Ведьмак: Сезон гроз. Дорога без возврата - Анджей Сапковский

– Нет, спасибо. Я ценю добрую волю и саму идею. Но спасибо, нет.

– Ты уверен? Что ж, без сомнения, уверен. Я напрасно упомянула… о возможности отправить тебя за решетку. Ты спровоцировал меня. И приворожил. Твои глаза, удивительные глаза мутанта, такие, казалось бы, честные, постоянно блуждают… И манят. Будят пустые надежды. Ты вовсе не честен, о нет. Знаю, знаю, в устах чародейки это комплимент. Ты ведь именно это хотел сказать, верно?

– Браво.

– А смог бы ты ответить честно? Если бы я потребовала?

– Если бы ты попросила.

– Ах. Ну пусть так. Тогда прошу. Как вышло, что именно Йеннифэр? Почему она, и никакая другая? Ты смог бы это описать? Назвать?

– Если это снова вопрос пари…

– Это не вопрос пари. Почему именно Йеннифэр из Венгерберга?

Мозаик явилась, как тень. С новым графином. И пирожными. Геральт заглянул ей в глаза. Она мгновенно отвернулась.

– Почему Йеннифэр? – повторил он, вглядываясь в Мозаик. – Почему именно она? Отвечу честно: сам не знаю. Есть такие женщины… Достаточно одного взгляда…

Мозаик чуть приоткрыла губы, еле заметно качнула головой. С просьбой остановиться, с испугом. Она понимала. И умоляла его перестать. Но игра зашла уже слишком далеко.

– Есть женщины, – его взгляд продолжал блуждать по фигуре девушки, – которые притягивают. Как магнит. От которых глаз нельзя отвести…

– Оставь нас, Мозаик, – голос Литты напомнил скрежет льдины по железу. – А тебе, Геральт из Ривии, я благодарна. За визит. За терпение.

И за честность.

Глава шестая

Меч ведьмака (рис. 40) тем отличается, что как бы слияние других мечей собой представляет, пятую эссенцию того, что в другом оружии есть наилучшего. Отличная сталь и ковки способ, краснолюдским гутам и кузницам свойственные, придают клинку легкость, но и пружинистость необычайную. Затачивается ведьмачий меч также краснолюдским методом, добавим, что секретным, и секретным навек оный останется, ибо горные карлики к своим секретам ревнивы весьма. Заточенным же краснолюдами мечом подброшенный в воздух шелковый платок напополам рассечь можно. Такие именно фокусы, знаем это из сообщений надежных свидетелей, своими мечами ведьмаки проделывать умели.

Пандольфо Фортегерра. «Трактат о холодном оружии»

Короткая утренняя гроза и дождь ненадолго освежили воздух, но потом бриз снова принес из Пальмиры отвратительную вонь отходов, подгоревшего жира и протухшей рыбы.

Геральт заночевал в трактире у Лютика. Комнатушка, которую снимал бард, была уютной. В прямом смысле – там приходилось буквально ютиться, а чтобы попасть в кровать, нужно было протискиваться вдоль стены. К счастью, кровать вмещала двоих, и на ней можно было спать, хоть она и адски трещала, а набитый сеном матрас был уже полутвердым стараниями проезжих купцов, известных любителей секса интенсивно внебрачного.

Геральту, неизвестно почему, ночью приснилась Литта Нейд.

Завтракать отправились на ближайший рынок, где, как успел разведать бард, в торговом зале подавали невероятные сардинки. Платил Лютик. Геральта это не смущало. В конце концов достаточно часто бывало наоборот – Лютик, будучи на мели, пользовался его щедростью.

Так что они уселись за грубо оструганный стол и принялись за сардинки, зажаренные до хруста и принесенные им на деревянной тарелке размером с тележное колесо. Как заметил ведьмак, Лютик то и дело пугливо озирался. И замирал, когда ему казалось, что какой-то прохожий слишком пристально к ним присматривается.

– Я так полагаю, что ты должен все же обзавестись каким-нибудь оружием, – буркнул он наконец. – И носить его на виду. Стоит вынести урок из вчерашнего происшествия, как ты думаешь? О, глянь, видишь выставленные там щиты и кольчуги? Это лавка оружейника. Без сомнения, там и мечи найдутся.

– В этом городе, – Геральт отгрыз у рыбки хребет и выплюнул плавник, – оружие запрещено, а у приезжих его отбирают. Похоже на то, что вооруженными тут могут ходить только бандиты.

– Могут и ходят. – Бард кивком головы указал на проходящего мимо здоровяка с большим бердышом на плече. – Но в Кераке устанавливает запреты, следит за их исполнением и наказывает за их нарушение Ферран де Леттенхоф, являющийся, как ты знаешь, сыном моего дяди. А поскольку кумовство есть святой закон природы, то местными запретами мы смело с тобой можем подтереться. Я тебе торжественно заявляю, что мы вправе владеть оружием и носить его. Закончим завтрак и пойдем купим тебе меч. Хозяюшка! Прекрасная у вас рыбка! Попрошу поджарить нам еще десяточек!

– Вот я ем эти сардинки, – Геральт отбросил обгрызенный скелетик, – и вынужден признать, что потеря мечей есть не что иное, как наказание за чревоугодие и снобизм. За то, что мне захотелось роскоши. Попалась работа поблизости, вот я и решил заскочить в Керак и устроить себе пир в «Natura Rerum», таверне, которая у всего мира на слуху. А нет бы поесть где-нибудь фляков, капусты с горохом или рыбного супа…

– Так, кстати говоря, – Лютик облизал пальцы, – «Natura Rerum», хоть и заслуженно славится кухней, но лишь одна из многих. Есть заведения, где кормят не хуже, а бывает, что и получше. Да хотя бы «Шафран и Перец» в Горс Велене или «Хен Кербин» в Новиграде, с собственной пивоварней. Или вот «Сонатина» в Цидарисе, недалеко отсюда, лучшие дары моря на всем побережье. «Риволи» в Мариборе и тамошний глухарь по-брокилонски, туго нашпигованный салом, слюнки текут. «Жернов» в Альдерсберге и их знаменитое седло зайца со сморчками а-ля король Видемонт. «Хофмайер» в Хирунде, эх, завалиться бы туда осенью после Саовины [8], на печеного гуся в грушевом соусе… Или «Два Пескаря», в нескольких милях за Ард Каррайгом, обычная корчма на перекрестке, а подают там лучшую свиную рульку, что я в жизни ел… Ха! Погляди, кто нас посетил. Долго жить будет! Привет, Ферран… То есть, хм, господин инстигатор…

Ферран де Леттенхоф приблизился один, жестом приказав своим спутникам остаться на улице.

– Юлиан. Господин ривянин. Спешу вас проинформировать.

– Не скрою, – ответил Геральт, – что я уже в нетерпении. Что же показали преступники? Те, что на меня вчера напали, пользуясь тем, что я был безоружен? Говорили об этом вполне громко и открыто. Это доказательство того, что они замешаны в краже моих мечей.

– К сожалению, на этот счет доказательств нет, – инстигатор пожал плечами. – Трое арестованных – это обычное отребье, к тому же не большого ума. Действительно, рискнули напасть, пользуясь тем фактом, что ты был без оружия. Слухи о краже разошлись невероятно быстро, полагаю, что благодаря дамам из кордегардии. И сразу же нашлись желающие… Что, собственно, и неудивительно. Всеобщей любовью ты, мягко говоря, не пользуешься… И не стараешься добиться симпатии и популярности. В тюрьме избил