Ненависть дождя - Анна и Татьяна Аксинины

Маше она только подрезала кончики, зачесала волосы назад и запретила закалывать.

– 

Они же рассыпаться будут, мешать – протестовала Маша.

– Ради красоты и потерпеть можно. От заколок волосы секутся. Смотри, какие они на свободе пышные у тебя. Сами вьются, и химки не надо.

Действительно, Машины негустые волосы распушились и платиновым ореолом обрамляли ее лицо, доходя сзади до лопаток. Таня уложила концы внутрь и сделала несколько как бы случайных «пружинок» вокруг лица. Потом оглядела придирчивым взглядом и изрекла:

– 

Прынцесса!

– 

Нет, не прынцесса! – подхватила шутку Марина.

– 

А кто же? – с притворной обидой подыграла Маша.

– 

Королевна! – припечатала Таня, и все трое засмеялись.

Марина давно познакомила Андрея с Машей (на всякий случай), но он не дрогнул. «Вы с сестрой очень красиво смотритесь вдвоем», – вот и вся реакция.

Все получилось хорошо: успели собраться к пяти. И Андрей не просто сказал комплимент, был действительно восхищен. И дождь временно прекратился, вышли на сухой асфальт. У подъезда вместо знакомой белой «Ауди» стоял какой-то джип с водителем.

– Эту машину прислал отец, – объяснил Андрей. – Он позаботился, чтобы я мог хорошо расслабиться.

У Марины при мысли о предстоящем знакомстве сердце ушло в пятки, и Маша сжала ей руку, подбадривая.

Водитель знал свое дело, а может, так случайно вышло, только когда они подъехали к кафе, на площадке стоял длинный черный лимузин, рядом с которым и джип показался маленьким, а перед ним – целая куча народу, видно, только что приехали. Марина поискала глазами отца Андрея. Да вот же он – Виктор Александрович Краснов – крупный бизнесмен и начинающий политик, владелец заводов и пароходов, председатель всяких ассоциаций – в сером элегантном костюме под руку с красоткой в вечернем туалете. «Один водитель, двое – телохранители, а третий – секретарь, – определила Марина. – Не такая уж большая свита». Но ей вдруг показалось, все эти люди встали между ней и Андреем – и ей никогда до него не дотянуться. Она взглянула на него – и встретила такой понимающий, ласковый взгляд. «Не бойся, я – с тобой». Андрей подвел девушек к отцу, поздоровался с ним за руку, а подруге отвесил легкий поклон, представил сначала отца, потом – Марину, потом – Машу. Марина, чувствуя себя персонажем светской хроники, храбро протянула руку. «Очень приятно! – прозвучал такой же баритон, как у Андрея, – А это – Юля». (Жест в сторону непрерывно улыбающейся Юли, ее легкий кивок.) И то же – с Машей. Лицо у Виктора Александровича оказалось чуть менее красивым, чем на фотографиях, но привлекательным и мужественным: густые русые с сединой волосы, зачесанные назад, большой лоб с залысинами, светло-голубые холодные глаза под лохматыми русыми бровями, крупный прямой нос, худые щеки с глубокими складками у твердого рот, волевой подбородок. «Никакого сходства с Андреем», – с облегчением подумала Марина. – Разве что фигура – стройная спортивная, но потяжелее. А голос очень похож, только чуть глуше».

Итальянское кафе было маленькое, уютное. Играла тихая музыка. Два маленьких квадратных столика в глубине зала были сдвинуты и накрыты на пять персон. Андрей, как хозяин, распределил места: он на одном конце стола (Марина – слева, Маша – справа), а отец – на противоположном (Юля – слева). За столом Марина взяла себя в руки и приветливо улыбалась. Маша держалась молодцом, как будто каждый день видела олигархов. Юля – эффектная брюнетка – выглядела максимум на восемнадцать лет. Прическа у нее была очень сложная: волосы подняты вверх, но несколько подвитых прядей свешивались то тут, то там в продуманном беспорядке. Переливы зеленого платья подчеркивали цвет глаз, а макияж делала очень опытная рука. Массивные серебряные серьги с малахитом и такое же колье делали ее похожей на Хозяйку Медной горы. Она пила и ела очень мало и кроме «да, дорогой», казалось, не знала других слов. Свита стушевалась за соседний столик с закусками, но без спиртного.

Напряженность вскоре прошла, и вечер протекал довольно гладко: тосты, шампанское, разнообразные закуски, запеченная рыба (Андрей знал от Марины, что Маша видеть не может мяса). Виктор Александрович за столом легко вел беседу, обращаясь то к Марине, то к Маше, он смешил их историями из своей студенческой юности, а с Андреем вспоминал забавные эпизоды из его детства.

Они оживились, перебивали друг друга:

–А помнишь, как ты бабушке лягушку подарил? А она не оценила и упала в обморок.

–А помнишь, как ты вместо лимонада мой первый химический опыт выпил?

–Да-да, и ведь догадался же зеленку развести в бутылке из-под «Тархуна»! Нет, расскажи лучше, как ты хотел соседке по даче понравиться, и укоротил дедушкин летний костюм по своей фигуре.

–Да уж, была гроза! Бабушка меня еле-еле спасла.

Отец и сын, похоже, расчувствовались.

– Я хочу извиниться перед тобой, что редко попадал на дни рождения. Теперь постараюсь это исправить.

– Не за что, папа, ты ведь никогда не забывал делать подарки и всегда угадывал, о чем я мечтал.

– Да, кстати, о подарке! Ты отказался от новой машины, но твою немного подновили, и поставили в твой гараж.

– Но у меня нет гаража.

– Теперь есть. В кооперативе на соседней улице. (Секретарь уже подал ключи и бумаги.)

Андрей сразу напрягся:

– Это – лишнее, я и так твой должник.

Но Викторович Александрович продолжал стоять, протягивая ключи и папку, и, немного помешкав, Андрей принял подарок.

– Спасибо! Но теперь очередь за мной.

– Вот и отлично! – улыбнулся отец.

Улыбка у него вышла замечательная, суховатое лицо стало вдруг открытым и немного мальчишеским.

Зазвучала громкая музыка. На возвышении появились трое музыкантов и певец. Солист успешно подражал Челентано, исполняя итальянские хиты конца восьмидесятых. «О, живая музыка! Маме бы здесь понравилось», – подумала Марина.

– Андрей, позволь мне первому пригласить твою даму, а то я скоро ухожу, – услышала она за спиной голос Виктора Александровича.

Они успешно станцевали что-то вроде медленного фокстрота. Во время танца он сказал комплимент, как Андрею повезло найти девушку и умную, и красивую, а это в жизни встречается редко. А потом спросил: «Сколько лет Вашей сестре?» – и был очень поражен, услышав в ответ, что ей именно сегодня исполнилось двадцать. Провожая Марину на место, он что-то сказал секретарю, и буквально через минуту получил большую чайную розу, которую галантно вручил порозовевшей Маше. Марине понравилось, что это был именно один цветок.

– Что же ты не предупредил, Андрей, что именинников двое, – упрекнул он.

– Да я и сам не знал, что мы родились в один день. Может, даже в одном роддоме?

– Это – вряд ли: Маша родилась в Новосибирске, – ответила за сестру Марина.

– Как в Новосибирске? – поразился Андрей. – И мы там жили, когда папа работал директором завода. Только я почти ничего не помню: лето, сосны, речка. Это