься! Ты так хватаешься, будто снова готов отправить тарелку в стену!

Усмехнулась и взялась за камеру.

— Я вопрос задал.

— Бросила. Мне отказали в дистанционном обучении. Не было у них такого варианта, даже… — она сглотнула, — Дик не смог помочь.

Хотелось сжать руки в кулаки.

— Тш, спокойно, — Элль снова поправила его ладонь, и этот жест успокоения вдруг поразил, как молнией. Раздражение за секунду схлынуло, он даже прикрыл глаза обескураженно. А она, ничего не замечая, принялась делать кадр за кадром.

Фейс наблюдал за сценкой с усмешкой, которую уже невозможно было прятать даже за кружкой кофе:

— Будешь звездой, старик! — заметил, прокашлявшись.

— Я еще не пробовала панкейки, — усмехнулась Элль, — вдруг он пересолил…

— Тогда говорят, что повар влюбился, — ехидно заметил Фейс.

Элль закусила губу, чтобы не улыбнуться, но он думал о ее разбитых планах на жизнь, и было не до улыбок:

— Восстановиться можно?

— Конечно, — пожала рыжая худыми плечами. — Как только вернусь домой…

На этот раз она выдержала его взгляд. Они долго смотрели друг на друга, он вглядывался в ее лицо, пытаясь заметить хоть какую-то эмоцию горечи и сожаления, но Элль, казалось, привыкла. Смирилась, замоталась в куколку, впала в анабиоз в ожидании настоящей жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Пробуй, — голос предательски охрип. Он выпрямился и вернулся к печке за своим кофе.

Что он имел в виду — черт его знает: то ли панкейки…

… то ли возвращение к жизни.

21

* * *

Панкейки были божественны, и я не стесняла себя в эмоциях, видя, как Киран следит за каждой. Жмурилась, с удовольствием обмакивала каждый кусочек в соус и облизывала губы.

Его не интересовало мое мнение. Сейчас Киран казался мне столь же неуместным на кухне, как тигр в курятнике. И тем приятней был его компромисс — он все же соглашался и готовил. Но меня не оставляло чувство, что я играю с огнем. Наша договоренность для него — ничто. Он в любую секунду сделает по-своему, только что именно? Поставит к виску дуло Ругера или сцапает и утащит куда-нибудь подальше, закрывая от всех собой?

Как мне хотелось последнего!

Я терялась. С одной стороны Киран постоянно подтверждал — да, будет использовать для достижения своих целей, и ни на что рассчитывать не стоит. Но слова и эмоции сбивали, и это злило. Его реакция на то, что я бросила учебу, не оставляла сомнений — он расстроился. Я почувствовала это по его дрогнувшим пальцам, напряжению, сковавшему его ладони в моих руках.

Его голодный поцелуй, вчерашние слова о том, что остался бы со мной, если б мог… неужели может хладнокровно использовать?

Я спохватилась, что уже с минуту смотрю на панкейк в тарелке, а в кухне царит тишина. Скосила взгляд на Кирана, и в груди снова вспыхнуло и обожгло от адреналина. Стоило нашим взглядам снова встретиться, и я уже задыхалась от нехватки воздуха. Он искал во мне понимания, может, даже прощения, хотя делал вид, что это ему не нужно. А мне не за что было его прощать. Каждый волен делать то, что считает нужным. Он не мог остаться, и, как выяснилось, не мог не вернуться…

* * *

— Ну как? — усмехнулся, глядя на нее.

— Вкусно, — призналась честно. — Твои сторонники в блоге будут в экстазе.

— От рук или завтрака? — уточнил ехидно Фейс.

— Кому что лучше заходит, — улыбнулась.

— А тебе лично? — Фейс быстро учился.

— Меня лично, — прищурилась азартно она, — больше прельщает наличие мозга у мужчины.

— Ого! — не сдавался друг. — А как ты определяешь его наличие?

— Ну, — задумалась рыжая. — Учитывая, что сейчас это дикая редкость, то обладателей ума видно сразу. Они не зациклены на себе…

… Взгляд в его сторону.

— …Часто выбирают свой путь независимо от мнения окружающих, и добиваются на нем успеха.

— Ух ты! — подпер щеку Фейс.

Оставалось только отстраненно пялиться в чашку с кофе и почаще моргать, ибо от ревности периодически снова темнело в глазах. Неужели Фейс не понимает?

— Да, в Техасе я познакомилась с мужчиной, — продолжала Элль, — у которого была своя свиноферма, но не такая, как все привыкли. Дэвид не резал свиней. Он сделал своеобразный парк, куда приезжают дети со всего штата, чтобы провести день с его свинками…

Рыжая, казалось, искренне восхищалась этим Дэйвом! Надо было уточнить у парней, встречалась она с ним или нет…

— … У него каких только нет! Но самые смешные — карликовые!

Он резко поднялся, сгреб тарелки со стола и понес в раковину:

— Сегодня улетаем.

— Куда?

Вот почему она не чирикает с ним так, как с Фейсом? Стоит заговорить ему, и она снова пугается и дрожит!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— В Сиэттл.

Элль моргнула:

— А как же Кролик?

— Кто такой Кролик?

— Мой конь.

— Черт…

Он совсем забыл про ее коня!

— Спокойно, — вмешался Фейс, — я решу вопрос. Думаю, с ним не возникнет проблем.