Эскорт для мальчика-мажора - Марина Серова

– А что это за странные клички у подружек твоих? – очень издалека начала я разговор. Спросила просто для того, чтобы спросить. – Самара, Дакота – это что-то означает? Вот, например, этот Кащей – сразу видно, что он типаж подходящий.

– Не напоминай об этой дряни, – досадливо поморщился Сергей. – А имена обычные. Дакота – это Дашка, ее еще со школы все так зовут, а Самара – она патриотка, «Ауди» свою только по ночам выгоняет, а так ездит на произведениях отечественного автопрома. Представляешь?

– А что тут плохого-то? – посчитала правильным вступиться за любимую родину. – На наших тоже можно ездить.

– Это да, – усмехнулся Сергей. – Вот она и ездит. «Четырнадцатая» у нее, и еще «Калина», кажется. Да ее и зовут Лада, ей на роду написано. Подобное, как говорится, притягивает подобное. Пускай прикалывается, если охота есть.

– Почему нет? – поддержала я. – Это безобидные приколы. В отличие от некоторых других, о которых ты, между прочим, обещал мне рассказать.

При напоминании об этом обещании Сергей сразу нахмурился и помрачнел, но польза дела для меня представлялась сейчас более важной, чем его хорошее настроение. Всем своим видом я давала понять, что с нетерпением жду объяснений.

Мы уже миновали узкий перешеек, соединявший территорию поселка «Речное» со всем остальным миром, и подъезжали к будочке со шлагбаумом, который на сей раз, ввиду чрезвычайно раннего времени, был опущен.

Впрочем, никаких дополнительных действий, чтобы нас впустили в этот заповедник капитализма, не понадобилось. Машину Сергея знали, и как только мы очутились в зоне видимости охраны, шлагбаум начал медленно подниматься.

– Так что же произошло? – настойчиво повторила я, когда, миновав «таможню», мы неспешно двигались по улицам поселка.

– Да не то чтобы прямо произошло, – медленно и неохотно, растягивая слова, начал Сергей. – Я и не знаю, может, с этим и не связано даже. В общем, недавно у нас тут придурок один не сориентировался. Тоже вот так, ночью гоняли. А если садишься в машину, все-таки нужно уметь водить. Хотя бы немного, – с нажимом проговорил Сергей, и на лице его снова возникло то пренебрежительно-презрительное выражение, которое я уже имела случай наблюдать на начальных этапах нашего знакомства.

«Что ж, значит, не одна я в списке неполноценных, – как-то подумалось мне. – Спасибо и на том».

– Потому что, когда понтов много, а подтвердить их нечем, всякое может случиться, – продолжал Сергей. – Вот и случилось.

– Кто-то не справился с управлением?

– Да не кто-то. Сам Стася, которому нет равных в мире. Возомнил о себе, дурак. И получил, что заслужил.

– А нельзя ли пояснее? – тактично осведомилась я, уже устав слушать все эти многозначительные намеки. – Что именно случилось?

– Да ничего особенного, – в час по чайной ложке цедил Сергей, медля сообщать какие-то явно неприятные для него подробности. – Он по жизни ко мне приставал не хуже Вадьки. Только у того, кроме рваных носков, за душой ничего нет, а у этого типа – возможности. Как же, у него ведь папка автомобилист, как тут не загордиться.

– Автомобилист?

– У него сеть автосалонов. Еще магазины, запчастями торгует как сопутствующим товаром. Дворжецкий, может слышала?

– Наверное, нет, – проговорила я, запомнив фамилию и наметив при случае навести справки.

– Впрочем, да, тебе-то, в общем-то, незачем, – снова с некоторым оттенком пренебрежения произнес Сергей, вызвав во мне очередной приступ тихой ярости. – Короче, Дворжецкий этот типа автомобильный босс. Соответственно и Стася такой же. У него и кликуха была Водила. Как раз из-за салонов из-за этих.

– Была? – сразу насторожилась я.

– Да, была. – Сергей нахмурился и замолчал, о чем-то задумавшись, но после небольшой паузы продолжил: – Короче, можно сказать, из-за Лерки это все произошло, – как бы на что-то решившись, уже гораздо бойчее и понятнее заговорил он. – Увидел, что она ко мне неровно дышит, и загорелось ему. Как же, у меня есть, а у него нет. Такое разве можно допустить. Из-за нее и на гонки стал ездить. Папка ему «Феррари» купил. Ничего, крутая. Красная такая, красивая. Только тачку мало купить, ее водить уметь надо, я уж говорил. Он-то думал: нарисуется здесь на «Феррари» своей, красавец, все телки так к нему в карман и попадут. Только Лерке-то все эти фишки по барабану. Она со мной не поэтому. Просто она – со мной. И этот Стаська ей не сдался, хоть десять «Феррари» пригоняй. А этот как увидел, что гениальный план его не срабатывает, давай беситься. Гонять-то он толком не умел, всегда в хвосте приходил. И не зная, чем Лерку взять, он все меня доставал. То о ней чего-нибудь сочинит, то машину обругает. А мне-то это не интересно, я-то знаю, что почем. И плевал я на все попытки его с высокой высоты. Но как-то в один вечер все не складывалось. Тоже вот так – из клуба приехали. Не знаю, нанюхался, что ли, он там чего или что. Короче, так наседал в тот раз, что даже я не выдержал. Тоже психанул да и высказал ему все разом. И о том, что Лерке на него, красавца, плевать, и о навыках вождения его непревзойденных. Он от ярости аж побагровел, бедный.

В ответ он мне ничего не сказал, но когда на трассу выехали – прицепился сзади и шел как приклеенный. На «Феррари» тоже турбина. Как ни старался я его сбросить, и газу прибавлял, и маневрировал, ничего у меня не вышло. А вышло в этот раз у него. Видать, и впрямь за живое задело мальчика. Короче, там на одном участке поворот есть, на пригородную трассу выводит. Даже сам я толком не понял, как у него это получилось, только заставил он меня в этот поворот свернуть и погнал уже совсем по другой дороге. Да с таким еще нажимом! Трасса там вообще никакая – одни кочки. Я несколько раз пытался притормозить, переговорить с ним, узнать, чего он хочет. Если в морду получить, так это я всегда готов, мог бы сразу сказать. Но всякий раз, чуть только я сбавлял скорость, он вместо того, чтобы остановиться, еще газу прибавлял – того гляди в задницу въедет. Я вижу – человек не в адеквате, тоже не нарываюсь, еду себе и еду. Нас, как говорится, не догонят. А потом смотрю: переезд впереди, и лампочки эти мигают. И поезд. Видно было уже, что едет. Вот, думаю, возможность оторваться. Пока этот поезд пройдет, меня тут и в помине не будет, а там уже и этот придурок успокоится, в себя придет. Короче, газанул я, переезд проскочил, а дурак этот вместо того, чтобы затормозить, тоже прибавил. Ну и…

Массивные ворота, ведущие в уже знакомый мне двор коттеджа, медленно расходились в стороны, открывая нам путь, а Сергей, так и не договорив последнюю фразу, все смотрел остановившимся взглядом в пространство, словно заново переживал трагедию, о которой рассказывал мне.

– В общем, разбился он об этот поезд всмятку. Только я здесь ни при чем. Он все это начал, он приставал, он поехал за мной. Я тоже мог не успеть, – как бы очнувшись, заговорил он через несколько минут, заезжая во двор и паркуясь рядом с необъятным «Линкольном».

– А что, кто-то обвиняет во всем этом тебя? – поинтересовалась я скорее для соблюдения формальностей, чем ради ответа на вопрос, который после этого рассказа представлялся мне предельно ясным.

– Да не кто-то, а совершенно ясно кто.

– Отец Стаса?

– Само собой. Думаю, ему в тот же день насвистели. Расписали в красках. Тот же Вадя мог, да и не только он. Мало, что ли, желающих здесь. Вон хоть Кащея взять. Они со Стаськой на том и сошлись, что оба меня ненавидели. Друзья закадычные, он и дома у них бывал. Легко мог Толе всю эту подноготную выложить, любую версию втереть. Много ли надо, когда человек в трансе.

– Толя – это кто?

– Да Дворжецкий же, – досадуя на мою непонятливость, произнес Сергей. – Дворжецкий Анатолий Константинович. Он, когда узнал, говорили, чуть не башкой о стену бился. Стаська-то один у него. А потом я смотрю – непонятное что-то. То тут нюансик, то там. То камни какие-то под колеса невесть откуда вылетают, то бутылки на голову сыплются.

– А что, были и бутылки?

– Были. Как-то из дома выходил, там на набережной. Только из подъезда пару шагов сделал, как слышу – прямо рядышком: бабах! Как взрыв. И стекло брызнуло во все стороны. Наверняка с крыши сбросили, а с такой высоты если бы и правда по башке попало – поминай как звали.

– Да, теперь, наверное, не разговаривали бы.

– Вот-вот. Вот и с Леркой тоже.

– Что, и за ней тоже охотятся? – сразу насторожилась я.

– Да нет. За ней теперь не больно-то поохотишься, она в дальних странах. Спор-то изначально из-за нее пошел, вот родители и отправили ее от греха подальше. Так что охотиться за ней не охотятся, но повлиять, как говорится, на нее это все повлияло. В один день собрали девушку. Говорю же, даже я в последний момент узнал.

– Пришлось прямо с балконных перил соскакивать, в аэропорт бежать.

– Именно. Тогда я как раз все эти нюансы замечать начал. Но в то время это все еще изредка происходило. А в последнее время прямо вплотную ко мне приступили. Такого, чтобы бомбы в плиту подкладывали, я что-то и не припомню даже.