Экономика за один урок - Генри Хэзлитт

К 1961 году не было никаких признаков того, что эта ошибка почила в бозе. Не только профсоюзные лидеры, но и правительственные официальные лица официально называли «автоматизацию» основной причиной безработицы. Автоматизация производства обсуждалась так, как если бы она была чем-то принципиально новым в мире. На самом же, она была лишь новым наименованием продолжавшегося технологического прогресса и новых достижений в создании трудосберегающего оборудования.

2

Но оппозиция трудосберегающему оборудованию не ограничивается, даже сегодня, лишь неучами от экономики. Не далее как в 1970 году появилась книга столь высоко ценимого автора, что впоследствии он получил Нобелевскую премию в области экономики. В книге он выступал против внедрения трудосберегающих машин в развивающихся странах на том основании, что они «снижают спрос на рабочую силу»![5] Из этого утверждения следует логический вывод: для максимального увеличения количества рабочих мест труд должен быть как можно менее эффективным и производительным. Это предполагает, что бунтовщики-луддиты в Англии, в начале XIX века громившие чулочновязальные машины, паровые ткацкие станки и настрижное оборудование, в конечном счете, были правы.

Можно привести массу цифр, свидетельствующих, сколь глубоко заблуждались технофобы прошлого. Но от этого не будет никакой пользы, пока мы не поймем корень этих заблуждений. Ибо статистика и история бесполезны применительно к экономике, если они не дополняются в основе своей дедуктивным исследованием фактов, а именно: что означает в данном случае понимание того, почему последствия от внедрения в прошлом оборудования и других трудосберегающих устройств должны были наступить.

В ином случае технофобы будут утверждать (что они фактически и делают, когда им указывают на то, что пророчества их предшественников оказались абсурдными): «Да, это могло быть очень хорошо в прошлом, но современные условия отличаются кардинальным образом; сегодня мы не можем позволить себе более разрабатывать трудосберегающие машины». Г-жа Элеанора Рузвельт даже писала в своей статье от 19 сентября 1945 года, распространенной агентством по различным газетам для одновременной публикации: «В настоящее время мы достигли такой точки, когда трудосберегающие машины хороши лишь в той степени, насколько они не лишают работы занятых на ней людей».

Если бы действительно верным было то, что внедрение трудосберегающего оборудования является причиной постоянно растущей безработицы и нищеты, то вытекающий из этого логический вывод был бы революционным не только для технической сферы деятельности, но и для всей концепции цивилизации. Мы должны тогда не только рассматривать весь последующий технический прогресс как бедствие, но и все предыдущие достижения технического прогресса не менее ужасными. Каждый день мы пытаемся сократить усилия, необходимые для достижения поставленной цели. Каждый из нас пытается сэкономить свой труд и средства, необходимые для достижения цели.

Каждый работодатель — в равной мере это относится и к мелкому, и к крупному предпринимательству — постоянно пытается достичь наилучших результатов более экономичным и эффективным путем, то есть, экономя труд. Каждый разумный рабочий старается минимизировать необходимые усилия для выполнения своей работы. Наиболее честолюбивые из нас настойчиво пытаются добиться повышения результативности в заданный период времени. Технофобы, будь они логичны и последовательны, должны были бы отказаться от завоеваний прогресса и мастерства, расценивая их не только как бесполезные, но и ошибочные. Зачем же для перевозки груза из Чикаго в Нью-Йорк пользоваться железной дорогой, если можно задействовать гораздо больше людей, навьючив их грузом?

Подобные ошибочные теории никогда не отражают логической последовательности, но поскольку на практике их все-таки придерживаются, то они наносят огромный вред.

Поэтому попытаемся разобраться, что же на самом деле происходит при внедрении технических усовершенствований и трудосберегающих машин. В зависимости от конкретных условий, доминирующих в той или иной отрасли или временном периоде, в каждом случае детали будут разниться. Но мы рассмотрим гипотетический пример, который включает в себя основные возможности.

Предположим, производитель одежды узнает о существовании оборудования, при помощи которого можно изготавливать тот же объем продукции пальто при вдвое сокращенных затратах труда. Предприниматель устанавливает прогрессивное оборудование и увольняет половину рабочих.

На первый взгляд это выглядит как очевидное снижение занятости. Но для производства внедренного оборудования требовался труд, и здесь, наоборот, мы видим рабочие места, которые в ином случае бы не существовали. Однако производитель предпочтет оборудование лишь в том случае, если оно позволит шить, например, костюмы более высокого качества с трудозатратами, вдвое меньшими прежних, или же если качество костюмов останется на прежнем уровне, но себестоимость их снизится. Если допустить последнее, то мы не можем одновременно полагать, что количество труда, необходимое для производства оборудования, было эквивалентно числу уволенных, как и количеству труда, которое производитель одежды надеется сэкономить в долгосрочной перспективе благодаря использованию оборудования, в противном случае предприниматель никакой экономии не достиг бы и, естественно, не стал бы применять оборудование.

Итак, нам осталось разобраться с итоговым снижением занятости. При этом мы должны иметь в виду реальную возможность того, что даже первым эффектом от внедрения трудосберегающего оборудования может стать итоговый рост занятости, ибо производитель одежды, как правило, планирует получить экономию средств от приобретения оборудования в долгосрочной перспективе возможно, пройдет несколько лет, прежде чем оборудование «окупит себя».

После того как применение оборудование обеспечило экономию, достаточную для компенсации его стоимости, у производителя одежды становится больше прибыли, чем прежде. (Мы полагаем, что он продает свою продукцию по такой же цене, как и его конкуренты, а не дешевле.) Здесь может создаться впечатление, что занятость труда в чистом виде снизилась, выиграл же лишь производитель, капиталист. Но именно благодаря дополнительной прибыли впоследствии должно выиграть общество.

Производитель должен использовать эту дополнительную прибыль по меньшей мере одним из трех способов, а возможно, воспользуется всеми тремя 1) использует дополнительную прибыль для расширения своей деятельности путем приобретения нового оборудования для производства большего количества пальто, 2) инвестирует дополнительную прибыль в какую-нибудь другую отрасль, 3) истратит дополнительную прибыль для роста своего собственного потребления. Какое бы направление он ни выбрал, его действия повышают занятость