Нетронутая суть - Тилли Коул

здесь, я просто...» Кай снова уставился вдаль. Я сжал его руку крепче, давая ему понять, что я все еще рядом с ним.

«Теперь, когда это здесь, ей нужно все время отдыхать, не торопиться, просто чтобы у нее был этот ребенок...» Он покачал головой. «Это заставляет думать о...» Он глубоко вздохнул. «Потерять ее...» Его голос надломился, и голова упала. Волосы скрыли его лицо, но я знал, что текут слезы. Слезы текли и из моих глаз. За все мои дни, за все время, что я провел с братом, я никогда не видел его таким. Он всегда был сильным, редко плакал. Всегда скрывал свои эмоции шутками или угрозами.

«Там еще Грейс». Он крепко сжал мою руку, а его затрясло. «Я люблю этого ребенка до смерти, но если что-то случится с Ли... я... я не буду никаким отцом». Кай откинул голову назад на качели. Его кожа была бледной и пятнистой от слез. Его глаза были крепко зажмурены, как будто он мог сбежать от всего, что чувствовал, если бы просто закрыл их. Я положила голову на его массивное плечо. «Теперь я поняла», — сказал он. Я подняла глаза, не понимая, что он имел в виду. Я встретила его измученный голубой взгляд своим собственным. «Папа», — сказал он, и я почувствовала, как мой желудок перевернулся. «Я понимаю, почему ты так его ненавидела».

Я дышал через нос. Я не доверял себе, чтобы открыть рот из страха, что я могу сказать о нашем покойном отце. Как бы сурово он ни был с Каем, я знал, что мой брат любил его как-то горячо, даже если он не признавался в этом.

«Как он был с мамой». Кай покачал головой. «Как он обращался с тобой». Он покачал головой. «Теперь у меня есть Лайла и Грейс... и новая на подходе, я понял». Кай повернулся и быстро поцеловал меня в голову. «Он был дерьмовым отцом и куском дерьма по отношению к маме».

Я выдохнула, чувствуя, как с меня спадает тяжесть, о которой я и не подозревала. Глаза Кая снова закрылись, и потекли новые слезы. «Эй». Я села, держа его за руку. «Все в порядке».

Тело Кая обмякло. «Я не могу перестать видеть ее тело в своем сознании, лежащее у ворот с чертовой пулей в голове и кровью вокруг нее». Копье боли пронзило мое сердце.

Мама.

Он говорил о нашей покойной маме.

«Он не пустил ее», — прошептал Кай. «Он стоял у камеры у главного входа, смеялся над ней, стоящей там, пытаясь войти». Я замер. «Я был ребенком. Сколько мне, черт возьми, было лет? Шесть? Семь?» Он покачал головой. «Я не знал, что это была мама, пока в нее не попала пуля, и мы все не выбежали наружу. Я просто бежал с братьями, следуя за всем, что они делали, как всегда». Пауза. «Этот ублюдок рассказывал всем братьям, которые были готовы слушать, как он будет ее трахать. Как она говорила ему, что ненавидит его, что бросила его, когда была беременна тобой, но при этом уступала ему, когда он хотел... как у него была самая сладкая сделка. Киска на разлив с ней, и шлюхи, которые были у него здесь каждую ночь».

Меня охватила такая ярость, какой я никогда раньше не испытывал.

«А потом в нее попала пуля». Голос Кая стал холодным. Мертвенным. «Я был совсем маленьким, но помню все о той ночи. Погоду. Даже как пах воздух после дождя». Я цеплялся за каждое его слово. Потому что я вообще не помнил нашу мать. «Если бы он просто, черт возьми, сразу открыл эту дверь и выслушал все, что она сказала, вместо того, чтобы хвастаться перед братьями, она бы не умерла».

Я ничего не мог с собой поделать. Я был уставшим и напуганным, а теперь так чертовски зол, что моя голова раскалывалась. Жалкий всхлип вырвался из моего рта, и поток слез хлынул из моих глаз. Кай никогда не говорил со мной о том дне. Он вообще никогда не говорил о маме. Я всегда думал, что это потому, что он не очень хорошо ее помнит.

Мой папа видел меня всего несколько раз после смерти мамы, прежде чем он тоже умер. Но знать, что он бросил мою маму у клуба, как кусок дерьма, смеясь над ней... Моя тетя сказала мне, что хотя она и бросила его, она так и не смогла его отпустить. Она любила его. И она всегда принимала любую крупицу ласки, которую он ей давал.

Этот ублюдок воспользовался этим в полной мере.

«Я вижу их», — сказал Кай, когда мои рыдания утихли. Я крепко обняла его. Его щека лежала на моей голове. «Ночью... я вижу Лайлу там, где была мама, раненая и истекающая кровью из головы. Теряющая ребенка, а мы теряем ее». Он болезненно втянул воздух. «Я вижу Грейс...»

«Кай», — прошептал я, теперь понимая, почему он был таким подавленным в последнее время.

«И я вижу тебя», — наконец сказал он. Я медленно поднял голову. Налитые кровью глаза Кая смотрели на меня. «Вся эта хрень с Гарсией. Ку-клукс-клан испытывает наше чертово терпение своим дерьмом, и зная, что на стороне Гарсии картель Кинтана... Это все, что я, черт возьми, вижу, — один из вас мертв. Так же, как мама. И я, неспособный ничего с этим поделать». Он вздохнул и откинул голову назад. «Ты — все, что у меня есть, сестренка. Без вас всех... что я, черт возьми, такое?»

«Хороший муж», — возразил я. Ему нужно было знать, что это правда. «Хороший отец». Он закрыл глаза. «И чертовски хороший брат». Кай посмотрел на меня сверху вниз. «Теперь я понимаю. Почему ты хотел, чтобы я был здесь. Чтобы те, кого ты любишь больше всего, были в одном месте, где ты мог бы защитить нас».

Кай кивнул, но не заговорил. Я знала, что он не сможет. «Ты не он, Кай», — заверила я его. «Ты любишь Лайлу больше, чем кого-либо, кого я когда-либо видела. Ты спас Грейс из ситуации, которую никто не мог понять, и эта маленькая девочка так счастлива. Она обожает тебя, а ты обожаешь ее». Я положила руку на щеку Кая и заставила его повернуться ко мне. «С Лайлой все будет хорошо. У тебя, без сомнения, лучшая медицинская помощь». Кай выдохнул, словно ему нужно было услышать эти слова. «И со