Дьявольские шутки - Лизз Демаро

Лерт не успел дернуться, среагировать хоть как-то, вскинуть на изготовку револьвер. Он не понимал, что происходило, и, к своему стыду, растерялся, чего с ним, с капитаном корабля, не бывало. Рагиро редко рассказывал о том, что было с ним до их встречи, да и сам Эйлерт никогда не настаивал, чтобы выведать все подробности. Он просто замечал, какую нескончаемую боль приносили другу воспоминания и какой страх тот испытывал от ненужных вопросов.

То, что он видел словно во сне — но точно в реальности — подтверждало догадки. В голове вертелась мысль, что это вновь то ли проделки Дьявола, то ли продолжение проклятия. Но другая часть его разума твердила, что то, что он увидел, — самая настоящая правда. И это пугало больше всего остального. Больше той чертовщины, которая творилась с «Пандорой» в морях.

А потом Эйлерт вновь вспомнил, что Рагиро мёртв.

И его рука, уже лежащая на рукояти пистолета, разжалась и плетью повисла вдоль тела. Рагиро исчез в темноте, комната вновь стала комнатой, а окно — пыльной завесой, отделяющей его от нормального мира. Лерт опустил взгляд, недоуменно нахмурился, — тень за его спиной изменилась, — и обернулся…

В дверном проеме стоял Рагиро Савьер, взрослый, с забранными в низкий хвост темными волосами, в черном сюртуке, внушающий страх. Только глаза угрожающе светились синевой. Оба.

— Что ты здесь забыл, Эйлерт Лир? — произнес этот человек чересчур резко, колко, холодно. Так, как не сказал бы старый друг через тринадцать лет разлуки.

Райнер Финн каким-то мистическим чутьем прознал, кто пришел в его дом. Эйлерт Лир заметил висящее на цепочке кольцо у него на шее.

***

Эйлерт шел за Райнером молча, след в след. Сам Райнер в свою очередь не отличался разговорчивостью: все его слова ограничились одной фразой: «Есть тихое место без лишних ушей». Но Лерту, раз почуявшему надежду на то, что Рагиро мог быть жив, единожды узнавшему хоть каплю правды, было все равно, где вести беседу, хоть в самом Аду, лишь бы это прояснило сложившуюся ситуацию.

Капитан «Пандоры» думал, что его поведут на вершину одной из местных гор, но узкая скалистая тропинка, до этого момента вилявшая недалеко от горной реки, вдруг постепенно стала опускаться к морскому побережью. Мелкий гравий скользил под ботинками. Из растительности был только мох и редкие кустики, и в случае падения надежды спастись почти не было: внизу лежали только острые камни да виднелась белая пена. Место, забытое Богом. Вот уж где могло бы свершиться правосудие, и никто не стал бы искать труп.

Эйлерт хотел доверять Райнеру. Он был родной кровью и плотью его друга, он относился к нему вполне терпимо в детстве, даже поощряя, казалось бы, их дружбу, однако вся дьявольщина, творящаяся с ним, начинала путать мысли и порождать недоверие. В этот же миг земля под его ногами могла превратится в щупальца тумана, разноцветные глаза могли приказать ему прыгать, и он прыгнет, даже не противясь.

Ему было страшно. Один раз плавание, в котором он участвовал с командой, завершилось не очень удачно — пленом у испанских солдат. Он провел в плену не одну ночь, закованный в цепи в трюме, — и даже тогда у него было больше свободы, чем сейчас. Эйлерт был слаб, — и не мог ничего с этим поделать.

Вскоре они приблизились к реке, постепенно превратившейся из громыхающей горной в спокойную, все ещё узкую, равнинную. Перешли ее вброд, протиснувшись между двумя огромными скалами, и вышли на открытое пространство широкого каменистого берега, замкнутого в крохотной бухте. На берегу моря виднелась церковь, почти не тронутая временем. Серые стены сливались с окружающим пейзажем. Тускло сиял крест на ее верхушке, от ограды осталось лишь пара обломков, но сама церковь стояла крепко. С одной стороны ее основание подмывала все та же горная река. Они зашли внутрь.

Это был крохотный монастырь, заброшенный столетие назад, рассчитанный лишь на несколько монахов, но строившийся добротно. Эйлерт слабо представлял, как здесь можно жить, поэтому не удивился, что столь суровое место было заброшено. Никаких витых узоров, здесь не было ничего, кроме поразительной тишины, не нарушаемой даже слабым трепетом волн.

— Райнер, — неуверенно, с толикой осторожности и неуверенности начал Эйлерт. — Ты ведь знаешь, что я пришел не просто так?

— Правда? Я-то думал, ты пришел ко мне за душевной беседой, — язвительно ответил ему Райнер. Они ещё немного помолчали, глядя в узкое окошко на волны моря. — Говори прямо, без всяких лишних слов. Это касается Рагиро, верно?

Лерт удивленно вскинул брови, подался вперед, мигом напрягаясь, но все ещё не знал, что именно спросить. Приходил ли и к нему Рагиро вместе с туманом? А если нет, то Райнер сочтет его за умалишенного, свихнувшегося на его племяннике безумца. Спросить про корабль без парусов? Эйлерт интуитивно знал, что между Рагиро и этим кораблем есть связь, но опрометчиво быстро ее озвучивать не хотел.

— Он жив? — внезапно севшим голосом спросил Эйлерт, сжимая гниющую деревянную скамейку побелевшими пальцами.

Райнер ничего не ответил, даже не пожал плечами, никаким движением не выдал хоть какую-то эмоцию. Он только смотрел выжидающе на Лерта, подталкивая его на продолжение разговора. Тот нехотя продолжил, с ощутимым трудом подбирая слова.

— Мне казалось, что я его видел. Я не уверен, было ли это его лицо, но... Это безумие.

Райнер был явно не настолько терпелив, как Риган. Он дал Эйлерту ровно пять секунд, чтобы собраться с мыслями, и тот провел их неподвижно, только вцепившись руками в скамейку. А после Лерт глубоко вздохнул и, скрепя сердце, рассказал. Эту историю не слышал ещё никто целиком, даже Риган, даже Нала. Только урывками, они знали все в общих чертах.

Чужой для Эйлерта человек первым узнал все то, что камнем тянуло на дно.

— Разноцветные глаза. Корабль, который летит в клубах тумана и ходит без парусов...

Райнер настолько долго молчал, что Лерт уже думал о том, что тот сейчас громко рассмеется и выгонит его прочь с позором.

— Ты кое-что от меня утаил, разве нет? Что ты увидел в доме? В нашем с Рагиро?

Лерт не вздрогнул: теперь была его очередь делать невозмутимое лицо. Та буря, что всколыхнулась в его душе, по мере рассказа затихала, и сейчас он чувствовал себя приятно опустошенным, без единой мысли в голове, без чувств на сердце. Происшествие, что случилось с ним в