Антиметро - Андрей Бондаренко

— Заходите, усталые странники! — доброжелательно пророкотал густой бас. — Наша скромная обитель открыта для всех, кто чист сердцем и помыслами! Об одном, лишь, прошу, гости дорогие. Оставьте тёмные помыслы и гордыню излишнюю — за порогом…

— Поп, что ли? — испуганно шепнула Таня. — Не доверяю я им, речистым. Сама не знаю, почему, но не доверяю…

Встретивший их широкоплечий мужик — внешним обликом — совершенно не напоминал служителя культа. Скорее, наоборот, являлся классическим воплощением такого небезызвестного термина-понятия, как "отвязанный наёмник, жизнь вволю понюхавший и разные виды видавший…". Лет пятидесяти пяти, низенький, кряжистый, в стареньком тельнике, с коротким седым ёжиком на круглой голове и с приметным шрамом на характерной рязанской физиономии. Шрам — толстый, багрово-фиолетовый — уверенно змеился от правого виска — через толстый нос — к левой скуле волевого подбородка.

Татьяна непроизвольно охнула, но, быстро взяв себя в руки, вежливо поздоровалась:

— Долгих лет вам, дяденька! И крепкого здоровья — до самой смерти!

— Спасибо на добром слове, девонька! — жизнерадостно откликнулся седой крепыш и неожиданно загрустил. — Везёт же некоторым бестолковым костоломам! Такие симпатичные и правильные девчонки им достаются — только слюнки текут от белой зависти…. Где же вы их находите, бродяги удачливые? Мне, вот, лично — на тернистом жизненном Пути — ни одной такой не встретилось. Так, только лахудры одни, с дешёвыми лярвами вперемешку. Ну, за исключением редких моментов, — смущённо, будто вспомнив нечто бесконечно-приятное, замолчал.

— Привет, Горыныч! — Артём с чувством пожал широкую ладонь крепыша. — Смотрю, славная компания подобралась. Боря Мельников, Лёха Никоненко, теперь, вот, ты. Случайное совпадение, надо думать?

— Оно, майор! Оно, родимое! — невесело хохотнул Горыныч. — Вообще-то, мы с Лёхой последнее время — примерно года полтора — кувыркались на Таймыре. Проект "Глонас", будь он неладен. Т-с-с! — поднёс корявый указательный палец к губам. — Секретность страшная, мать её…. А два месяца назад из Москвы пришёл приказ — без промедлений следовать в славный Питер. Пару недель просидели в спецкоманде на "Кировском заводе", потом — на "Маяковской", несколько суток назад перевели сюда. Борис Иванович тоже здесь недавно, месяца три с половиной. Его из Владивостока срочно вызвали. Хорошо ещё, что семью с собой не потащил…

— Ждали, что начнётся война? — в лоб спросил Артём.

— Не то, чтобы ждали. Просто "тревожный уровень" подняли по максимуму…. Но, как ты знаешь, майор, это — ни о чём ещё не говорит. "Максимальный уровень", его, заразу, два-три раза в год регулярно объявляют. Типа — учения проводят. А, может, и не учения, но всегда с благополучной отменой…. И сейчас все были уверены, что пронесёт. Мол, высокое начальство находится в своём обычном репертуаре, не давая подчинённым расслабиться…. Не пронесло. Рвануло…

— Говорите, рвануло…, - раздумчиво протянула Татьяна, не обращая внимания на сердитый взгляд Артёма. — А точно, что это была атомная бомба?

— Что же ещё?

— Ну, не знаю…. Может, какая-нибудь другая? Например, обычная. Только очень большой мощности…

— Шустрая она у тебя, майор, — уважительно констатировал Горыныч. — Сидеть тебе под каблуком — до полного завершения жизненного Пути…. Впрочем, разболтался я что-то с вами — вопреки строгим и нудным инструкциям. Пойдёмте, мальчики и девочки, я провожу вас к кабинету Бориса Ивановича. Вот, когда он сам появится, то все вопросы и проясните…. Если, конечно, на то будет воля Божья. Или, к примеру, высокого начальства, что — суть — одно и то же, если подойти с философской точки зрения…

Они прошли — мимо обычного офисного стола с установленными на нём стандартными мониторами — метров двенадцать-пятнадцать по узкому коридору, скупо освещённому светло-розовыми лампами, и упёрлись в иссиня-чёрную бронированную дверь. Горыныч приложил ладонь к серой квадратной плите-экрану, раздался едва слышимый щелчок, после чего дверь послушно приоткрылась.

— Проходите, отрок и отроковица! — "поповским" голосом пророкотал седой крепыш в тельняшке, пропуская гостей вперёд. — Будьте как дома!

Артём и Таня вошли в просторное прямоугольное помещение. По стенам и на потолке горели не только розовые лампы, но и несколько длинных секций дневного света. Сзади раздался очередной щелчок, сигнализируя, что бронированная дверь закрылась.

— Напоминает среднестатистическую офисную приёмную, — тихо прошептала Татьяна. — Кроме входной двери имеются ещё три, которые, очевидно, ведут в кабинеты тутошнего начальства. Я по весне секретаршей подрабатывала в одной торговой фирме, там было точно также: приёмная с кожаными диванами, креслами и журнальными столиками, пальмы в кадках, герань в горшках. Только здесь они, то есть, пальмы и цветочки, похоже, искусственные…

— Всё верно понимаешь, госпожа майорша! — весело подтвердил Горыныч, демонстрируя, тем самым, наличие отменного слуха. — Один кабинет, который самый большой, занимает военный комендант "Лесной", он же — подполковник Мельников Борис Иванович. Во втором, левом, расположился профессор Фёдоров, ну, тот, который Василий Васильевич…. А третий — пока резервный. Правда, он очень неудобный, потому, как проходной. То бишь, соединяется коротким коридором с кухней и прочими хозяйственными помещениями. Имеете реальные шансы — занять. Если на то будет воля Божья, или…. Ну, вы уже в курсе…. Ладно, пошёл на пост, а вы, гости дорогие, располагайтесь, не скучайте и читайте газеты-журналы. Я позвоню Глафире, — продемонстрировал чёрный громоздкий брусок, оснащённый короткой и толстой антенной, — она вам чая-кофия притащит, сдобы свежей, пряников тульских…

Из-за короткой дальней стены, где дверей не наблюдалось, раздавался размеренный перестук.

— Что это такое? — ожидаемо заинтересовалась Таня. — Машинный зал?

— Он самый, — Артём уселся на кожаный диван, взял с журнального столика толстую газету и лениво зашелестел страницами. — Дизель-генераторы, надо думать, пашут. Куда же без них? Значит, и вентиляционные системы исправно функционируют, что просто замечательно. Следовательно, и жуткого коллапса — в ближайшее время — не намечается…. Кстати, где-то рядом с машинным залом должна располагаться аккумуляторная, где — с помощью различных кислот и щелочей — подзаряжают подсевшие аккумуляторные батареи.

— А почему Горыныч иногда говорит как нормальный человек, а иногда, как…, как монах из провинциального монастыря?

— Он в молодости лет восемь-десять нелегалом отработал за границей. Причём, именно, под личиной священника. В "Русской Православной Церкви Заграницей". А потом неожиданно началась горбачёвская Перестройка, Горыныча, вручив дежурный орденок, срочно отозвали на Родину. Идиотизм сплошной, если вдуматься…