Мы еще вернемся в Крым - Георгий Свиридов

– Из местных, фамилия Громов. Говорят, что батька его был уважаемым человеком.

– Где он? – спросил Сергеев. – В камере?

– Вон в углу хорохорится.

Алексей, услышав знакомый голос, опустил голову еще ниже. В командирской милицейской форме перед ним стоял дядя Костя, друг отца, который некогда часто бывал у них дома. Алексей не раз слышал от деда, что «Костя в гору пошел» и стал знатным начальником в милиции.

– Протокол составили?

– Как положено, товарищ капитан! Чистый малолетний преступник!

– Завтра разберемся, а сейчас парня забираю с собой, – сказал Сергеев и повернулся к Алексею. – А ну-ка, Алексей Иванович Громов, прошу следовать за мной!

Алексей, не поднимая головы и горько всхлипывая, встал и понуро пошел за Сергеевым к выходу. У подъезда стоял легковой автомобиль.

– Садись, Алексей Иванович, – строгим голосом сказал капитан и повелел шоферу ехать на Карантин. – Доставлю тебя к деду и матери, и там разберемся, как ты до такого опустился. Они, понимаешь, трудятся в поте лица, как все сознательные граждане страны, рубли зарабатывают, чтобы тебя одеть и накормить, а ты шкодничаешь, как самый паршивый кот!

– Совсем не шкодничал я, дядя Костя…

– А кто тогда окно раскокал?

– Так надо было..

– Надо? – удивился Сергеев.

– Ага…

– Чушь городишь, Лешка!

– Так надо было, – упрямо повторил Алексей.

– Ну, если так, тогда другое дело, – с усмешкой сказал Сергеев, – Сейчас разберемся.

Машина быстро мчалась по ночному городу. Лучи фар выхватывали из темноты очертания домов, заборов, деревьев, но теперь они казались иными, особенными.

Перед домом, когда вышли из машины и зашли и во двор, Алексей схватил капитана за руку.

– Что это, дядя Костя?

В предрассветной темноте было видно, что двери дома распахнуты настежь. Алексей помнил хорошо, что уходя, он дверь закрывал на ключ.

– Родители дома? – спросил Сергеев.

– В ночной смене… – ответил Алексей, предчувствуя что-то недоброе.

– Пошли, – сказал капитан и, не ожидая ответа, направился к распахнутым дверям дома.

Алексей с бьющимся от волнения сердцем поспешил за ним. Было похоже, что в доме побывали чужие люди. А когда включили свет, Алексей замер. В пустом гардеробе не было ни дедушкиного шерстяного костюма, ни зимнего пальто матери, ни его вельветовой синей новой куртки… Даже скатерть со стола унесли.

– Поработали основательно, пока ты шкодничал, – сказал Сергеев, осматривая комнаты. – Заезжие, что ли, появились?

Алексей молчал. Внутри у него все похолодело. На полу валялся «Листок Трудового Красного Знамени» – память об отце. А на стене, где висела грамота, куском древесного угля был нарисован черный череп и скрещенные кости. Такие черепа рисовал Грифт. Алексей смотрел на стену и не верил своим глазам. Как же так? Он их в милиции прикрывал, не выдал, всю вину брал на себя, а они…

– Гады!.. Гады!.. А я им верил! Клялись в дружбе на век…Это их метка!

– Ты их знаешь? – в голосе капитана звучало удивление.

– Да…

Торопливо, глотая концы слов, Алексей рассказал ему все. Про Филина, Кияна и Грифта, про игру в карты, про свой проигрыш, про то, как задумали ограбить дом художника и выкрасть картины, про Лару, про то, как не хотел идти на кражу…

– Выходит, что ты окно разбил с умыслом? Хотел разбудить и предупредить их об опасности?

– Я ж сразу сказал вам, что так надо было.

– И они за это тебя били?

– Все трое…

– Что ж ты мне сразу всю правду не рассказал, а? Эх, голова садовая, сколько времени потеряли! – Сергеев ласково потрепал Алексея по голове. – Поехали назад в милицию!

Чутье подсказывало ему, что Алексей поможет ухватиться за ниточку и взять преступную группу.

В милиции Сергеев провел Алексея в свой кабинет. Вынул из шкафа и разложил перед ним фотографии особо опасных преступников, на которых объявлен всесоюзный розыск.

– Посмотри внимательно! Может, здесь есть твои знакомые?

Алексей посмотрел на фотографии и сразу указал пальцем на одну. С нее смотрел Грифт. Только под носом у него были маленькие усики.

– Это он, дядя Костя! Самый главный! Только без усов.

– Спасибо тебе, Алеша! Его по всему Крыму разыскивают, а он приютился у нас под боком. Как же мы его проворонили?

– Так он на чердаке отсиживался. Даже никакого загара нет на лице, хотя и говорил, что с Северного моря прикатил.

– Моряк, да еще с Северного моря? С севера – это точно, но только из тюрьмы, потому и бледный такой, – капитан положил руку на плечо Алексея. – Это очень опасный преступник. На его совести кровь многих людей и крупные грабежи.

По распоряжению Сергеева к заброшенному дому срочно выехала оперативная машина с работниками уголовного розыска. Но на чердаке никого не нашли. Были перекрыты выезды из города, вокзал и порт. Но все усилия оказались тщетными. Грифта нигде не было. Вместе с ним исчезли Киян и Филин.

Утром Сергеев позвонил на квартиру художника. Матери Лары он рассказал обо всем и добавил, что Алексей Громов совершил мужественный поступок: спас не только ценные картины, но и их жизни…

В дом к Громовым капитан приехал в воскресный день. Вызвал Алексея:

– Поехали со мной!

Алексей, не спрашивая, покорно уселся на мягкое сиденье легковой машины. Сергеев повелел шоферу:

– К Шлюпкину!

Кто такой Шлюпкин, Алексей тогда не знал. Он просто доверял дяде Косте.

Приехали к Клубу моряков. Сергеев повел его во двор, где находился спортивный зал. В продолговатом здании с большими окнами и низким потолком шли тренировочные занятия боксеров. Одни в пухлых перчатках, к удивлению Алексея, дубасили друг друга, другие колотили два длинных мешка, которые свисали с потолка на веревках, третьи прыгали через скакалку, как девчонки.

Навстречу Сергееву вышел плотный рыжеволосый мужчина в синих спортивных шароварах и красной футболке, сквозь которую просматривались крутые мышцы.

– Привет, Константин Петрович! – сказал он, пожимая руку первому заместителю начальника городского отдела милиции. – Привел?

– Вот он, наш герой! – Сергеев ласково подтолкнул Алексея. – Научи-ка его боксерским навыкам, чтобы умел постоять и за себя, и за нашу рабоче-крестьянскую власть. Надо сделать из него человека! А ежели станет отлынивать или пропускать тренировки, сразу докладывай мне. Я сам приму нужные меры!

Сергеев повернулся к Алексею:

– Познакомься, Леша. Это Кирилл Бертольдович Шлюпкин, твой тренер и учитель по боксу. Слушайся его, как отца родного!

– Хорошо, дядя Костя!

Так в его жизнь на долгие годы вошел человек, соединивший в себе русское имя Кирилл с нерусским странным отчеством Бертольдович и морской фамилией Шлюпкин. Боксеры называли его Борисовичем, а за глаза ласково именовали Кир-Бором. Именно благодаря ему и его поддержке Алексей шагнул в загадочно-таинственный мир спорта.