Оруженосец Кашка - Владислав Крапивин

По сторонам от этих двух шли пацаны поменьше. Оба рыжие, но не одинаковые. Один – с волосами медно-красного оттенка, толстощекий и коренастый. Второй – золотисто-рыжий, с большим, как полумесяц, ртом и длинными, тонкими, словно бамбуковые удочки, ногами.

В голове у Володи совсем некстати запрыгали строчки забытого стихотворения:

Четверка дружная ребят

Идет по мостовой…

Дружная четверка приближалась с неторопливостью уверенного в удаче хищника. Володя тоже не спешил. Но все-таки они двигались, и наконец остался промежуток всего в пять шагов. Тогда «граф Монтекристо» сказал:

– Стой.

Неизвестно, кому он скомандовал: своим ребятам или Володе. Остановились все.

Белобрысый мальчишка в прожженной майке ощупал Володю светло-голубыми глазами и неторопливо спросил:

– Это ты, что ли, к Веткиным из города приехал?

Володя постарался спрятать за насмешливым тоном острую настороженность.

– Я, что ли… А что?

– Мы тебя сейчас лупить будем, – сообщил «граф». – Если у тебя оправдания какие-нибудь есть, давай говори. – Голос у него был басовитый и мрачный.

Оправданий Володя не имел. Был у него только вопрос:

– За что?

– Ты ваньку не валяй, – сказал «граф». – Смотри, Юрка, он как будто и не знает.

Голубоглазый Юрка спросил в упор:

– Ты Надьку зачем задеваешь?

«Ябеда, предательница!» – подумал Володя и ответил:

– Что-то не помню.

– Ну, сейчас припомнишь, – пообещал Юрка.

Рыжие адъютанты выжидательно глянули на своих командиров: «Уже начинать?»

«Туда же, малявки», – беззлобно подумал Володя.

Сзади была пустая дорога, и Володя знал, что никто его не задержит и никто не догонит. Но бежать по улице и думать, что, может быть, из каждого окна с насмешкой и любопытством смотрят на это незнакомые жители Белого Ключа!

А не бежать – излупят.

– Когда я ее задевал? – хмуро спросил он.

– Он ее утром два раза бил и вечером один раз. И стрелял из рогатки, – доложил Юрке медноволосый. При этом на Володю он не смотрел и жевал большое желтое яблоко. Интересно, где он достал такое яблоко в июне?

– Вранье же это, ребята! – самым искренним тоном сказал Володя. – Ну зачем я ее бить буду? Только из рогатки один раз, да и то мимо. И она же первая виновата!

– Гляди, как выкручивается! – сказал тонконогий мальчишка голосом писклявым и беспощадным.

Юрка втянул воздух и решительно поддернул штаны, давая понять, что разговор кончен.

– Четверо на одного? – спросил Володя и подбоченился. Не для фасону, а для того, чтобы легче было скользнуть правой ладонью в задний карман.

– А че? – поинтересовался «граф». – Нельзя?

– Даже семеро, – сказал Володя. – Вон еще к вам пополнение ползет.

Хитрость удалась. Они оглянулись, и Володя успел отскочить еще шагов на пять. А когда разозленные мальчишки развернулись для нападения, он уже стоял с растянутой и наведенной рогаткой. Он знал, что делает, но выхода не было.

– Ну? – сказал он, переглатывая от волнения. – Что встали? Давайте! Я успею выстрелить два или три раза. Два – это точно. Врежу между глаз без промаха. Так что двое – сразу с копыт. А с остальными видно будет.

– А если смажешь? – неуверенно спросил «граф».

Остальные промолчали, беспокойно поглядывая на Володино оружие.

– Ты, рыжий, подбрось яблоко, – резко сказал Володя.

– Зачем?

– Подбрось. Успеешь еще сжевать. Выше бросай.

Хозяин яблока вопросительно глянул на Юрку, но тот не отрывал взгляда от рогатки.

– Ну, бросил… – Яблоко темным мячиком взлетело в вечернее небо.

Резина щелкнула с резкостью пастушьего кнута. «Мячик» в небе дернулся, и от него отлетел осколок. Потом яблоко упало на дорогу, и четверо мальчишек бросились к нему.

Володя обошел их и зашагал к дому, на ходу перезаряжая рогатку. Он шел и очень боялся услышать за собой топот. Но топота не было.

Надежда оказалась дома и вела себя так, будто ничего не случилось. Расспрашивала родителей про концерт и жалела, что пришлось им смотреть такую сонную дребедень. Улыбалась Володе, когда ужинали, и подливала ему в кружку холодного молока.

– Все в порядке? Дипломатические отношения установлены? – спросил дядя Юра.

– На высшем уровне, – сказал Володя.

Надежда улыбалась.

– Слушай, Надя, – сказал Володя, – есть тут такой Юрка. Ходит в майке с дырой на пузе. Как его фамилия?

– А, это, наверно, Перевозчиков, – невинным голосом откликнулась Надежда. – А что?

– А ничего, – нежно сказал Володя. – Привет тебе от него.

Перед сном он вышел за калитку, сдернул с рогатки резину и забросил ее в крапиву. Потом зажал в кулаках гладкие деревянные рожки и рванул их в разные стороны. С громким хрустом рогатка разломилась. Это было очень грустно, однако ничего другого сделать Володя не мог. Еще в прошлом году, когда появилась опасность, что Большая Игра перерастет в Большую Войну, Володя вместе с другими мальчишками пообещал, что не поднимет рогатку ни на человека, ни на зверя, ни на птицу. Это случилось на берегу ручья, когда Сережа Вересов поднял с земли своего белого почтаря, перемазанного кровью, и, ничуть не скрывая слез, сказал:

– Сперва в голубей стреляете, потом в людей будете? Фашисты…

Вот после такого случая обе стороны и приняли «Закон об оружии».

А сегодня Володя нарушил этот закон дважды…

Утром Володя вышел на улицу.

Больше всего на свете в любых делах он не терпел неясности. Поэтому все неприятные вопросы старался решать как можно быстрее. Жить так было спокойнее и проще.

Сейчас его беспокоила мысль о здешних мальчишках. Драться с ними со всеми он не мог. А жить здесь целый месяц и прятаться все равно нельзя. Глупо это. Хуже всего именно то, что это глупо и смешно. Через несколько дней все ребята со смехом будут говорить, что в доме Веткиных живет новый мальчишка, которого надо поймать и отлупить. Многие даже не спросят, зачем это надо.

Может, и не поймают, но от насмешек все равно не скроешься, а они страшнее кулаков…

Володя шел серединой улицы, зорко поглядывая по сторонам. Он ступал неторопливо и твердо, как человек, уверенный в своей безопасности.

Но улица была пуста.

Лишь на следующем квартале он увидел первого местного жителя. Житель этот, лет пяти или шести, в длинных, разлохмаченных внизу штанах и голый до пояса, сидел на верхнем бревне золотистого нового сруба. Он был погружен в мысли.

– Эй! – окликнул Володя. – Ты там что делаешь?

– Сижу, – последовал ответ.

– Высоко там у тебя?

– Ага.

– А дом, где Юрка Перевозчиков живет, тебе видать оттуда?

– Его откуда хочешь видать, – сообщил местный житель. – Вон он, ихний дом, с ведром на трубе.

– Ясно. – Володя направился к дому с ведром на трубе.

– Драться будете? – оживился малыш. Видно, он был в курсе дела.

– Там посмотрим, – откликнулся Володя.

– Я отсюда буду глядеть, – сообщил мальчишка.

Володя двинулся вдоль низкого, сколоченного из березовых жердей забора и неожиданно увидел во дворе Юрку. Тот вытаскивал из сарайчика рогатые деревянные козлы, на которых пилят дрова. Юрка тянул их за «рога», и козлы упирались нестругаными ногами, как живой упрямый козел.

Володя взялся за березовую жердь и махнул через ограду. Юрка воевал со зловредным деревянным зверем и ничего не заметил.

Володя остановился у него за спиной.

– Привет, – сказал он.

Юрка обернулся, медленно разгибаясь и опуская руки. Он заулыбался растерянно и даже виновато.

– Здорово… – наконец ответил он. – Ты как это… не через калитку.

– Да так вот. Через забор, – не отвечая на улыбку, объяснил Володя. – Поговорить надо. Время есть?

– Да… есть…

– Ну вот… Тогда послушай, – начал Володя, старательно подбирая слова. – Я здесь буду жить целый месяц. Драться с вами мне неинтересно. Вас много… Я не боюсь, но получится плохо: вы меня каждый раз станете разделывать так, что будь здоров. Приеду я такой разукрашенный домой… Ну что я нашим ребятам скажу? Они же не поверят, что тут все на одного нападают, потому что они до сих пор про такое свинство не слышали. В общем, если хотите, давайте один на один. По очереди.

Во время этой речи Юрка неуверенно моргал и все время хотел что-то сказать. А когда Володя кончил, он опять растянул в улыбке толстые губы и махнул рукой.

– Да брось ты это… Мы же просто так. Мы сперва не тебя, а Надьку бить хотели, а она повстречалась и разнылась. Говорит, мне от этого приезжего Володьки и так досталось, а тут еще вы. Говорит, заступились бы лучше… Мы и пошли заступаться. Ее-то мы всегда отлупить успеем.

– А за что? – с облегчением спросил Володя.

– За многое, – сказал Юрка и снова яростно вцепился в деревянного зверя.

– Подожди, – вмешался Володя. – Надо набок повернуть, а то не пролезет. Давай… А, черт, по ноге въехало. Вчера этим же местом об ведро треснулся…

Юрка, поднатужившись, притащил березовое бревнышко, принес из сарая пилу. Одну ручку пилы начал приматывать к старой диванной пружине, прибитой к стене.