Кодекс Охотника #27 - Юрий Винокуров

неведомые летающие объекты, от которых удалось отбиться лишь с большим ущербом для флагмана. Другие судачат, что их хваленая артефактная защита была мгновенно схлопнута мощным лазером.

Правда, там дрейфовал один кораблик, под названием «Адмирал Пушкин», который назван, кстати, не в честь Александра Сергеевича, а одного адмирала из древности, что, по чистой случайности, был однофамильцем нашего Пушкина. Так вот, пришло сообщение, что корабли, находящиеся вокруг него, кто-то успешно подрывал из глубин. Словно кто-то или что-то минировал их борта. А когда они принялись сбрасывать свои мины в воду, чтобы защититься, произошло множество взрывов, но, увы, никто не всплыл на поверхность.

У авиации там дела тоже, не сказать, что хорошо, но помимо этого, и остров не сказать, что хорошо себя чувствовал. Там были свои проблемы. Ведь авиация человеческих государств не зевала и насыпала им неплохо.

Самое паршивое из всего этого, что там совсем не работают камеры. Вот честно я не понимаю такого юмора, от слова совсем. Навигация работает, электричество тоже, а камеры — нет! Словно кто-то вливает в защиту огромные силы и энергии, чтобы как можно дольше оставаться в тайне.

— Мы скоро приблизимся к опасной зоне, — подошел ко мне со спины Волк. — Будут пожелания?

— Будут, — улыбаюсь и задумываюсь. — Не дрейфи… Пока я с вами, всё будет хорошо.

Волк слабо улыбнулся, но все еще был напряжён.

— Ты что, вообще не волнуешься? Мы ведь даже не понимаем, с чем или с кем имеем сейчас дело.

— А зачем мне переживать? Я построил лучший в Империи дирижабль. В нем столько артефактов, что если вдруг он рванет, то возникнет новый разломный эпицентр. Мои люди лучшие из лучших, и ими командует мой хороший друг, который меня еще ни разу не подводил. Так зачем мне переживать? — спросил я, глядя ему в глаза.

— Я не подведу! — серьезно кивнул он.

После нашего короткого диалога Волчара ушел раздавать последние команды перед возможным боем. А я же продолжил стоять на носу дирижабля и смотреть вниз. Не знаю, что я там хотел увидеть, но пока мне это не удавалось. Да и Шнырька каждые пять минут докладывал мне, что все в порядке, и он ничего подозрительного не обнаружил. Однако, я чувствовал, что не все так хорошо, как может показаться. Это может прозвучать глупо, но мне кажется, что воздух здесь какой-то странный. В магическом зрении я ничего не ощущаю, но… Странное чувство, словно я уже чувствовал раньше нечто подобное. Но вот хоть убейте меня, снова я не могу вспомнить… И это мне совсем не нравилось.

— Снизу находится флот Американской Конфедерации! — доложил мне Москаленко, который специально прибежал сюда.

— Знаю… Свяжитесь с ними! — даю ему команду.

Блин, а чего он бегает, если у меня рация есть?

— По какому поводу? — уточнил Москаленко.

— Узнайте у них, почему они сейчас развернуты жопой к острову. Точнее этой… кормой, да. Но, выглядит как будто жопой…

Несколько минут понадобилось моим людям на то, чтобы выйти на связь и все узнать. Оказалось — эта флотилия из тридцати кораблей, которую мы сейчас видим, это все, что осталось от ударного флота из почти сотни кораблей. И они не просто развернуты кормой, а на всех парах уплывают отсюда. Мол, операция не удалась, а нам только удачи пожелали. Союзнички, блин… Даже не сказали, что нас там ждет. Или что их там перебило… Но ладно, плевать!

Я направился в главную рубку.

— Включайте полный ход! Хватит ползти, врываемся на всех парах.

Мой приказ был незамедлительно исполнен. Обученный персонал принялся за дело, и «Легенда Галактионовых» стала набирать ход. Мы быстро приблизились к тому месту, где дымился флот Конфедерации, и уже можно понять, что их уничтожило. Битва здесь происходила знатная, и не сказать, что они были слабыми. Тут, скорее, было численное превосходство врагов. Ведь вся водная гладь была усеяна непонятными самолетами, которые я еще не видел в этом мире — они были похожи на бумеранги из золотистого сплава.

Шнырька метнулся, по моему приказу, к воде, и принялся доставать оттуда разные части этих летающих аппаратов для того, чтобы мои ученые смогли внимательно исследовать их.

— Господин! Сенсоры показывают, что в воде есть люди, — сообщил мне один из гвардейцев. — Пройдем мимо или будем спасать?

Хм… Не успели всех эвакуировать? Это плохо.

— Спасать! Пошлите два десятка «Буревестников», — недолго думая, отдаю приказ.

Не в моих принципах проходить мимо несчастных утопающих.

А «Буревестников» выбрал по той причине, что они были далеко не беззащитны.

— Сбавить ход! — обращаюсь я к Волку. — Спасем этих, и тогда пойдем дальше.

— Их там примерно сотни две… Придется задержаться надолго, — сообщает мне Потапов. — Тогда незаметно к острову мы не подберемся.

— Мы, в любом случае, этого не сделаем, — позволяю себе легкую улыбку. — За нами уже следят.

Волк нахмурился.

— Но наши сенсоры не нашли противника.

— И не найдут… Однако, ты знаешь, кто тебе поможет, — а теперь я улыбаюсь ещё шире.

В следующий момент даю задание Шнырьке, и он показывает Волку картинки. Потапов зависает на секунд тридцать, а после этого бледнеет.

— Твою мать… — тихо говорит он и, кажется, даже перестает дышать.

— Не ссы… Своим дыханием ты их не спровоцируешь.

Однако Волк меня уже не слышит. Он понимает, что враг сейчас наблюдает за нами, а мы даже не видим его, ведь он спрятался за облаками.

Кстати, я понял, что мне так не нравилось. Облака, сука, были не настоящие. Их производят, вероятно, эти летательные аппараты. Идеальная маскировка, так сказать.

Поэтому Шнырька сейчас вытаскивает все, что только можно, из воды. Тоже хочу себе такую технологию. И главное, приятно было на мелкого смотреть. Он за последнее время здорово окреп. И уже может сам, без моей подпитки, спускаться на такое расстояние и возвращаться не пустым. Конечно, целый самолетик он не вытащит, но… В таком случае, я могу помочь ему, если он найдет такой.

Кстати, про эти самолетики… На самом деле, они не являются самолетами. Уже сейчас, после разведки Шнырьки, я могу спокойно сказать, что они имеют схожесть с дронами, вот только начинка слишком специфическая, что наталкивает меня на разные мысли. И я понимаю, почему они так сильно не хотят никого пропускать.

Если я прав, то Землю можно