Дверь в лето - Роберт Хайнлайн

Белла что-то пробормотала себе под нос, но Майлз ее понял.

– Ты тоже, – ответил он. – Не бесись и послушай меня. Предположим, у меня нашлась бы пушка – я не говорю, что она у меня есть. Что бы ты сделала? Вышла бы на улицу и подняла стрельбу? Не знаю, убьешь ты кота или нет, но вот полиция непременно будет здесь минут через десять, и нам придется отвечать на разные щекотливые вопросы. Что бы ты сказала насчет этого? – он ткнул пальцем в мою сторону. – А если ты высунешься на улицу без оружия, этот зверь вполне может убить тебя. – Он нахмурился. – Следовало бы издать закон, запрещающий держать таких тварей. Этот кот представляет общественную опасность. Ты только послушай.

Снаружи доносились вопли Пита. Он бегал вокруг дома и выл, призывая своих врагов выйти на честный бой.

Белла, вздрагивая, прислушивалась.

– Не бойся, сюда ему не забраться. Я исправил твой просчет и закрыл дверь.

– Это не я оставила ее открытой!

– Брось, это твоя привычка!

Майлз обошел все комнаты, проверяя, заперты ли окна, потом пропал куда-то, а следом за ним и Белл. Пит продолжал завывать, изредка замолкая. Я не знаю, долго ли они отсутствовали – время перестало существовать для меня.

Белл вернулась первой. Ее косметика и прическа были безупречны, она надела платье с высоким воротом и длинными рукавами, сменила порванные чулки. Кроме нескольких царапин на лице, ничто не напоминало о недавнем сражении. Грим сотворил чудо: при других обстоятельствах я бы влюбился в нее.

Она подошла ко мне и велела встать, что я и сделал. Быстро и умело она обыскала меня, не позабыв проверить карман рубашки и правый нагрудный карман пиджака, которого у большинства костюмов не бывает. Улов был небольшой: бумажник с незначительной суммой наличных, идентификационная карточка, водительские права, ключи, мелочь, носовой антисмоговый ингалятор, всякий мелкий хлам и конверт с чеком, который она же и отправила. Она повертела чек, прочла передаточную запись и озадаченно взглянула на меня.

– Что это такое, Дэн? Неужели ты застраховался?

– Нет.

Совсем не отвечать я не мог, и такой мой ответ был, пожалуй, самым лучшим.

Она нахмурилась и положила конверт в общую кучу. Потом посмотрела на саквояж Пита и, должно быть, вспомнила о клапане, который я использовал вместо портфеля. Она подняла саквояж и открыла клапан.

Там она, естественно, обнаружила комплект документов, выданный мне в Компании Взаимного Страхования. Присев, она начала их читать, а я, словно манекен, стоял там, где меня поставили.

Вскоре появился Майлз. На нем был халат, домашние шлепанцы и преизрядное количество марли и пластыря. Выглядел он, как провинциальный боксер среднего веса после состязаний с чемпионом-тяжеловесом. Лысину его украшало нечто вроде марлевого тюрбана, неприкрытой оставалась только макушка – ее Пит, очевидно, не смог достать.

Белла быстро взглянула на Майлза, приложила палец к губам и указала на кипу бумаг. Майлз присел и тоже начал их читать. Вскоре он догнал ее, и последнюю бумагу они читали вместе.

– Это меняет дело, – заключила Белла.

– Ничуть. Документы действительны на четвертое декабря, то есть на завтра. Куда же мы его денем? Завтра утром его начнут разыскивать, – ответил Майлз, посмотрев на часы.

– Майлз, в критических ситуациях ты сущий цыпленок. Эта возможность, быть может, лучшая из всего, что мы могли придумать.

– Что ты имеешь в виду?

– Он же наркотизирован. Я вкатила ему лошадиную долю «зомби» и теперь он сделает все, что нам будет угодно. Пусть он делает, что намеревался, пусть себе ложится в анабиоз. А он так и сделает, если ему приказать это. Ты знаешь что-нибудь о гипнозе?

– Не так уж и много.

– А в чем ты вообще разбираешься, кроме законов, толстячок? Любознательности у тебя ни на грош. Есть такая штука – постгипнотическое внушение. Оно может быть противно всей его натуре, но сопротивляться ему он не сможет, если не попадет в руки психиатра. Хороший специалист, конечно, поймет, в чем тут дело. Тогда внушение будет снято, Дэн окажется независимым от моих команд и натворит кучу неприятностей для нас.

– Черт побери, ты же говорила, что препарат абсолютно надежен.

– Боже мой, Майлз, рискни хоть раз в жизни. Мы можем выиграть. Дай мне подумать. – Она помолчала. – Проще и безопаснее было бы отпустить его на все четыре стороны. С этой дрянью в крови он сделает все, что мы скажем. Если он сломает себе шею – тут мы ни при чем, и риска никакого. Мы можем протрезвить его, и пусть себе ложится в анабиоз, – она повернулась ко мне. – Дэн, когда ты собираешься ложиться в анабиоз?

– Я не собираюсь.

– Как? А это что такое? – она показала на бумаги.

– Документы для анабиоза. Договор с Компанией Взаимного Страхования.

– Он бредит, – предположил Майлз.

– М-м… не совсем. Я забыла, что наркотизированные не могут размышлять. Они слышат, говорят, могут отвечать на заданные вопросы… важно лишь правильно ставить эти вопросы. А размышлять они не могут.

Она подошла ко мне и заглянула прямо в глаза.

– Дэн, я хочу, чтобы ты рассказал мне об этом договоре. Начни с самого начала и расскажи все по порядку. Ты же только сегодня подписал эти документы, а теперь говоришь, что не собираешься ложиться в анабиоз. Расскажи все мне, я хочу знать, почему ты решился на это и почему передумал.

Я рассказал ей все, ответил на все вопросы. Это заняло много времени, но зато я рассказал все по порядку и в деталях, что от меня и требовалось.

– Итак, ты сел в машину и раздумал ложиться в анабиоз? Вместо этого ты решил наделать нам неприятностей.

– Да.

Я собирался рассказать, как я сел в машину, что я сказал Питу, и что он мне ответил, как я остановился у аптеки и распорядился своими акциями, как подъехал к дому Майлза, и как Пит не захотел сидеть в машине… но она прервала меня.

– Ты снова изменил свое решение и снова собираешься лечь в анабиоз. Ни за какие блага мира ты теперь не откажешься от анабиоза. Понял? Что ты теперь собираешься делать?

– Я собираюсь лечь в анабиоз. И хочу этого.

Тут я прервался. Дело в том, что уже больше часа я стоял, как флагшток, не двигая ни одним мускулом – ведь никто не приказывал мне шевелиться. Я начал медленно, но верно валиться на Беллу.

– Сядь! – язвительно сказала она, отскакивая в сторону.

Я сел.

Белла повернулась к Майлзу.

– Вот видишь. Я еще поработаю над ним, пока не буду уверена до конца, что он полностью созрел.

– Он сказал, что тамошний доктор будет ждать его ровно в полдень, – сказал Майлз, взглянув на часы.

– Времени у нас вполне достаточно. А для верности мы сами отвезем его туда, как раз… О, черт!

– В чем дело?

– Времени у нас слишком мало. Я вкатила ему лошадиную дозу, хотела обезопасить его совсем. К полудню он будет в норме для кого угодно, но не для врача.

– Может быть, осмотр будет поверхностным. Ведь уже имеется протокол его обследования.

– Ты уже слышал, что док велел ему не пить. Он обязательно проверит рефлексы, осмотрит зрачки – словом, сделает все, что нас никоим образом не устраивает. Мы не сможем помешать ему; Майлз, этот номер у нас не пройдет.

– А, может быть, отвезти его туда на следующий день? Сошлемся на какую-нибудь непредвиденную задержку?..

– Замолчи, дай мне подумать.

Она снова взялась за бумаги, предоставив меня самому себе. Потом вышла в другую комнату, вернулась с лупой, какую применяют ювелиры, вставила ее в глаз наподобие монокля и продолжила изучение документов. Майлз спросил, что это она делает, но Белла только отмахнулась от него.

Вскоре она отложила свою лупу и облегченно вздохнула:

– Слава Богу, они пользуются стандартными бланками. Толстячок, дай-ка мне телефонную книгу.

– Зачем?

– Давай, давай. Меня интересует точное название этой фирмы. Я и так его знаю, но хочу быть полностью уверена.

Майлз, ворча, принес телефонный справочник. Белла полистала его.

– Точно. «Главная Страховая Компания Калифорнии». И места на бланке вполне достаточно. Это могла быть и «Главная», и «Моторс», и другие. В «Моторс» у меня связей нет, и я не уверена, что они занимаются анабиозом. Скорее всего, они страхуют только автомобили. – Она оторвалась от бумаг. – Собирайся, толстячок, и немедленно поезжай прямо на фабрику.

– Что-о?

– Может быть, ты знаешь другой способ добыть среди ночи машинку с таким же шрифтом? Нет? Тогда собирайся и поезжай, а я тем временем кое-куда позвоню.

Майлз нахмурился.

– Белла, я кажется понял, что ты затеваешь. Но это безумие. Это же дьявольски опасно!

– Совершенно верно, – рассмеялась Белла. – Я же говорила тебе, что на прежней работе у меня остались кое-какие связи. Ты, наверное, думаешь, что «Мэнникс» – это только «Мэнникс» и ничего больше?