Лагерь живых - Николай Берг

На экране появляются крупно снятые жутковатые и всяко уже не человеческие челюсти. Братец неожиданно заявляет:

— Точно как мой прозектор!

Этого офицер уже не выдерживает и довольно неприязненно спрашивает:

— Что вы имеете в виду?

На что братец неожиданно четко и внятно рассказывает об изменении своего сотрудника морга. Это несколько успокаивает начраза.

— Вот видите — морфирование идет несколькими разными путями. К слову, толщина лобной кости и в нашем случае была значительно увеличена. В дальнейшем мы продолжим обобщать данные и доводить их до всех заинтересованных лиц. Вас всех прошу содействовать в этом.

Зажигается свет.

— Есть ли вопросы?

— Есть дополнение, — встает Николаич, — мутант, о котором говорил сейчас судмедэксперт, подобен показанному вами. А наша группа сегодня ликвидировала мутанта иной формации — крупного, весом за двести килограмм, и с очень мощными челюстями.

— Как обстояло дело с подвижностью?

— Трудно сказать — мы его расстреляли первым залпом в самом начале атаки.

— Однако… Неизвестно, на скольких он откормился?

— Постараемся это уточнить до завтрашнего дня.

— Еще вопросы?

— Возникает вопрос, до каких размеров морфы могут увеличиваться? Полутонный мутант вряд ли сможет карабкаться по стенкам. Да и на дерево не залезет — не выдержат сучья.

— Мы должны постараться не дать морфам возможности так отъесться.

— Это конечно, но не все в наших силах. Неизвестно, что творится в Питере — тем более сегодня наблюдали вероятную попытку откорма мутанта. Именно человеческой свежениной, — продолжает Николаич.

— И кто такой добрый нашелся? — оторопевает начраз. Да и остальные в зале поражены. Много всякой дряни уже видели, но вот люди, специально откармливающие морфов, пока не воспринимаются как реальность.

— Был огневой контакт с группой в девять особей нашего вида — людьми их язык не поворачивается называть, — организовавшими засаду на Петербургском шоссе в районе парка Александрия. Обнаружены не допускающие иного толкования следы каннибализма и откорма морфа, а также и того, что ликвидированная группа — часть большой банды. Все материалы, включая видеозаписи, мы вам представим. Так вот интересно: в случае откорма морфа что будем иметь на выходе? Суперморфа или неподвижную пасть с брюхом.

— Валентина Ивановна, что вы можете сказать?

— Сейчас мы ведем эксперимент на крысах. Именно в этом направлении — обе уже достигли размеров средней собаки, но вынуждена отметить, что агрессивность и боевые качества у морфов с увеличением массы только увеличились, — отвечает внимательно слушающая разговор Кабанова.

Наклонившись к уху братца, спрашиваю шепотом:

— Слушай, а у прозектора зубы какие были?

— Часть — свои. Обычные, человеческие. А часть — шипообразные остеофиты.

— То есть просто костные выросты из челюстей?

— В тютельку.

— Бред какой-то. Такого в природе не бывает…

— Зомби тож в природе не бывает.

— Уже бывает… Деталь пейзажа…

Начраз тем временем вспоминает о моей скромной персоне и вытаскивает к себе. Приходится коротенько рассказать о сегодняшнем рейде. Вообще-то я предпочел, чтобы отдувался Николаич, но раз семинар медицинский, то мне и лопату в зубы. Отмечаю, что женская часть особенно близко к сердцу принимает эпизод в «Зеленой стране», а мужская остается под впечатлением встречи с каннибалами.

Подводит итог главная, отметив, что благодарит всех за участие, и, если собравшиеся посчитают полезным такие семинары впредь, — коллектив больницы будет рад в дальнейшем вести эту работу.

Отвечаем аплодисментами. Далее оказывается, что запланирован небольшой фуршет. То есть семинар плавно перетекает в симпозиум в старом, римском понимании этого слова. То, что у греков было веселым пиршеством с плесканием вином в цель, суровые римляне ввели в рамки, да еще и серьезно разбавив деловыми беседами. Сочетая полезное с приятным.

Когда выкатываемся в холл, где уже расставлены столы с бутербродами, пирожками, пакетами с соком и даже бутылками с сухими и полусухими винами, вижу дурацкую сценку. Какая-то маломощная писюлька, в наброшенном на плечи халате, то есть из приглашенных, звонко начинает отчитывать Николаича за то, что наша группа бросила без оказания помощи девушку. Дурочка явно работает на публику и страшно гордится своей принципиальностью и добродетельностью. Вероятно, она полагает, что Николаич стушуется, затрепещет губами, задрожит подбородком и всяко-разно покажет свое раскаяние.

Ага, щщщаааззз…

Замечаю, что публика отвлеклась от разговоров, с интересом наблюдает за броском молодой Моськи. Из-за того, что речь зашла о неспасенной девушке, публика определенно заинтересовалась.

— И о какой вы толкуете? — невозмутимо спрашивает «старшой».

— Вы сами отлично знаете о своем отвратительном поступке, — наставительно заявляет девица.

— Не припоминаю, чтоб мы кого-то сегодня бросили без помощи.

— А девушка, которая убегала от морфов? Вы отлично это видели и должны были ее спасти. Если вы хоть немного мужчины и претендуете на то, чтобы называться людьми!

Братец довольно громко заявляет, выслушав звенящую негодованием тираду:

— Точно! Эта пигалица — журналистка! Статейку готовит.

Девица бросает пламенный взгляд, но зря старается, может, кого другого такой взгляд испепелил бы, но на братце даже щетина не задымилась.

— В такое тяжелое, но судьбоносное время мы, люди, должны оставаться людьми! А вы бросили девушку-беженку погибать! Мне рассказали, как она у вас на виду спасалась из автосервиса «Нисан»!

— Получается так, барышня, — начинает Николаич, — что меня много кто поучал в жизни. С удивительным, к слову, апломбом. Как вы сейчас. Потом, как на грех, оказывалось, что те, кто с пеной у рта поучал меня патриотизму и любви к Родине, стали в одночасье предателями. Поэтому не надо. Чем громче крик — тем меньше я ему верю.

— Это он ей дал фитиля под копчик! — одобрительно замечает братец.

— Но вы не ответили про девушку! — топорщится еще писюлька.

— Отвечаю. Вы, очевидно, действительно журналистка, потому как все переврали.

— Выбирайте выражения! Что это я переврала?

— Все. Во-первых, салон «хонды». Во-вторых, не девушка, а любовница риального патсана. В-третьих, беженцам было приказано находиться в безопасности — в колонне, но парочке отмороженных зачесалось забрать деньги из Макдоналдса и «хонды». В-четвертых, при опасности указанная вами псевдодевушка кинулась не в нашу сторону, а в совершенно противоположную, где и потерялась. Заниматься прочесыванием целого района силами четырех человек без защиты не вижу никакого резона. У нас была внятная задача и другие беженцы. К слову, сколько человек спасли лично вы, барышня?

— Это не входит в мои обязанности! — гордо поджимает хвост журналюшка.

— Ну, так и не лезьте, куда не просят и в чем не разбираетесь, — заканчивает пикировку «старшой».

Перекусить и впрямь приятно. Тем более и бутерброды свежие, и пирожки.

Братец в двух словах сообщает, как они прибыли и как его тут же отправили ассистировать, наложив несколько швов на башку.

— Ты что-то веселый и бойкий, — подозрительно посматриваю на него.

— Э, чутелька выпили. Граммов сто. Если б не твое усердие, так и спать бы завалился. А ты вон еще кучу страждущих притарабанил.

— Хочешь сказать, что оперировать придется на ночь глядя?

— Очень возможно, если у кого-то из твоих ургентное[14] состояние. Тут все строго поставлено — не забалуешь! Так что, если кого на стол, то премедикация[15] — и поскакали.

— Да я как-то замудохался, честно говоря…

— Ага. Сидел себе, величался. Делов-то по КАД проехать. Вот тут — да, потно было!

— Миха? И второй раненый? С рукой?

— Нет, с ними-то без заморочек обошлось, меня и не напрягали. А потом покатилось: тут морф группу зачистки раскатал, да из Петропавловки приволокли с политравмой[16], да детей — чихнуть некогда было.

— А что там, в крепости, произошло?

— Без понятия. Заваруха была знатная, это ясно, но в деталях не силен. А что у тебя интересного попалось?

Рассказываю о встреченном странном мертвяке у места крушения самолета. Братец свысока смотрит и лекторским голосом снисходит:

— Давно такого не видел.

— Что это?

— «Селедка». При сильном взрыве сносит ударной волной все, что к позвоночнику прикреплялось — кроме черепа. Череп приделан прочно. А остальное — нет. Вот селедку чистил когда?

— Чистил. И все так просто?

— Организовать сильный взрыв — это не так чтоб просто. Меня другое удивляет.

— Что ноги уцелели?