Кремль 2222. Царицыно - Дмитрий Дашко

– Ещё говорят, что есть в Кремле дружинник по имени Данила[6]. Настолько толковый, что сумел в бояре выбиться, а уж слухами о его подвигах вся Москва полнится. Вот бы ему нашим воеводой стать, – мечтательно зажмурился Степаныч.

– Так что мешает отправить посольство в Москву да призвать оттуда Данилу?

– Думаешь, туда легко попасть? – насупился он. – Отрезан Кремль от нас, а мы от него.

– Ладно, с этим мы разобрались, – сказал я. – Давай другой вопрос провентилируем. Скажи, Степаныч, а жизнь за МКАДом есть?

Забавно, что шутка из моего времени тут была как никогда актуальна, потому что в своих рассказах Степаныч не затрагивал ничего, кроме Москвы, будто и не осталось ничего больше.

– Есть-то она есть. Только ни мне, ни тебе за МКАД не пробраться.

– Почему? Мутанты сожрут? – предположил я.

– Барьер там поставлен невидимый. Никто с другой стороны к нам не прорвётся. Мы теперь вроде как под куполом живём, – туманно пояснил Степаныч.

Что-то вроде силового поля? Я такой технологии не припоминаю, может, в будущем придумали.

– И что, совсем-совсем не преодолеть?

– Есть такие, что могут через барьер пройти. Только для этого нужно особенные знания иметь.

– Ты, выходит, их не имеешь?

– Не имею, и, слава богу, – спокойно сказал Степаныч.

А вот это зря! Если вдруг станет жарко и понадобится уносить ноги – подобные знания, ой как пригодятся. Если это, конечно, не местный фольклор!

Степаныч счёл, что с нас на сегодня хватит и предложил отправляться на боковую. Он лёг на печку (греть старые кости на полатях), я растянулся на лавке, достаточно широкой, чтобы не мучиться всю ночь.

Глава 8

Обычно я сплю чутко. Привычка, вбитая в подкорку ещё в армии. Однако, когда проснулся, Степаныча уже в избе не было, и я не почувствовал, как он уходит. Ай-яй-яй! Непорядок! Такими темпами совсем форму потеряю. Немного поворчав на самого себя, занялся другими, не менее приоритетными вещами.

Первым делом убедился, что со мной ничего не произошло, и тело не принялось стареть стахановскими темпами. В избе нашлось маленькое круглое зеркало. Я с ним подошёл к свету и принялся оглядывать свою физиономию с разных ракурсов.

Видимых изменений не наблюдалось, чувствовал я себя идеально, прежняя лёгкость никуда не делась. Хорошо! Просто замечательно!

Навестив удобства и вдоволь поплескавшись холодной водицей из рукомойника, снова ощутил зверский голод. Степаныч на мне разорится!

Хозяин не заставил себя долго ждать, будто чувствовал обращённые к нему мысли. Появился на пороге с вязанкой дров, с грохотом скинул их у печки.

– Сейчас поснедаем, а потом буду тебя к делу пристраивать, – менторским тоном изрёк он.

Мне стало интересно, каким образом я стану отрабатывать хозяйские хлеб да соль. Кое-какие соображения уже были, но требовалось получить официальное подтверждение.

– К какому?

– А то не слышал, как я с мытарями говорил? – удивлённо захлопал глазами Степаныч.

– Про ученичество?

– Оно самое. Мне на погост скоро. Если сейчас ученика не возьму, потом поздно будет.

– Брось, Степаныч! Какой погост! Рано тебе! Ты ж у нас ещё ого-го! Хозяйку себе найдёшь, не всё ж в бобылях ходить…

– Мне другой не надо, – сказал, как отрезал, Степаныч. – А касательно погоста – я ж на него не стремлюсь. Просто жизнь штука такая: пролетит – не заметишь. Никогда не знаешь, что тебя впереди ждёт. Так что – пойдёшь в ученики, милчеловек?

– Пойду. Только побреюсь. Не люблю новую жизнь небритым начинать.

Учёба, как и обещал Степаныч, началась после завтрака. Он запряг Забияку.

– Далеко поедем?

– Часа через полтора будем на месте, – успокоил Степаныч.

– А «калаш» с собой взял?

– Без него за пределы посёлка ни ногой. Тут нас стрельцы охраняют, а за стеной только на себя надежда.

– Мне автомат не подгонишь? – хитро прищурился я.

Степаныч усмехнулся:

– По результатам будет видно. Может, и наработаешь на автомат.

На выезде попалась конструкция, смахивающая на повозку переселенцев Дикого Запада: здоровенный фургон с круглой крышей, крытой выбеленным полотном. Повозка тянула на дом на колёсах, наша телега супротив неё выглядела мелким недоразумением. По бокам тентованной крыши фургона трафаретом была нанесена красная буква «К».

– Комбинатовские, – уловил невысказанный вопрос Степаныч. – Мясо на Торжок привезли.

Повозку тянула пара фенакодусов. Они равнодушно пережёвывали жвачку.

Управлял фургоном крепыш в униформе, которую раньше носили охранники в торговых центрах: чёрная куртка с шевроном виде всё той же буквой «К», кепи со слегка изломанным козырьком, чёрные брюки и берцы. Не хватало разве что синей рубашки с галстуком. Крепыш напялил куртку поверх голого тела. Из ворота торчало столько волос, что глядя на него так и тянуло спросить, нет ли у этого товарища родственников среди нео.

Груз, очевидно, был ценным, крепыша сопровождала парочка других мордоворотов, их взоры угрюмо рыскали по сторонам. Понятно, что специфика работы такая, но мне их взгляды совсем не понравились. Такое ощущение, что парни просто ищут повода, чтоб всадить в кого-то пулю (у каждого на коленях лежал кремниевый короткоствол) или разрубить на равные половинки.

Степаныч уловил мои ощущения, похлопал по плечу:

– Ты того… чуть расслабься, Игорь. Они тебя не тронут. Особенно со мной.

– Что, бывали случаи?

– Всякое бывало, – уклончиво сказал он.

– Тогда скажи, почему так уверен, что они к тебе не привяжутся?

– Побаиваются малость, – усмехнулся Степаныч. – Я ж Мастер Полей, меня за колдуна держат! – похвастался он.

Оба-на! Получается, что я вроде как в ученики к местному экстрасенсу попал? А будет ли толк? Никаких выдающихся способностей в этой области за мной отродясь не было. Воду не заряжал, по фотографиям судьбу человека не читал. Блин, я даже в гороскопы не верю! Полагаюсь исключительно на себя.

– Думаешь, не научишься? – снова угадал ход моих мыслей Степаныч. – Зря. Я способных сразу чую, иначе бы Мастером не стал. Без чуйки с полями работать невозможно. А у тебя она есть! Только ты о ней не знаешь ещё, но это дело поправимое! Разбудим, есть способы…

Я не стал спорить. Он специалист, ему видней. Может и впрямь есть во мне что-то, спит до поры до времени.

– К тому же, ты ведь чем-то занимался допрежь, – добавил наблюдательный Степаныч. – Значит, дела у нас с тобой быстрее пойдут.

Тут он попал в точку. Рукопашнику нужны не только физические кондиции, если собираешься подняться на более высокий уровень – совершенствуйся духовно.

Дорога вывела к широкому мосту, проходившему ранее над железнодорожными путями. Сейчас «железка» полностью скрылась в высокой, с меня ростом, траве. Чуть подальше расположились два здания, похожих на перевёрнутые вверх дном коробки от обуви. Возле них копошились несколько мохнатых фигур, при виде которых рука сразу потянулась к выданному Степанычем мечу (мои трофеи испарились вместе с Данарой).

– Ты чего напрягся?

– Нео, – кивнул я в сторону мохначей. – Вон там! Видишь?

Он присмотрелся:

– Ты про этих? Да не парься, они нормальные, у нас с их кланом договор. Мы их на всяких тяжёлых работах используем, а расплачиваемся продуктами и кое-какой утварью.

– Оружие даёте?

– Что мы – себе враги что ли, – обиделся Степаныч. – Пускай сами оружие добывают. Мы в этом деле не помощники. Договор рано или поздно кончится, так они тогда на нас попрут. Эта порода без приключений на задницу не живёт.

– Но договоры соблюдают?

– Пусть только попробуют нарушить. Небо с овчинку покажется. И наши стрельцы на разборки придут и другие кланы нео подтянутся. Веселуха будет – хоть святых выноси!

На пригорке у моста сидел стрелец, одетый так же, как мытари, только шапка – пирожком малиновая и такого же цвета клапаны на кафтане. Он пристально наблюдал за нео, не выпуская громоздкой пищали из рук. Ясно, учёт и контроль! Договор – договором, но упускать из виду ненадёжного союзника нельзя.

Рядом в траве лежал напарник стрельца. Его могучий храп перекрывал даже шум трясущейся на ухабе повозки.

– Что-то расслабился воин, – не преминул заметить я.

Будто услышав мои слова, стрелец поднял голову, оглядел нас и, решив, что не представляем опасности, вновь уткнулся в траву и захрапел.

– Бдит! – удовлетворённо отметил Степаныч.

По моим прикидкам мы отдалились километра на три-четыре от Царицыно. Степаныч натянул вожжи, останавливая Забияку.

– Приехали, слазим!

Мы стояли возле большого пустыря, казавшегося идеально ровным, будто высокогорное плато. Однако выглядел он странновато, напоминая сшитое из разноцветных лоскутков одеяло. Я невольно засмотрелся на весьма любопытное зрелище: оказалось, что «лоскутки» не стояли на месте, некоторые из них медленно перемещались, делая картинку калейдоскопичной и яркой для глаз.