Ливонское наследие (СИ) - Романов Герман Иванович

— Не получилось, прямо — решил с бока зайти?! Послов отправил, да еще интригует, угрожает умело. Интересно — кто у него советники? Не мог же этот молокосос сам до такого додуматься?!

Переговоры с посланником датского принца рыцарем Иоганном Даве были тяжелыми. Если отбросить всю словесную шелуху, то Магнус, а за ним датский король Фредерик, предлагали зафиксировать старую сделку на основе новой. Суть предложений проста — договориться о принятии «покровительства» над землями. Магнусу отходят все орденские владения на островах, причем магистру уже донесли, что комтур Зонебурга уже написал прошение принцу о таком протекторате, не спрашивая согласия его, как ландмейстера. За это предательство ему заплатят две тысячи семьсот талеров, что гораздо больше пресловутых тридцати сребреников.

И в том, что датчанин пойдет гораздо дальше, просто подкупая комтуров, Кетлер не сомневался — все хотели получить звонкую монету и как можно быстрее покинуть гибнущий Ливонский орден.

А потом попробуй выдери из цепких лап датчан эти земли?!

Но с абсолютно выигрышной позиции принц неожиданно отступает и предлагает сделку с обменом земель, замаскированную под это самое «покровительство». Предложение Магнуса касательно собственных земель его Эзель-Викского епископства таково. Разделить Вик, или Ляанемаа, на три части — восточную с замком Лоде, западную с Лоэлем, Хапсалем и подлежащим восстановлению Вердером, и южную с Перновым, где епископ имел старый замок, контролирующий этот богатый ганзейский город. Над восточной частью орден берет протекторат в обмен на отдачу всех островных земель. Южная часть идет на обмен городка Виндавы с замком и небольшой прибрежной полосой вдоль «Ливского берега», что стиснуто со всех сторон Курляндским владениями епископа.

Территории равноценные по размерам, если судить по карте и перечню, причем чуть больше земли будет передано ордену. Соглашение действует до конца войны, а там по взаимному согласию либо совершается обратный обмен, или одна из сторон может выкупить переданные под «покровительство» владения. У Кетлера сжалось сердце — магистр понимал, что по окончании войны, если орден уцелеет, то «выкуп» пойдет лишь с одной стороны — датчане вернут свои земли, дав серебро, в котором и так отчаянная нужда. И хуже — восточный и южный Вик будут разорены войной — поход московитов этим летом придется именно на западную часть земель эстов, в то время как острова и Ливский берег не пострадают.

— Каков хитрец! Но кто же его советники?!

Не принять это предложение невозможно, ибо дальше пошли угрозы, совершенно реальные и страшные. Сама покупка Ревельского епископства принцем, которое не имело самостоятельности как другие и всецело принадлежало ордену. С ним Магнус становился владельцем трех епархий из пяти, и получал такое весомое положение, что его голос становился решающим. Кетлер знал, что Ревель с округой жаждут этого, все жители воодушевлены — датчане казались им лучшей защитой, чем ливонцы. Но если Магнус откажется, то после уныния ревельцы вцепятся в него, Кетлера, ибо только он останется их единственным защитником.

— Надо принимать предложение принца, так как потеря Ревельского епископства неизбежно приведет к распаду ордена, — Готхард с тоской в глазах посмотрел на распятие, понимая, что его загнали в угол. Ведь Магнус обещал прислать помощь — три сотни наемников датского короля из Ревеля и две сотни с Эзеля, которым уплачено за два месяца вперед. И еще его посланник Даве передал комтуру Феллина две тысячи талеров для уплаты жалования наемникам, что несли службу гарнизоном в этой крепости. Правда, потребовал залога — старый магистр отдал все свои драгоценности, что стоили на триста талеров больше. Но этого оказалось мало — пришлось дать в заклад церковное имущество, серебряную посуду и дорогие вещи горожан. Всего на восемь тысяч, и все это добро будет потеряно, если до желтой листвы не произведут расчет с эзельцами.

Даве еще потребовал деньги за хранение орденских пушек в Хапсале, но потом все же уступил, взяв расходы на казну Магнуса. Такое крохоборство неприятно поразило Кетлера, но для войны нужны наемники и деньги, так что пришлось стерпеть. И сейчас, тяжело вздохнув, последний ландмейстер подвел итог своих размышлений:

— Грамоты я подпишу, и отправлю их с фохтом Вульфом, а там и «обменяемся» землями, раз он так спешит. Решил до нашей встречи в Пернове заранее урвать себе кусок. У принца Магнуса пропало терпение один месяц подождать?! Или при встрече он еще что-то потребует от меня?!

Магистр поморщился — последнее предположение походило на правду, судя по поступкам Магнуса, что отдавали немыслимой и недостойной благородного принца скупостью…

Глава 12

— Лед тронулся, господа присяжные заседатели, — бессмертные слова «великого комбинатора» прозвучали несколько неуместно в тишине небольшой комнаты, которая стала новой спальней Магнуса.

Май стоял теплый, вокруг все зеленое — деревья, кустарники, трава. И жил он сейчас на епископской мызе, в предместье, которую использовали как летнюю усадьбу, но хорошо укрепленную — времена нынче такие. Здесь было хорошо, благо строили не только из камня, но и бревен, а из них дом живой получается, теплый.

А вот в замке от каменных стен изрядно холодило, оттого Магнус чувствовал себя как замурованный в склепе. И постоянно мерзнул, будто в привычной старости, хотя сейчас наступила вторая молодость, и тело переполняли энергия и силы — ухитрялся работать от рассвета и до заката, и еще при свете свечи захватывал краешек ночи. Но все равно времени хронически не хватало — дела шли валом, и самое страшное, их число вырастало в прогрессии, которая его начинала откровенно пугать. Но пока держался, используя наработанный годами опыт. Выбирал исполнителей, тщательно их инструктировал и объяснял, что нужно конкретно сделать, а за собой оставлял только общий контроль.

Жаль только, что знающих помощников было мало — перебрал за три недели десятки кандидатур, чуть ли не сотню, а набралась всего одна дюжина, не больше. Да и с грамотностью, так сказать, персонала было в здешнем времени не очень — среди немцев еще имелись, а вот эстонцев, которым он доверял больше, отыскалось всего двое. Выручали датчане и голштинцы — в свите принца их было много, и вполне преданных.

Магнус просмотрел написанный им текст — собственноручное повеление капитану Карстену Роде, и, высунув кончик языка, нанес длинную подпись с приложением полного титула, дарованного ему датским королем Фредериком, родным братцем.

Магнус, Божьей милостью епископ Эзельский и Викский, наследник Норвежский, герцог Шлезвигский, Голштейнский, Стармарнский и Дитмаршский, граф Ольденбургский и Дельментхорстский.

Отложив гусиное перо (это сколько птицы уже извел — ужас), победно улыбнулся — почерк был красивый, точно такой же, каким писал настоящий принц, только стал четче и красивее — все же в советской школе учился чистописанию и грамматике. Хотя, по большому счету, значительная часть этих титулов ничего не стоила, и он мог их потерять в любое время, пусть и не скоро. Вернее, по мере появления у короля наследников. Но для этого Фредерик должен хотя бы обзавестись супругой, но молодой король, 26-ти лет от роду, не торопился этого сделать и обрадовать свой верноподданный народ законным наследником престола. Но это произойдет только через двенадцать лет, причем многое может измениться — ведь не зря в это время попал старый эстонец из будущих времен.

А пока Магнус самый настоящий наследник короля, случись с Фредериком плохо, ему всходить на датский престол, ибо младшему брату Гансу всего 15 лет, а сестре Доротее на год меньше. А вот старшая сестрица Анна, которой сейчас уже 28 лет, замужем за саксонским курфюрстом Августом, и очень плодовито увеличивает ему потомство — но те никаких прав на датские земли иметь не будут.