Идеальный шторм. Технология разрушения государства - Роман Газенко

Иностранные разведки – британская, германская, японская – активно поддерживали революционную деятельность в России – как финансово, так и прямыми поставками оружия (об этом подробнее читайте в следующих главах).

Поведение государственных властей в этой ситуации также сложно назвать правильным и разумным – ставка на провокаторов и на черную сотню не просто не оправдала себя. Она оказалась ставкой на «зеро» – в итоге проиграли все легальные участники политических процессов в России – начиная с либералов и заканчивая черносотенцами. Власть взяли те, кто был готов пожертвовать и людьми, и территориями – большевики. Но до их прихода к власти оставались еще долгие 12 лет – и на фоне продолжающегося экономического роста, политику практически всех политических партий нельзя назвать иначе чем предательской. Предатели стали героями – и самый яркий пример – эсер Евно Азеф.

Интермедия 4

Азеф – король провокаторов

Это имя стало нарицательным. Азефами стали называть циничнейших и беспринципных, способных предавать всех и вся ради собственного благополучия. За этого человека с трибуны Государственной думы вступался лично председатель правительства Пётр Столыпин и революционная террористка Вера Фигнер. На его руках – кровь виднейших деятелей государства и тех, кто поставил своей целью это государство уничтожить.

В середине июля 1904 года на национальных окраинах Империи царило ликование. В Финляндии и Польше социалисты объединились с националистами и вывели людей на улицы под антиправительственными транспарантами. В Борисове и Минске прошли многолюдные шествия. На красных флагах демонстрантов красовалась надпись «Смерть палачам».

Евно Фишелевич Азеф.

Поводом стало жестокое убийство министра внутренних дел В.К. фон Плеве боевиками партии социалистов-революционеров. Но ликующие демонстранты требовали смерти не террористам, а их жертвам – планомерно уничтожаемым деятелям высшего звена государственного управления России.

Бомба под экипажем министра взорвалась напротив Варшавского вокзала в Петербурге утром 15 июля. А уже на следующий день имя террориста Егора Сазонова стало самым популярным в либеральных и революционных кругах Российскои империи. Даже идущие «другим путём» социалисты из ленинской РСДРП не скрывали своего восторга по поводу успеха своих конкурентов по леворадикальной политической нише – эсеров.

В прокламации Петербургского комитета социал-демократов значилось: «Плеве убит. Радостно вздохнет каждый обитатель свободной Руси, услыхав благую весть. Наказан злодей – думает всякий, не потерявший способность чувствовать. Убит убийца рабочих. Убит жестокий представитель кровожадного самодержавия. Плеве нет».

Очевидно, это была согласованная с большевиками позиция, поскольку центральный орган партии газета «Искра» писала: «Пролетариат встретит с чувством непосредственного удовлетворения известие, что бомба революционера убила человека, ответственного за кровь многих тысяч пролетариев и нравственные страдания многих активных борцов за свободу».

Эсеры вели целенаправленную охоту на Плеве. Это покушение было пятым только за текущий год. После каждого неудачного теракта министр внутренних дел усиливал охрану. В тот день его эскортировали лейб-гвардейцы самого императора Николая Второго. Карету сопровождали также агенты Охранного отделения на велосипедах, тротуары кишели тайными осведомителями, у подворотен дежурили добровольные помощники полиции – дворники.

В этот день Плеве ехал на доклад к Николаю Второму с Варшавского вокзала. Группа из трёх боевиков – Ивана Каляева, Сикорского и Егора Сазонова двинулась ему навстречу по Обводному каналу и фактически заперла его карету на Измайловском проспекте. Основным метателем в группе с десятифунтовой динамитной бомбой был Сазонов. Обстоятельства благоволили заговорщикам: обгоняя мешающий экипаж, карета Плеве приблизилась к тротуару прямо напротив Сазонова. Шансов выжить в этот раз у министра внутренних дел не было. Взрыв чудовищной силы разметал карету Плеве, который скончался на месте. Сазонов был контужен, и поначалу его приняли за случайно пострадавшего. Но, придя в сознание, он выдал себя радостным возгласом по поводу свершившегося.

Ни до, ни долгое время после теракта никто не догадывался, что главным обстоятельством, обеспечившим успех операции, был человек, который на годовом окладе царского министра – 14 тысяч рублей – считался самым эффективным агентом охранки, который предотвратил десятки покушений, и одновременно – руководитель боевой организации эсеров, а впоследствии – и всей партии социалистов-революционеров Азеф.

Евно Азеф родился в октябре 1869 года в местечке Лысково Гродненской губернии в семье бедного портного-еврея. Получил гимназическое образование в Ростове-на-Дону. Не исключено, что уже к окончанию гимназии в 1891 году он стал тайным осведомителем полиции. Популярная версия о том, как Азеф на следующий год оказался в германском Карлсруэ и начал учиться на электротехника романтична, но, очевидно, не полна. В 1892 году он продал украденную у знакомого торговца партию масла за 800 рублей и, скрываясь от правосудия, бежал за границу. На самом деле, за рубеж его переправляли уже как готового агента со стажем, что, впрочем, не исключало факта кражи – по тогдашним меркам – в особо крупных размерах.

По линии заграничной агентуры под кличкой «Виноградов» Азеф осел в Париже. Именно оттуда он информировал своих кураторов о Бпервом готовящемся покушении на Плеве. Из Германии, где Азеф легализовался как студент политехникума в Карлсруэ, он чуть ли не ежедневно присылал информацию о революционной эмиграции. При поддержке Департамента заграничной агентуры Азефа по окончании учёбы селят в Москве и устраивают на службу во Всеобщую компанию электрического освещения.

В это время страну захлёстывает волна революционного терроризма. 14 февраля 1901 года эсером П.В. Карповичем смертельно ранен министр народного просвещения Н.П. Боголепов. 2 апреля 1902 года членом боевой организации эсеров С. Балмашёвым убит министр внутренних дел Д.С. Сипягин.

Социалисты-революционеры становятся реальной и грозной политической силой, для борьбы с которой у тайной полиции опыта явно недоставало. ПСР была великолепно структурированной организацией. В ней была внедрена система конспирации, вобравшая в себя всё самое передовое из практики преступного мира и разведывательных сообществ. Азефу не только удаётся внедриться в партию эсеров, но и сделать головокружительную партийную карьеру. Через короткое время он становится руководителем боевой организации партии и членом её Центрального Комитета, а вскоре агент Охранного отделения полиции Евно Азеф оказывается первым лицом партии социалистов-революционеров.

Феномен моментального карьерного роста Азефа прост: он выдавал Тайной полиции своих соратников и таким образом расчищал себе дорогу к партийному лидерству. Жертвами его доносов стали все члены первого состава ЦК партии эсеров, а также некоторые видные члены террористического крыла партии – так называемой «боевой организации».

Получая от полиции в виде оклада не менее 1000 рублей в месяц (сумма варьировалась от премий), Азеф рьяно отрабатывал эти гонорары. Он заранее предупреждал о готовящихся террористических актах. Так были провалены операции по уничтожению Николая Второго и первое покушение на министра внутренних дел Плеве. Параллельно Азеф спланировал и организовал более трёх десятков террористических актов против значимых деятелей госаппарата. Это позволяло поддерживать его безупречную репутацию как в Тайной полиции, так и на посту лидера партии. Ну кто из соратников мог усомниться в беззаветной преданности делу уничтожения «убийц народа» того, кто осуществил убийства своих непосредственных начальников по карательному аппарату: министра внутренних дел и шефа корпуса жандармов В.К. Плеве, генерал-губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича, петербургского градоначальника В.Ф. фон дер Лауница, главного военного прокурора В.П. Павлова?

Вопрос о том, как Азефу удавалось целых одиннадцать лет избегать разоблачения и считаться «своим» и у высших чинов Охранного отделения, и у однопартийцев, для современников был далеко не праздным. Многие из тех, чья деятельность пересекалась с этим провокатором, поплатились жизнью за свою доверчивость. Не мог не высказаться по поводу столь яркой фигуры и один из вождей российских социал-демократов Лейб Бронштейн (Лев Троцкий):

«…факт остается фактом: в течение ряда лет своей провокаторской „работы“ Азеф не попадался, и это одно уже должно, очевидно, служить лучшим доказательством его из ряду вон выходящей выдержки. Как, однако, понимать это сакраментальное „не попадался“? Значит ли это: не делал промахов, по крайней мере, грубых? Или же это надо понимать просто в том смысле, что и самые грубые промахи в тех условиях, какие создались вокруг Азефа, неспособны были погубить его? Вот где корень всего вопроса. И стоит подойти к загадке с этой стороны, чтобы сразу бросилось в глаза одно поистине поразительное обстоятельство: почти во все продолжение карьеры Азефа по пятам за ним шли слухи и прямые обвинения в провокации. Еще в Дармштадте, где Азеф был студентом, один из профессоров отзывался о нем в частном разговоре словами: „dieser Spion“ („этот шпион“).