Уйдём в предрассветный туман. Солнечный круг. Книга первая - Александр Феликсович Каменецкий

и ни о чём не спрашивая, отвели в суд. Вот тут Малыш перепугался не на шутку. Это что же в тюрьму?! Или в колонию для малолетних преступников?! Судья долго его рассматривал, перекладывал бумажки из стопки в стопку, спросил, как зовут, и, не удивляясь, кивнул, услышав ответ. Затем спросил, кому Малыш хотел продать книгу. Малыш, сдерживая дрожь в коленях, (хотел ответить дерзко, но получилось очень тихо) сказал, что продавать не хотел, хотел почитать.

Судья поморщился, нашёл на столе книгу, раскрыл её, полистал, чиркнул карандашом и передал через пристава Малышу.

– Прочти, где отмечено.

Малыш, дрожащим голосом, но очень бойко начал читать:

– Кража городского имущества, карается лишением свободы на срок от трёх до семи лет. – У малыша перехватило горло, и он сглотнул.

– Пристав, заберите у него книгу, а то и эту утащит. Захочет почитать. Хотя эта ему нужнее. – Пошутил судья. Но Малышу было не до смеха. В ушах шумело, в глазах плавали красные пятна. Он с трудом держался, чтобы не сесть прямо на пол посреди зала суда.

– Так. Этого книголюба выпороть и выгнать вон. – Это он приставу. – А вы молодой человек, – судья оторвал взгляд от бумажки и упёр его в Малыша, – запомните, попадётесь мне в другой раз, отправитесь в тюрьму. Малыш часто закивал, ещё не веря своему счастью. Порка – это просто мелочь по сравнению с семью годами тюрьмы. Не так ли?

Месяц, прошедший с этого памятного события, прошёл для Малыша трудно. Он преодолевал страх, перед каждым походом в другие районы. Просил милостыню (это у него всегда получалось не слишком хорошо, подавали скудно), а когда рука сама тянулось к чужому имуществу, в ушах сразу звучал грозный голос судьи: «Запомните!». Малыш помнил. Но также видел – Конрад, молча и исподтишка, стал меньше есть, отдавая Малышу свою еду. Этого Малыш допустить уже не мог. Будь что будет.

Конечно, на городское имущество Малыш больше не покушался, себе дороже выйдет. Он стал таскать продукты с лотков на городском базаре. То там прихватит две большие картошки, то здесь стянет красный помидор да луковицу. Главное, чтобы полицейского не было поблизости, а хозяева лотков, если и поймают, будут бить, в полицию не сдадут. Этот вариант Малыша устраивал.

Именно потому Малыш согласился на этот поход в разведку – ведь закон впрямую он не нарушал, а мог заработать денег, которые были так нужны. Теперь это не казалось такой уж удачной идеей.

– Привет, папа, – обрадовалась Линда.

– Добрый день, – Малыш опустил глаза и постарался незаметно вжаться в дальний самый тёмный угол беседки.

– Добрый день, – судья прищурился.

Заглянув с улицы, прожариваемой ярким солнцем в полутёмную укрытую листвой беседку, он ничего не мог разглядеть. Он шагнул внутрь и чуть в сторону – пропустить больше света в проём входа. Пригляделся. Малыш, не поднимая глаз на мужчину, тяжело вздохнул.

– А, – узнал Малыша судья, – книголюб. Линда, я хотел бы с тобой поговорить. Наедине. – И вышел из беседки.

– Ничего не бойся, – Линда пошла вслед за отцом.

Малыш был по-настоящему расстроен. Нет, он не боялся. Он не хотел, чтобы Линда узнала, что он вор. Раньше его это ничуть не беспокоило, ведь большинство его знакомых занимались тем же, и не считали это недостойным (кроме Конрада, пожалуй). И занимался он этим не ради удовольствия, а только по необходимости. Он никогда не стеснялся этого раньше и никогда не жаловался на жизнь и судьбу. Богатых всегда считал жадными удачливыми бездельниками, от которых не убудет, у них и так жизнь словно мёд. «Что изменилось?! Что сделала с ним эта девчонка из богатой семьи, которая не знала ни голода, ни горя. Ах, нет, – её мама умерла! Да всё равно. Её жизнь никогда не сравнится с моей. Мне вовсе не нравится так жить, у меня выбора нет!» – и понял – он врёт сам себе.

Примером был Конрад. Да, Конрад никогда бы не опустился до кражи, может, только если бы это был вопрос жизни и смерти, да и то не его собственной. Малыш вдруг понял, что Конрад часто говорил об этом, о чести, о совести, да только Малыш его не понимал или не хотел понимать. И вот расплата – сейчас судья расскажет дочери о том, что он вор, как его пороли, что ему грозит, и она прогонит его. Не это страшно, пусть прогонит. Отчего-то страшно, что Линда о нём будет плохо думать.

Линда вернулась и с интересом посмотрела на Малыша.

– Почему ты не сказала, что твой отец городской судья? – Малыш решил пойти в атаку, чтобы скрыть свою досаду.

– Ты не спрашивал. И какая разница?!

– Есть разница!!!

– Да в чём же?! Разве мы плохо провели время? Тебе было здесь плохо? Разве не ты говорил полчаса назад, что хотел бы прийти ко мне в гости ещё раз? – в глазах Линды заблестели слезы. – Ко мне и так никто не ходит.

– Прости, Линда, – Малыш смутился и отвёл глаза, – я просто растерялся. Ты тут не виновата, ты мне очень понравилась. – Сказал и только потом, поняв, что он сказал, густо покраснел. Помолчал и добавил, – мне лучше уйти.

– Откуда ты знаешь моего папу?

– Разве он не рассказал?

– Нет. Он только спросил, где мы познакомились. Я сказала, что на улице. Это ведь правда мы познакомились на улице возле того дома. А он просил быть поосторожней в выборе друзей. На что я ответила, что всегда осторожна, и сама решаю, кто может быть моим другом.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что назвала меня своим другом, но ты же понимаешь, где, такой как я, мог познакомиться с твоим отцом.

– Догадываюсь.

– Это тебя не беспокоит?

– Меня это расстраивает.

Помолчали.

– Ответь, только честно, почему ты не позвала полицию или отца, когда увидела меня в том доме?

– Честно? – переспросила Линда, Малыш кивнул. – Честно, здесь очень скучно. Я почти всё время провожу одна. Читаю, больше нечем заняться. Даже на прогулки, отец меня одну не отпускает. Или с ним, или с охраной из полисменов. А охрана не может сопровождать меня каждый день. Увидев тебя в том доме, мне стало очень любопытно, что ты там делаешь. Приключение. Ты понимаешь?

Малыш вновь кивнул, и задал новый вопрос.

– Тогда почему ты не спросила меня об этом? Ну, о том, что я там делал?

– Ну, – Линда говорила медленно, словно через силу. – Сначала я хотела спросить. Потом я боялась обидеть тебя, боялась, что ты сразу уйдёшь. А потом я