Странник - Фриц Лейбер

Джейк вытаращил глаза, а потом недоверчиво улыбнулся.

— Делай то, что я тебе говорю, — продолжала она.

Со скрежетом и хрустом вагоны начали идти вверх. За несколько метров до вершины Салли быстро встала, обвила ногами бедра Джейка. Одной рукой она держала его за шею, а другой..

— О, боже, Сал! — прошептал Джейк, ловя воздух. — О! Похоже, Земля начинает приходить в движение, помнишь, как в книге «О ком звонит колокол»?

— Да что там Земля! — крикнула девушка и, словно валькирия, оскалила зубы в дьявольской улыбке.

Вагоны замедлили ход на вершине и неожиданно помчались вниз.

— Я сделаю так, что звезды начнут кружиться!

— Нам кажется, — говорила Рама Джоан, — что люди со звезд — существа исключительно красивые, и для нас они будут настолько же удивительными, как, допустим, охотник для дикого кабана, который в своей жизни ни разу не слышал грома выстрела. Я сама очень много думаю о них и с каждым разом все больше и больше прихожу к выводу, что по отношению к нам они были бы так же жестоки и недоступны, как девяносто девять процентов наших богов. А кто такие боги, если не наше видение более ушедшей вперед в своем развитии цивилизации? Если вы не верите мне, освежите в своей памяти историю последних десяти тысяч лет. Тогда вы поймете, что там, наверху, — дьяволы!

Рагнарок снова зарычал. Мяу крепко прижалась к плечу Марго и вцепилась в него когтями.

— Конец полного затмения, — объявил низенький мужчина.

— Действительно, Рама Джоан, вы меня удивляете, — покачал головой Лысый.

— Не бойся, Мяу, — шепнула Марго.

Пол посмотрел наверх и увидел, что восточный край Луны начал светлеть. Он почувствовал огромное облегчение. Неожиданно он осознал, что наполняющий его страх начал проходить именно с той минуты, когда низенький объявил, что затмение закончилось.

На востоке от Луны заблестело несколько звезд; мгновение, и звезды закружились вокруг собственной оси, словно призрачные бенгальские огни. Неистовое кружение продолжалось несколько секунд а затем звезды угасли, как задутые свечи.

На плоскогорье Аса Голкомб увидел, что звезды вблизи Луны начали дрожать, словно их шевелит дуновение играющих в космосе фанфар. И вдруг на черном небе открылись большие, золотисто-фиолетовые ворота, которые были во много раз больше, чем Луна. Аса протянул к ним руки — красота этих ворот сжала ему сердце. Аорта не выдержала этого и лопнула.

Человек умер.

Салли увидела вибрирующие звезды как раз в тот момент, когда на шестой из девяти вершин горок на Кони-Айленде, совместно с Джейком временно теряя по десять килограммов веса на каждого, она достигла оргазма. В ослеплении любовного акта, на грани потери сознания, девушка была уверена, что звезды являются продолжением ее самой — частью Салли Харрис, и закричала со смехом:

— Мне удалось! Я говорила, что они закружатся, и они закружились!

А когда после спирающего дыхания в груди падения и путешествия вверх они оказались на следующей вершине, на месте вибрирующих звезд оказался желто-фиолетовый щит в четыре-пять раз больше, чем Луна, щит настолько яркий, что в его свете четко вырисовывались полоски на костюме Джейка, который прижимал лицо к груди девушки.

Салли отклонилась на металлические поручни и победно крикнула:

— О, черт! Вот это аттракцион!

— О боже! Что за чудо! — крикнул Большой Бенди. — Слушай, Пепе, наверное, с другой стороны земного шара находится сумасшедший старый китаец, большой, как Кинг-Конг, который качает ногами и рисует золотые тарелки, а потом швыряет их в сторону Луны. Одна как раз повисла сейчас над нами.

— Красиво, — согласился Пепе. — Она освещает весь Нью-Йорк. Тарелочное освещение.

— Я тоже вижу! — заорал Араб, который подошел к ним. — О, что за чудесный косяк!

В темноте Палм Бич Коллинс Кеттеринг III, не отрываясь от телескопа, говорил немного напыщенным тоном:

— Имя существительное «планета», мисс Кац, происходит от греческого глагола «планастан», что означает блуждать. Таким образом, слово «планета» означает «странник», то есть то небесное тело, которое странствует между неподвижными звездами.

На мгновение он замолчал.

— Луна уже проясняется, — продолжал он через мгновение. — И причем не только та сторона, которая выходит из затмения. Да, да! Видны даже цвета.

Девичья ладонь нежно опустилась на его плечо, и потрясенный дрожащий голосок (словно Барбара неожиданно превратилась в кузнечика) произнес:

— Прошу тебя, дорогой, не отрывай взгляда от телескопа. Ты должен приготовиться к сильному потрясению.

— Потрясению? Не понимаю, мисс Кац, — беспокойно произнес Кеттеринг, послушно смотря в окуляр.

— Я еще не уверена, — продолжала девушка, — но небо выглядит, словно обложка старого журнала о чудесах космоса. Мне кажется, дорогой, что прибыл твой Странник. Считаю, что греки даже не предполагали, что он может быть таким большим. Это наверняка планета!

Пол вздрогнул и буквально на две секунды закрыл глаза. Когда он открыл их, то увидел Странника, окрашенного в ярко-фиолетовый и желтый цвета.

Странник, диаметром в четыре раза больший, чем Луна, повис в небе на расстоянии в четыре длины Луны к востоку от нее. Его поверхность, в шестнадцать раз большая, чем поверхность Луны, разделялась волнообразной дугой в форме буквы на две части — одну золотую, другую фиолетовую.

Все это Пол увидел в одно мгновение — не было времени для какого-либо анализа. В следующую секунду он бросился на пол, сжался, спрятал голову — только бы быть как можно дальше от этого непонятного сверкающего кошмара. У него было чувство, что нечто мощное и огненное висит над ним, словно какая-то огромная глыба, готовая рухнуть на Землю и подмять его под себя.

Марго, держа кошку в руках, лежала на террасе рядом с ним.

Совершенно случайно глаза Пола остановились на листке бумаги, который он держал в руке. Инстинктивно он отметил про себя, что бородатый докладчик — это Росс Хантер, профессор социологии университета Рида в Портленде, штат Орегон. И тут же он с ужасом осознал, что это свет Странника дает ему возможность читать.

Для дона Гильермо, который, приближаясь к дворцу «Эль президенте», судорожно вцепился левой рукой за поперечную ручку бомбосбрасывателя, Странник явился не чем иным, как реактивным самолетом никарагуанских королевских ВВС, летящим за ним следом и готовым вот-вот открыть по нему огонь. Дон Гильермо сжался в кресле, зажмурил глаза, напряг мышцы спины и шеи, уверенный, что сейчас настанет его последний час… «Сволочь, садист, — непрестанно думал он, — хочет продлить мои мучения».