Словарь символики сновидений - Жорж Ромэ

Возноситься или Подниматься

Онейроидные сценарии, о которых мы будем здесь говорить, – это те, в которых сновидящий или сновидящая неожиданно поднимаются в воздух, несомые некоей неопределенной восходящей силой либо на воздушном шаре♣, на спине большой птицы, на облаке♣ или ковре-самолете♣. Полет в небе♣ и полет в пространстве♣ рассматриваются в посвященной им статье и отсылают нас к ситуациям, когда сновидящий использует для полета ракету♣ или какой-то другой летательный аппарат. Мы также не будем здесь рассматривать сцены, в которых сновидящий или сновидящая усердно поднимаются в гору♣.

Психотерапевт, имеющий перед собой образы вознесения в воздух, в ходе которых сновидящий или сновидящая внезапно переживают ощущение восходящего вертикального[73] движения, не ошибется в интерпретации, если будет учитывать три различные ситуации.

– Если вознесение мотивировано волевым стремлением к духовности или же стремлением к власти[74], оно сновидящий непременно подвергается опасности катастрофического падения. Подобного типа неприятные онейроидные события способствуют осознанию пациентом побочных эффектов чрезмерно развитого соревновательного рефлекса.

– Сновидящему или сновидящей, страдающим депрессией, тем, кого гложет невротическая тревога, внезапное движение вверх поможет обрести заново свет♣ и легкость♣ бытия. Свободно подняться вверх – значит совершить некий духовный акт, приводящий к принятию радости[75] жизни и надежды.

– Тем, кто хорошо справляется с земными♣ задачами, кто счастлив в плане материальном, аффективном и сексуальном, вознесение приносит подлинный опыт духовной самореализации, расцвет ценностей анимы.

Возрождение

Во время подросткового периода переход от ребенка♣ к взрослому представляет настоящую медиану жизни. Этот средний возраст человека в воображении предстает в виде исторической эпохи Средневековья♣. Время подросткового возраста отмечено волнениями, неуверенностью, надеждами, страхами♣, благородными чувствами и отрицанием. Одна часть личности с большим трудом исчезает; новая личность рождается♣ в страдании.

Возрождение в онейроидной динамике объявляет конец маскам, защитным доспехам♣, с помощью которых Я чувствовало необходимость защищать себя от эмоций. Чтобы установить связь с тем, что является самым живым, наиболее естественным[76], сновидящий или сновидящая должны пересечь в обратном направлении границы эпохи Средневековья, в течение которой большое количество их желаний было подавлено. Возрождение личности по милости воображения не зависит от простого движения в единственном направлении из сегодня в завтра. Оно требует повторного овладения тем, чем мы обладали в прошлом. Чтобы реализовать свое становление, сновидящий должен заново обрести свою невинность и признать свою душу ребенка за застыванием подросткового периода, за волнениями пубертатного периода, за травмирующими событиями раннего детства. Подобное утверждение вызывает улыбку у тех, кто не понял, что уголок, где скапливаются считающиеся избитыми клише, наполнен большим количеством общеизвестных банальностей, скрывающих прочные ценности!

Чтобы проявиться, самовыражение символа должно следовать по неожиданному маршруту. Для того чтобы заново родиться благодаря волшебству♣ сновидения, требуется большая отвага. Отвага, чтобы разбить защитный панцирь, снять маски, нарушить установленные правила видимости, чтобы преодолеть в обратном направлении бурные зоны бытия, когда были созданы жесткие системы психологической самозащиты. Необходимо, чтобы несмотря на муки подросткового возраста, на волнения пубертатного периода, на пережитые травмы раннего детства сновидящий осмелился вернуться к своей первичной невинности. Он выйдет оттуда облагороженным, готовым стать тем, кто он есть, полным заново обретенной энергии благодаря этому подлинному акту возрождения.

Воин или Солдат

Солдат из сновидения отказывается участвовать в военных парадах. Он также прилагает все усилия, чтобы не применять то оружие♣, которое использует современная армия во время реальных военных конфликтов. Солдат, появляющийся на онейроидной сцене, – это воин, пришедший из далеких времен♣, предшествующих изобретению огнестрельного♣ оружия. Оружия, убивающего♣ на расстоянии. Воображение ищет прямого контакта между оружием и телом♣, которое оно должно поранить. Средневековые♣ воины и римские солдаты составляют 90 % личного состава армии сновидений.

Защищенный шлемом♣ и вооруженный копьем♣ воин символизирует противоречивые потребности всего живого. Потребность в защите, основанную на инстинкте сохранения достигнутого, на желании превосходства, постоянства, и потребность в нападении, агрессивность, которая выражает влечение к преобразованию, к приключению, необходимость изменения. Персонаж воина по самой своей сущности является носителем этой фундаментальной амбивалентности. Его онейроидная функция почти всегда состоит в прекращении психического бездействия, вызванного невротическими механизмами. Одного солдата недостаточно, чтобы победить эту психическую косность. Онейроидная динамика предлагает ему образы-спутники: железо♣, копье, кровь♣ из раны и очищающую воду♣. Терапевт, слушающий пересказ сновидения, часто встретит в одном и том же сценарии этих четырех участников психической трансформации. В таком случае он может быть уверен, что является свидетелем решающего эпизода психического изменения.

Волк

Некоторые сновидения, в которых священнодействует персонаж с волчьей головой или сам волк, переносят нас в сердце погребального ритуала Древнего Египта♣. Схожесть образов и всей атмосферы производят сильное впечатление. Эти произведения современного бессознательного несут в себе ту же силу[77], ту же значительность, то же соотношение ясности и мистики, что и представления, вдохновленные специалистами Первого периода фараонов♣.

Динамика воображения спонтанно создает образ человека♣ с головой волка, нападающего и пожирающего. Серьезность тона, ощущение ужаса, удивление, которые сопровождают эти рассказы о видениях пациента, передают слушателю острое ощущение страха. Эти сновидения показывают, что попасть в волчью пасть[78] не является неким образным выражением, отчасти ослабленным частым употреблением. Стоит сновидящему увидеть этого хищника, как он тут же подвергается мистическому испытанию пожиранием. Если мы признаем, что большая часть пациентов, встречающихся с этим зверем в своих сновидениях, страдает сексуальными нарушениями, если вспомним, что самыми частыми ассоциациями с волком после слов смерть♣, пасть и страх являются слова отец♣ и мать♣, то сможем с полным основанием заключить: появление данного символа выявляет присутствие проблематики комплекса Эдипа. Тогда будет несложно включить в подобную интерпретацию многочисленные появления матери-волчицы, возникающей, чтобы облизать, защитить, накормить сновидящего или сновидящую.

Терапевт, встречаясь с образом волка, не ошибется, если обратит особое внимание на отношение пациента к отцовской и материнской фигурам. В рамках этого направления анализа он сможет обнаружить важную дополнительную информацию. Ему следует также включить в сферу своего изучения сексуальные аспекты проблематики пациента. Образ волка находится на краю того пространства, где Я сновидящего должно согласиться на смерть того, чем оно стало, чтобы позволить родиться[79] тому, чем оно может стать. Волк в подобной ситуации в полной мере исполняет роль хранителя порога. Освободившись от тяжелого покрова комплекса Эдипа, сотканного иногда из сложнейшего переплетения психологических нитей, сновидящий, позволивший онейроидному волку выполнить обряд посвящения, возродится с более свободным, очищенным сознанием – естественным вознаграждением для того, кто выполнил героическую задачу: бесстрашно встретился лицом к лицу с фантазмом пожирания.

Волна

Будучи неотделимой от моря♣ и от морского прибоя, отдельным элементом которого она является, волна в единственном числе содержит в себе материнскую коннотацию. Слово коннотация здесь вполне уместно, поскольку речь идет об интерпретации одной из составляющих символики моря или волн во множественном числе. Однако его недостаточно, чтобы выразить всю силу материнской природы♣ волны в единственном числе. Когда воображение использует волну в качестве основного партнера сновидящего или сновидящей, оно персонализирует этот символ вплоть до того, что он выступает как очевидный заменитель их матери♣.