Сан. На чужой земле - Полина Люро

кто-то только что прошёлся по моей могиле. Но я гнал её прочь, как назойливую муху от варенья, упорно делая вид, что ничего страшного не случилось. Во всяком случае, пока…

Глава 4. В чаще леса. Сан

Косые струи остервенело били по крыше шалаша, словно собираясь вогнать его в землю, а заодно и нас, спрятавшихся в нём от на удивление холодного для лета дождя. Я успел промокнуть, пока пытался защитить друзей от ледяного «водопада», и теперь сидел, закутанный в три походных одеяла так, что наружу торчал один нос. И всё равно чихал…

Рас недовольно посматривал на меня, готовя над маленьким костром целебное зелье, и ругался на глупого маленького мага, не умеющего защитить себя от обыкновенной простуды.

― В первую очередь, ты должен заботиться о себе, Сан, а иначе свалишься с горячкой посреди боя. И какой от тебя тогда будет прок отряду? ― ворчал он, прикладывая холодную ладонь к моему лбу, ― забыл о заклинании, которому я обучил тебя в прошлый раз, дурень?

Я с виноватым видом молчал и не обижался, ведь в сердитом голосе друга слышалась искренняя забота. И потому, пряча взгляд, не спорил, тихонько радуясь, что он рядом. Ещё совсем недавно я считал себя одиноким, никому ненужным человеком, а теперь отрядного мага опекали сразу три няньки. Командир достал из сумки припрятанный сухарь и, подсунув мне, шепнул:

― Подкрепись, Сан, только Крэгу не показывай, отберёт. Он ― может…

Благодарно кивнул, довольно захрустев, ведь последний раз ел вчера, впрочем, как и все в нашем маленьком отряде разведчиков. Собираясь на задание, о котором Командир уверенно сказал:

― Там дел-то на один день, завтра вернёмся, ― никто не рассчитывал, что придётся почти трое суток выслеживать шпионов неприятеля, прячась по канавам и буреломам незнакомого леса. А когда работа была успешно завершена, в наших котомках ничего не осталось, впрочем, как и времени на поиски добычи ― надо было срочно доставить в штаб перехваченное донесение.

Отряд почти дошёл к своим, но обрушившийся на головы сильнейший ливень спутал все планы К счастью, по пути мы наткнулись на большой и крепкий шалаш, сделанный, видимо, местными охотниками, и успели в нём спрятаться, чтобы переждать непогоду. Пострадал лишь я один…

Все рассчитывали, что через час дождь успокоится, и к вечеру мы будем дома. Если считать домом палатку ― что поделаешь, война… Мало нам нападения неизвестных монстров, вырвавшихся из прорехи, так ещё и соседи решили подсуетиться и под шумок прикарманить спорные земли. Воевать на два фронта ― тяжёлое дело, поэтому работы боевому отряду разведчиков-полукровок, куда меня занесло в поисках брата, прибавилось.

Крэг, услышав похрустывание сухаря, подняв голову, хмыкнул так, что я чуть не подавился, но ничего не сказал. Мне уже было хорошо известно, что не стоило обольщаться на его счёт: насмешник-полудемон обязательно припомнит этот случай, чтобы ещё долго вгонять младшего в краску. Он хитро прищурился, спросив Раса:

― И чего ты копаешься с этим зельем? Лучше бы наколдовал нам какой-нибудь еды ― примени исцеляющее заклинание и всё.

Избранный, не переносивший, когда Крэг пытался его поучать, злился:

― Умный, да? Больше всех разбираешься в том, как надо лечить?

Тот довольно оскалился:

― А то, не глупее некоторых Высокородных зазнаек…

Рас повернулся к нему, процедив сквозь зубы:

― Заметно… Заклинание было первым, что я попробовал, дубина ты бестолковая, но в этот раз оно не подействовало, и причина мне не понятна. Сан тоже пытался исцелиться самостоятельно, но и у него ничего не вышло. Остался только старый способ, это должно помочь. Во всяком случае, надеюсь, что мальчик сможет дойти до лагеря ― у него уже небольшой жар, и, боюсь, он ещё усилится…

Лицо Крэга стало озабоченным, и друг тут же потрогал мой лоб:

― Что же делать, Рас? И вправду горит…

Командир, сосредоточенно чинивший перевязь, сурово прикрикнул на обоих:

― Хватит говорить глупости. Сану нужен хороший сон, мне ― всегда помогает, тем более, при простуде. Эх, мёду бы сюда…

Я уже завалился на бок, подсунув под голову мешок, и, стуча зубами, сжался в комок ― казалось, так будет теплее. Голоса друзей слились в один раздражающий гул, веки потяжелели, но я не давал им закрыться. Надо мной склонился Рас и что-то сказал, его лицо расплывалось перед глазами, и вдруг показалось, что это мама с распущенной косой, сидя рядом, шепчет:

― Спи, Сашенька, всё пройдёт…

Я вцепился в её руку, повторяя:

― Не уходи, посиди со мной, ― и услышал в ответ взволнованный голос друга:

― Я здесь, малыш. Не бойся, никуда не уйду…

Меня окутал тревожный сон, в котором чёрные тени, смеясь, бросили беспомощное тело под ледяной дождь: я дрожал, захлёбываясь потоками воды, и звал на помощь. Как потом рассказывали друзья, в это время Крэг держал «младшенького» на руках, а Рас пытался влить в рот лекарство. Зубы выбивали дробь, поэтому содержимое кружки постоянно проливалось, вызывая споры и ругань напарников. Наконец, с грехом пополам, желаемое было достигнуто, и больного перестало трясти.

Новый сон согревал и убаюкивал: я увидел себя, бредущего по колено в высокой траве в сторону незнакомого города. Города, которого раньше здесь не было. Заканчивался месяц май: берёзовая роща осталась далеко за спиной, как и растаявшая прореха, похитившая меня из этого мира почти десять лет назад. Я выбросил в траву длинное одеяние Избранного, которое заставлял носить Рой ― красивое и лёгкое как шёлк, оно не годилось для простых людей.

Дорогой мой названый брат, ты считал, что этим показываешь свою любовь ко мне, делаешь мальчишку-человека себе ровней, закрывая глаза на наше очевидное различие. Но для других ― человек-Игрушка никогда не стал бы братом Избранного, как бы ты этого ни хотел… хотя нам двоим было всё равно. Ты подставился под удар, чтобы сделать меня свободным, вернув домой, а я пока ещё толком не осознал ни нового счастья, ни потери. Только в груди скреблись тоска и сомнение: правильно ли поступил и буду ли жалеть о том, что пошёл своей дорогой?

Наверное, не должен. Каждый из нас принадлежит своему миру, мы ― чужие…

Эта мысль так взбесила, что, не посмотрев под ноги, я споткнулся и долго лежал в траве, сдерживая слёзы и глядя на бегущие в небе облака, чувствуя себя одним из них ― холодным и бездушным, гонимым ветром, высокомерно поглядывавшим сверху на копошащихся внизу существ…