Когда наступит тьма - Кабре Жауме

– Да, вы совершенно правы, но…

Сухопарый человек встал и дружески кивнул ему:

– Если не поторопитесь, промокнете до нитки.

Перед тем как уйти с террасы, он сказал ему, «если я вам понадоблюсь, вы знаете, где меня найти», съел три последних миндальных орешка и исчез из виду. Карлес не решился обернуться, чтобы посмотреть, в какую сторону он пошел; он был ошарашен. Он взял кружку и отпил глоток. Пиво вдруг стало горьким, как никогда. Он не заметил, что терраса как-то очень быстро опустела, не обратил внимания на любезные предупреждения официанта. Он думал о Фран и о том, хватит ли у него смелости. Тут перед его глазами вставало нежное лицо Клер, и ему казалось, что да, для Клер он готов на любое безрассудство или практически на любое. И ему было страшно, потому что нельзя, чтобы в жизни перед тобой вставал такой жуткий выбор. Богам следовало бы это запретить. Отпив еще глоток пива, показавшегося ему разбавленным, он вдруг понял, что действительно промок до нитки.

Повесив рубашку на спинку стула, а брюки у окна, энергично растирая голову полотенцем и пытаясь высушить туфли, он проклинал тот день, когда обратился к Тино, который уже давно ему говорил, что есть такие люди, чья работа – решать любые проблемы.

Обсохнув, он побрызгал волосы одеколоном, надел сухую рубашку, поглядел на фотографию Клер, которую носил в кошельке, чтобы придать себе сил, подавил желание позвонить прямо из номера или с мобильника и направился в Ордино[16], где напротив банка «Кредит» был телефонный автомат. Расправил мятую и мокрую бумажку и набрал номер. Сухощавый любитель миндаля тут же ответил «да?», как будто ждал его звонка, чтобы продолжить начатый утром разговор.

– Давайте обговорим наше дело вкратце? Ничем себя не связывая.

Последовало многозначительное молчание. Карлес вздохнул и вернулся к тому, что для него было наименее важным:

– Это огромные деньги.

– Скидок не делаем, цену не обсуждаем, тщательно оцениваем риски, грозящие нам и клиенту, после заключения сделки и проведения оплаты не отступаем назад даже при возникновении препятствий, не предусмотренных клиентом; будучи истинными профессионалами своего дела, мы с готовностью берем на себя решение этих вопросов. Для обеспечения полной безопасности изучение профиля пациента и первый контакт с ним являются исключительно нашей ответственностью. Стопроцентная гарантия успеха, стопроцентная постоперационная безопасность. Попробуйте найти кого-либо, кто при таком качестве предложит вам более доступную цену.

Продекламировав этот панегирик самому себе, сухопарый человек выпрямился и посмотрел на стол, как будто ожидал на нем увидеть блюдце с миндалем. Карлес с закрытыми глазами размышлял. Условия суровые, гарантия абсолютная, отношение серьезное и уважительное, а со своей совестью пусть каждый разбирается сам. В общих чертах дело обстояло так.

– Суть в том, что мне хотелось бы об этом поразмыслить.

– Я уезжаю из Андорры сегодня вечером. Из соображений безопасности.

– Так что же, по-вашему, я…

– По-моему, мне уже как-то доводилось объяснять, что никаких соображений на ваш счет я не имею, – перебил его сухопарый человек, – но по прошествии четырех часов я буду далеко отсюда рассматривать другие предложения и расставлять новые приоритеты в своем клиентском портфеле.

– Не надо на меня давить. Мне нужно время, чтобы все обдумать.

– Что ж, ничего не поделаешь. – Тот рассеянно взглянул на часы и уставился ему прямо в глаза. – В случае если ответа не будет в течение часа, сделка отменяется, мы с вами прощаемся и – мы никогда не разговаривали ни о чем связанном с вашей супругой. И вообще, мы с вами не знакомы.

– Я не могу принять подобное решение за час!

– А вы попробуйте.

2

Если бы он посмотрел на нее свежим взглядом, то не смог бы не признать, что она женщина красивая. Но милые черты были неотделимы от того, как отвратительно она себя вела в последнее время. Официант подвел ее к столику, она уселась, и он, нехотя поднявшийся ей навстречу, чтобы не привлекать к ним особого внимания окружающих, тоже уселся, с очень серьезным видом, опустив глаза. И стал ждать, пока она заговорит. Однако женщина долго разглядывала меню и задавала официанту глупые вопросы, как будто ей было страшно остаться с ним наедине. Потом заказала себе поесть, ничуть не беспокоясь о том, будет ли что-нибудь и он. Типичное поведение Фран. Когда официант взглянул на него, он ответил, что будет есть все то же самое, что и она, сгорая от нетерпения, когда же тот отправится восвояси.

– О чем ты хотела со мной поговорить?

Он все еще избегал ее взгляда. Но теперь, ожидая ответа, посмотрел ей в глаза. И его зрачки пронзила боль. Фран проколола их взглядом, она умела так делать, продырявила мозг и принялась читать его мысли, и тут он понял, что пропал, поскольку Фран уже догадывается, о чем он договорился с любителем жареного миндаля, какой контракт подписал, заплатив сто процентов стоимости авансом за полную гарантию того, что на него не падет ни тени подозрения, поскольку несчастный случай не только будет казаться таковым, но и произойдет при совершенно непредвиденных обстоятельствах. А теперь она со своей убийственной способностью будет по чайной ложке вытягивать из него признание, и он думал, прости меня, Фран, честное слово, я не хотел, ты даже не можешь себе представить, каким грузом лежит у меня на душе сознание того, что тебя скоро убьют, но будем называть вещи своими именами, ты сама этого добилась. Да, добилась, но, несмотря на это, когда он подписывал в банке квитанцию о снятии денег со счета, ему показалось, что ручка скрипит о бланк точно так же, как скрипит перо, когда королевский указ отправляет подсудимого на казнь. Карлес ожидал, что она скажет, убийца, я немедленно обращусь в полицию, и тебя не минует позор и тюрьма. Но вместо этого она спросила, ты все еще трахаешь эту сучку?

– Ты, как всегда, изящно выражаешься.

Фран положила на стол желтую папку и пододвинула к нему. Он открыл ее, ожидая увидеть фотографию, на которой они с Клер занимаются любовью в постели какой-то гостиницы в Арьеже или в Лангедоке[17], где можно скрыться от насмешливых приятелей, но не от хищного взора Фран, и обнаженная, милая Клер поглаживает его по груди, лаская так, как не ласкала ни одна из женщин. Но фотография не имела никакого отношения к ночам, проведенным с Клер; она была сделана в тот день, когда он согласился переправить чемоданчик в Монпелье для одного субъекта, готового заплатить большую сумму, если не задавать никаких вопросов. Карлес оторвался от фотографии и поглядел на Фран. Та улыбнулась ангельской улыбкой и наклонилась к нему поближе, как будто хотела чем-то поделиться по секрету:

– Держу тебя за яйца.

– Я даже не знаю, что в нем было.

– А я знаю.

– Шантажировать меня вздумала?

– Нет.

Она сделала вид, что любуется огромным букетом цветов, стоящим возле зеркала в углу ресторана.

– Тогда зачем ты меня сюда вызвала?

– Я готова начать переговоры о разводе, – сообщила она. – Поделим пополам все акции, сумму, вырученную от продажи обеих квартир, и дом.

Два года и три месяца он дожидался этих благословенных слов, и наконец они звучат именно сейчас.

– Дом мне не нужен.

– Нет-нет. Все пополам.

Поверить в такую щедрость было невозможно. Что-то тут было не так. Или она наконец стала нормальным человеком? Слишком много лет они прожили вместе для того, чтобы он внезапно в это поверил.

– Зачем же ты тогда мне показала эту фотографию?

– Да так, на всякий случай… Чтобы ты знал, что, если играешь нечисто, мне про тебя известно все…

Все? А знаешь ли ты, о чем я говорил с сухопарым любителем миндаля? Что за тобой следят день и ночь, готовясь тебя…

– …но только при одном условии.

Он закрыл папку и вернул ей, не снизойдя до того, чтобы порвать фотографию. Сейчас он ждал, какое условие она поставит. Скорее всего, нечто совершенно неприемлемое, и все останется по-прежнему, только виноватым в этом окажется он.