Сеть для игрушек - Владимир Ильин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Как хоть он выглядит?
– Придурок придурком, – сплюнув в кусты, кратко ответил Вел.
– Очередной потенциальный клиент, наверное, – предположил я вслух, но Вел не отозвался, занятый применением своих хиромантских познаний на практике, и тогда я встал и широко зевнул. – Все равно, пойду я лучше спать.
Я не отошел и пятнадцати метров от скамьи, где мы с Велом сидели, как в голове моей словно что-то вспыхнуло. Я страшно устал, ноги мои уже почти ничего не чувствовали, и мечтал я лишь о том, как бы побыстрее доплестись до дома и рухнуть на кровать, но… Но вопреки всем этим мечтаниям я повернул обратно, направляясь в бар.
Когда я открыл дверь, то волна жара и музыки едва не сбила меня с ног.
Прямо между столиками плясали смуглые брюнетки с молодыми людьми, отдаленно напоминающими обезьян. Я прошел сквозь них к стойке, пытаясь вглядеться в голубой полумрак зала, но ничего не видя.
– Привет, Рик, – сказал чей-то мрачный голос над ухом. – Можешь немного попариться сегодня в сауне, в нагрузку к обычному ассортименту.
Я повернулся и увидел самого Авера Гунибского, с невозмутимым видом сосредоточенно протирающего стаканы полотенцем, висящим у него через плечо.
– Похоже твое заведение постепенно превращается в комбинат банно-прачечного обслуживания, Авер, – предположил я, облокачиваясь на стойку.
Авер хмыкнул.
– Смешно, – без тени улыбки прокомментировал он. Это был его обычный стиль общения. – Что будешь пить?
– Ничего, – сказал я.
– Тогда зачем пришел? – не без логики осведомился хозяин бара «Ходячий анекдот». – Знаешь, если в бар приходят не для того, чтобы выпить, это весьма подозрительно. Умрешь – и на могиле твоей напишут в качестве эпитафии: «В пьянстве замечен не был, но по утрам пил много воды».
– Не смешно, – сказал я. Мне и в самом деле было сейчас не до смеха.
– Ладно, – сказал Авер, вынимая откуда-то из-под стойки заманчиво-красивую бутылку с неразборчивой этикеткой. – Готов налить тебе на два пальца за счет заведения, Рик, но с одним условием – ты знаешь, каким…
Я вздохнул и мысленно выругался. Авер в ожидании смотрел на меня. Я выругался – теперь уже вслух – еще раз, но и это мне не помогло. Он только мрачно проронил:
– Нет, это тем более не смешно, Рик.
Я напряг остаток своих мыслительных способностей и рассказал Аверу про двух монахов, которые играли партию на бильярде. Секунду Авер с видом дегустатора, полуприкрыв глаза, смаковал анекдот, потом лицо его прояснилось, и он, открыв глаза, изрек:
– Смешно, но это уже было, Рик.
Я во второй раз собрал память и воображение в кулак и поведал про то, как один книготорговец рекламировал последний бестселлер года под названием «Тарзан и Анжелика». Авер переварил анекдот а затем, скорчив кислую гримасу и хлопнув меня ободряюще по плечу, заметил:
– Ладно, сойдет, но что-то ты нынче не в ударе, Рик.
С этими словами он совсем уже собрался было плеснуть мне в стакан содержимого таинственной бутыли, но я вовремя перехватил его руку.
– Вместо того, чтобы угощать меня каким-то пойлом, скажи мне лучше, что за субъект недавно разыскивал меня здесь.
– Дурак, – мрачно прогудел Авер, – это же «Шато» пятидесятилетней выдержки… А что касается того, кто тебя искал, – топай курсом двадцать градусов влево к угловому столику, но учти, что он не – из наших, а залетный турист-иностранец… И анекдоты-то у него с какими-то совершенно непроизносимыми именами и фамилиями, – с презрением добавил он мне в спину.
Музыкальный шторм утих как раз в тот момент, когда я продирался сквозь толпу танцующих. Однако на мое восприятие этот штиль как-то странно подействовал.
«Я хочу тебя всю целиком», сказал один из танцующих, ощупывая свою партнершу, и она обняла его так, что содержимое бутылки, которую она держала в одной руке, вылилось молодому человеку за воротник, кто-то толкнул меня в спину и проорал поверх моей головы: «Ну и темень здесь – хоть топор вешай!», и в поле моего зрения вплыло и повисло женское лицо крупным планом, я отчетливо видел капельки пота, повисшие на кончике носа, и комочки пудры под глазами, а потом в глаза мне бросился лозунг на стене: «ДАЖЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ СКЕЛЕТЫ СПОСОБНЫ УХМЫЛЯТЬСЯ» – очередное творение Авера Гунибского, «Еще не время», сказал очкарик, и я подождал, когда он потушит свою зажигалку, пламя которой сверкнуло в опасной близости от моего носа, с соседнего столика с шумом повалилась на пол бутылка, и кто-то, чертыхаясь, принялся стряхивать пиво с брюк, «Как вы думаете, кто победит на предстоящих скачках – социалисты или демократы?», осведомился чей-то голос в мое ухо, и я почувствовал, что меня держат за полу пиджака.
Я дернулся, пытаясь высвободиться, и тут туман перед моими глазами рассеялся, и я увидел, что за угловым столиком, широко раздвинув локти, с глупым выражением на лице, сидит обрюзгший человек неопределенного возраста, но явно не первой свежести, в огромных цветастых шортах и майке, а на голове у него, открывая обширную плешь, вертикально торчит длинный козырек бейсбольной шапочки. Перед человеком стоял стакан, который был наполовину пуст – или наполовину полон, что, впрочем, одно и то же, и озирался он по сторонам с таким видом, будто вот-вот собирался извлечь из кармана портативную видеокамеру и начать снимать окружающих, как снимают экзотические пейзажи где-нибудь поблизости от Ниагарского водопада.
Наши взгляды на секунду встретились, и лицо человека слегка дрогнуло, словно он узнал меня, но потом он отвел глаза в сторону, как бы решив не подавать виду.
Я никогда раньше не встречал этого субъекта, и на роль потенциального клиента частного детектива-аномальщика Рика Любарского он никак не подходил, но почему-то в тот момент все желание узнать, кто он такой, и чего ему от меня надобно, пропало, и я пожалел только, что потерял столько времени, вместо того, чтобы отдаться здоровому сну.
Поэтому, когда турбозвук взревел раненым слоном, и музыка в исполнении рок-группы «Сукины дети» ударила по ушам грохотом катящихся камней, я развернулся на сто восемьдесят градусов и пошел к выходу.
Глава 5
На следующий день выясняется, что с утра город еще прекраснее, чем вечером – и тем более, чем ночью.
Солнце светит нежно и ласково, лица прохожих приветливы и явно лишены нездоровых побуждений засветить ногой в лоб иностранному гостю. Наоборот, аборигены даже здороваются с Адрианом Клуром – совсем как где-нибудь в захудалом городишке, где каждый знает всех, а все – каждого. Может быть, они и в самом деле знают, кто такой Адриан Клур?
Последнюю мысль я решительно отбрасываю как абсолютный абсурд, который может прийти человеку в голову лишь в том случае, если человек этот допоздна шатался по барам, поглощая в слишком больших дозах некачественное спиртное, получал физические и психологические травмы и, вдобавок ко всему, провел крайне неспокойную ночь.
Адриан Клур – неуемный тип, и ему предстоит трудный денек, однако это нисколько не мешает мне, слегка приведя себя в порядок, мужественно протолкнуть внутрь несколько бутербродов и омлет из искусственных яиц в ресторанчике при гостинице, а затем отправиться выполнять свою многотрудную миссию.
Если кто-то за мной и наблюдает (что нетрудно вообразить после столь многозначительных событий вчерашнего дня), то этот кто-то в последующие несколько часов наверняка начинает сомневаться в том, что удар дамским каблуком в лоб обошелся без последствий для моего психического здоровья.
Вместо того, чтобы взять такси, которые так и снуют по городу в поисках клиентов, я, пыхтя, обливаясь потом и то и дело промокая вспотевшую плешь, тащусь в центр города, где начинаю бесцельно бродить, созерцая витрины уютных магазинчиков и киосков. Особенно меня почему-то интересуют те торговые точки, где продается все, что связано с миром компьютерной электроники.
При этом я дотошно изучаю витрины, где выложены штабеля комп-дисков, змеевидные переплетения кабелей и шнуров, джойстики-перчатки, вирт-шлемы и вирт-очки и прочие аксессуары, ассортимент которых в Интервиле столь богат. Затем я вступаю в обстоятельный разговор с продавцами, причем вопросы, которые я им задаю, свидетельствуют о моей полной неграмотности в области компьютерных технологий. Потом я заставляю людей за прилавками слегка попотеть, демонстрируя мне ту или иную новинку со всех сторон. И лишь после этого, покачав с расстроенным видом своей головой, я покидаю торговый зал, чтобы переместиться в другой.
Не оставляю я без внимания и других посетителей компьютерных магазинчиков, которые, по всему видно, могут дать мне большую фору по части всяких там процессоров, суперчипов и виртуальных миров. Особенно навязчиво я интересуюсь разными играми и даже неуклюже намекаю своему собеседнику на то, что не прочь приобрести из-под полы или за ближайшим углом «что-нибудь этакое… пусть оно и не разрешено официально, но… сами понимаете…». Разумеется, мои собеседники не понимают, что я имею в виду, а даже если и понимают, все равно стараются побыстрее отделаться от назойливого и глупого типа в шортах.