Проклятие рода Гамбрелли - Кэрол Мортимер

— Тогда, граф Гамбрелли, полагаю, нам лучше установить некоторые правила поведения.

— Первое состоит в том, что мы общаемся исключительно на «ты». Зови меня Вольф, а я буду звать тебя Энджел. Полагаю, мы оба согласны с тем, что не следует доставлять Стивену лишних хлопот.

Анджелика поджала губы.

— Будь я охотницей за наживой, как ты считаешь, думаешь, меня бы это заботило?

Вольф свел брови.

— Я полагаю, что во время госпитализации Стивена в твоих интересах быть любящей и заботливой дочерью.

— А какова ваша роль, граф Гамбрелли?

— Моя? — удивился мужчина. — Я буду для Стивена таким же внимательным и искренним другом, каким всегда являлся.

— А когда мы останемся с тобой наедине?

— Этого я еще не решил.

Девушка окинула Вольфа взглядом. Она уже давно поняла, насколько он опасен. Но Энджел не двинулась с места, когда он подошел к ней и их взгляды встретились в безмолвной схватке.

Подошел так близко, что был виден блеск желания в его шоколадных глазах...

Так близко, что чувствовался жар, исходящий от его тела...

Так близко, что девушка не могла отвести взгляд от его лица.

Она сделала глубокий вдох.

— Я не такая, как тебе кажется, Вольф.

— Нет?

— Нет.

— Только время покажет, правда это или нет. Но, кажется, ты собиралась озвучить правила, по которым мы будем жить вместе следующую неделю?..

Анджелика знала, что Вольф специально провоцирует ее. Разумеется, они не станут «жить вместе» так, как намекал этот мужчина. Они будут всего лишь делить крышу над головой. А если учесть, что в доме Стивена двенадцать спален, то места хватит обоим!

— Думаю, пока мы будем оставаться вдвоем в доме Стивена, нам стоит держаться как можно дальше друг от друга, — объявила девушка.

Вольф заметил, как побледнела Анджелика и как слегка дрожат ее руки. Он покосился на ее грудь, представив, как напрягаются розовые соски от его ласк.

При одной лишь мысли об этом Вольф почувствовал возбуждение.

— Еще что-нибудь? — спросил он, стараясь отвлечься.

Анджелика поморщилась.

— Думаю, если мы будем соблюдать это, то другие правила не так важны.

— Но Энджел...

— Кроме еще одного обязательного правила! — вспомнила девушка. — Я не хочу, чтобы ты обращался ко мне так же, как Стивен. Он любит меня.

— А ты считаешь, я не способен любить?

— Именно. Уверена, ты не любил ни одну из своих женщин. Ты спал с ними, и все!

— Если бы я полюбил, мы бы сейчас не разговаривали.

Анджелика не смогла скрыть удивления.

— О чем ты?

— Мужчины в моей семье — те, что еще остаются холостяками, — называют это проклятием графского рода Гамбрелли.

— Не понимаю...

— Представь себе, Энджел, что если бы я когда-нибудь влюбился, то уже был бы женат на этой женщине и имел бы дюжину детишек как доказательство нашей любви.

— И что? Я все еще не понимаю.

— Не думаю, что ты когда-нибудь поймешь. Мужчины моего рода любят только раз в жизни. Навсегда. И очень сильно.

— Но это...

— ...и есть проклятие рода Гамбрелли. Все добрачные отношения — песок, который смывается волной настоящего чувства. И еще ни один Гамбрелли не изменил своей супруге. Это исторический факт, — перебил ее Вольф. — Мужчины Гамбрелли влюбляются раз и навсегда. Мой дедушка полюбил бабушку еще в детском возрасте. И они семьдесят лет жили в браке. Отец влюбился в маму, когда ему было пятьдесят, а ей двадцать пять, и он любил ее до конца своих дней. Их любовь была настолько сильной, что мама остается вдовой уже десять лет, несмотря на множество предложений руки и сердца. Мой дядя Карло, отец Чезаре, сорок лет назад полюбил горничную. Их союз не одобряли родственники, но дядя все равно женился на ней. Она умерла, когда Чезаре и его сестра были еще совсем маленькими. В результате мой дядя спился от тоски. Теперь вот кузен Чезаре так же беззаветно любит свою жену Робин. Поэтому, отвечая на твой вопрос, Энджел, я скажу так: ты права, я не любил ни одну из женщин, с которыми встречался. Мне тридцать шесть, и вот уже более двадцати лет я сознательно избегаю любви!

Судя по его суровому тону, он был готов продолжить свою миссию.

Ну что ж, такая ситуация вполне подходила Анджелике: она тоже не намерена влюбляться в этого мужчину...

— Кажется, ты собирался сегодня навестить кузена и его новорожденную дочку?

— После разговора со Стивеном я решил не спешить.

Ох, как сложно и интересно будет делить дом с этой желанной женщиной, думал Вольф, скользя взглядом по телу Энджел.

— Не смей меня разглядывать! Ты даже не пытаешься скрыть, что оцениваешь мою грудь и фигуру. Что за бесцеремонность, черт возьми? Я тебе не лошадь, которую ты собираешься купить. И прошу тебя: уйди из моей спальни. Я устала, и мне нужно побыть одной.

— Я уйду, когда захочу.

— Вольф, прошу, неужели... Эй, что ты делаешь?

Анджелика вскрикнула, когда мужчина обхватил ее лицо ладонями.

Кто же она, думал Вольф, глядя в ее серые глаза.

Невинное дитя? Или авантюристка, охотница за легкой наживой?

Но кем бы ни оказалась Анджелика, Вольф желал ее. Сейчас больше всего на свете ему хотелось поцеловать ее, прикоснуться к ней и, если она не оттолкнет его, дразнить, терзать, сводить с ума своими ласками.

Мужчина поджал губы и отошел, борясь с соблазном.

— Мы решили, что я приеду завтра к обеду. То есть вечером в понедельник, — заключил Вольф. — А пока советую не доставать Стивена своими жалобами и разговорами о том, что тебе не хочется жить со мной в одном доме. Ясно?

Анджелика непонимающе моргнула, почувствовав, что Вольф отпустил ее. Она видела, что он собирался поцеловать ее. Так почему же отстранился в последний момент и оттолкнул ее?

И этого непредсказуемого мужчину отец выбрал защитником своей дочери!

Но кто же защитит ее от Вольфа Гамбрелли?..

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Ну и как тебе Стивен?

Анджелика крепче ухватилась за перила крытой галереи, что вела к террасе и к лестнице в ее комнату, но ничем другим не выдала своего недовольства тем, что Вольф Гамбрелли нарушил ее покой. Девушка беседовала с отцом в гостиной, когда из поездки вернулся Вольф; она быстро извинилась и вышла из комнаты, сославшись на то, что хочет подняться к себе и переодеться к обеду.

Энджел шла по галерее, когда ее внимание привлек громкий детский смех. Девушка свернула на террасу и выглянула в парк, где, как оказалось, дети прислуги бегали по лужайке и кормили уток в пруду. Вольф, по всей видимости, увязался за ней и, заметив открытую дверь, догадался, что она вышла на террасу.