Не бойся Адама - Жан-Кристоф Руфин

Но в этот раз он не хотел покорно мириться с судьбой. Тем хуже для бюро, и тем хуже для Арчи. Хватит сносить презрительные манеры этих европейцев, которые Поль принимал за ничем не оправданное личное оскорбление. Он знал за собой эту склонность впадать в гнев еще с той поры, когда мальчиком играл с папой в футбол. Поль нагибал голову как бульдог и бросался вперед. Позже, в колледже и в армии, он прославился приступами ярости, внушавшими страх даже более крепким парням. Немногие решались оставаться у него на пути, когда он втягивал голову в плечи и собирался напасть на обидчиков.

Поль наклонился вперед, упер локти в колени и вытянул шею так, чтобы ему не пришлось поднимать голос.

– Послушайте-ка меня, майор, – сказал он с нарочитым южным акцентом, которому научился, посещая бабушку с дедушкой в луизианской глубинке. – Я солдат, вот и все. И никто другой. Как и вы, если на то пошло. Я не знаю ни лорда Брентама, ни прочих шишек. Скажу вам, что это вовсе не мое дело. Я подчиняюсь приказам. Другие, возможно, и набивают карманы, но мне тут ловить нечего.

Майор немного подался назад, уловив перемену тона и глухую угрозу, сквозившую во всем облике собеседника. Чтобы развить успех, Полю требовалось пустить в ход тот запас симпатии, на которую молодой и наивный американский военный всегда может рассчитывать со стороны англичан старшего возраста. Поль блеснул глазами и со всем доступным ему шармом заговорил с интонацией славных ребят с Юга, лучших из тех тысяч храбрецов, которые улеглись в землю Нормандии, освобождая Европу от нацизма.

– Меня, майор, интересует только мое задание. Для солдата самое важное – знать, кто его враг. Мне кажется, у нас враги общие, не так ли? Если мерзавцы, которые вас так изуродовали, обоснуются в других странах и начнут затевать всякие штуки, грозящие жизни невинных людей, мы оба будем заинтересованы в том, чтобы помешать им, верно? На свете не так много дел важнее этого.

Майор произнес «хм» и с неожиданной сноровкой поднялся. Он стал мерить шагами комнату, посмотрел в окно, потом подошел к Полю и пристально взглянул на него.

– О'кей, Матисс, – сказал он нарочито безразличным тоном, за которым старшие начальники обычно скрывают симпатию к подчиненным. – Вы честный агент. Забудем все и поговорим о вашем деле по существу.

Поль распрямил тело и улыбнулся. Этого он и ждал от Коуторна. Пусть он и дальше говорит с ним снисходительно, лишь бы между ними установился контакт.

Прежде всего, вы должны знать, – начал майор, вышагивая по комнате и не глядя на Поля, – что ФОЖ сегодня – одна из самых опасных террористических организаций Англии. Исламисты, конечно, тоже опасны, но они наносят удары довольно редко и по случайным целям. Армия освобождения животных, которая является «боевым» крылом ФОЖ, нацелена на специфические объекты – промышленность, политических и общественных лидеров – и действует целенаправленно и выборочно. Не проходит недели без того, чтобы они не заявили о себе. Борьба с терроризмом такого рода заставляет нас идти на серьезный риск. Именно поэтому мы не желаем светиться без надобности.

Поль на мгновение испугался, что майор снова вспомнит о лорде Брентаме и безответственности политиков, но майор продолжал:

– Мы рады, что новые страны вроде Польши начинают отдавать себе отчет в опасности этих движений. Не знаю уж, к счастью или несчастью, но не похоже, чтобы ваше дело было прямо связано с той формой терроризма, с которой мы сражаемся здесь.

Выходило, что Коуторн соглашался признать ФОЖ организованным движением, а не расплывчатым конгломератом групп.

– Не могли бы вы подробнее рассказать о структуре движения?

Майор напрягся и посмотрел на Поля с оскорбленным видом. Да, лучше всего действовать напрямую. Напористая непосредственность американца действовала на майора обезоруживающе. Ему приходилось опускать все свои умозаключения и держаться грубых фактов, доступных пониманию стоящей перед ним деревенщины.

– ФОЖ образовался здесь, в Англии, в 1979 году. В самом начале своим лозунгом и главным коньком они сделали запрещение псовой охоты. Поначалу все думали, что имеют дело с очередным движением в защиту животных вроде SPA, иначе говоря, с людьми скорее симпатичными и полностью безобидными. На самом деле все обстояло иначе. Появление ФОЖ знаменует рождение новой идеологии. Вы знакомы с их библией книгой Питера Зингера «Освобождение животных»?

– Нет.

Она имелась в досье, присланном из Провиденса, но Поль заснул прежде, чем до нее добрался… К счастью, для отношений, установившихся у Поля с Коуторном, это был скорее плюс – лишний штрих к его образу безграмотного, но честного парня.

– Прочтите ее и сами поймете, в чем дело. Для Зингера освобождение животных не имеет ничего общего с гуманизмом. Дело тут вовсе не в том, чтобы любить животных или признавать за ними практическую пользу. Для него это вписанная в историю человечества политическая и философская баталия. Рабство уже уничтожено, религиозная терпимость завоевана, равенство рас признано, равноправие женщин прописано в законах. Теперь пришло время заняться собаками, гориллами и рыбками.

Поль улыбнулся, но майор ответил ему бесконечно грустным взглядом. Было понятно, что все это для него уже давно не предмет для шуток.

– Для этих теоретиков человек всего лишь одна из разновидностей живых существ. Она ничем не лучше других и не должна иметь больше прав.

– Человек ничем не лучше собаки?

– Нет, но и не хуже, заметьте.

– Какое везение!

– Понимаю, вас это шокирует. Этот пункт программы доставил Зингеру больше всего неприятностей. Ему даже пришлось уехать. В своей книге он утверждает, что человеческий детеныш с умственными отклонениями достоин не большего внимания, чем разумная горилла. Улавливаете?

Коуторн говорил совершенно ровным голосом в полном соответствии с британским духом, признающим право на жизнь самых крайних теорий, но при этом готовым безжалостно с ними сражаться.

– Считать одну расу выше других – расизм и преступление, Для активистов ФОЖ те, кто ставит человека выше других живых существ, – те же преступники. Люди каждый день совершают по отношению к животным то, что по отношению к человеку называлось бы убийствами, пытками и рабством. Животных убивают, чтобы употребить в пишу, в лабораториях животных приносят в жертву науке, обезьян на всю жизнь запирают в клетки на потеху детям. Все это ужасные преступления, а значит, убивать тех, кто в них замешан, вполне оправданно.

– Какое число активистов ФОЖ переступило эту черту?

– Все признают, что немного. Большинство воюет по старинке. Они мирно борются за улучшение жизни животных, но вы не хуже меня знаете, что терроризм силен не числом. Его безжалостность часто обратно пропорциональна количеству бойцов. Костяк активистов ФОЖ ограничен, но очень опасен.

Ну вот, Коуторн признал-таки наличие организационного центра. Поль решил не напоминать ему о начале разговора.

– Люди из ФОЖ начисто лишены всякого чувства сострадания к человеку и именно поэтому легко жертвуют собой. Вы ведь помните, что во время войны в Косово около миллиона гражданских лиц бежали в Албанию от натовских бомбардировок. Так вот, активисты ФОЖ нелегально проникали в пустынные районы, чтобы ухаживать на фермах за брошенной скотиной.

– Под бомбами?

– Именно так. Они без колебания рисковали жизнью, чтобы спасти жизнь коров.

Лицо Коуторна скривилось в жуткой гримасе. Только так он и мог улыбнуться.

– Если не ставишь ни в грош свою жизнь, что тебе до жизни других? Когда они взорвали мою машину, вряд ли очень переживали…

– Вы вышли на них?

– Оставим детали. У нас не так много способов вести наблюдение за террористами, и уж конечно, это не спутниковая разведка.

Этот камень в огород американцев не задел Поля, ибо и он с подозрением относился к новейшим технологиям.

– Другие заняли ваше место?

Снова бестактность, и Поль это знал. Он словно нарочно сердил пожилую маркизу. Сдержав порыв негодования, Коуторн снова сел и проговорил совершенно бесстрастно:

– Так надо.

– Какое влияние имеет секретный центр на операции? Он непосредственно разрабатывает и направляет их?

– Только главные, те, которые определяют важнейшие цели. К примеру, кампания против «Рексо», международной корпорации косметики, проводилась по заранее составленному плану.

Один из охранников просунул голову в дверь, через которую Коуторн, очевидно, проник сюда с другого входа на другой улице. Он указал на часы. Коуторн кивнул, давая понять, что не потерял счет времени.

– Особенность ФОЖ, – торопливо продолжил он, словно желая как можно больше успеть рассказать Полю до своего ухода, – в его раздробленности. Центр распространяет через интернет советы по проведению насильственных акций. Как взломать замок, отключить сигнализацию, проникнуть на промышленный объект? Как определять цели? В самых разных местах неизвестные люди принимают эти послания и группами или поодиночке переходят к действию. Затем центр ФОЖ собирает информацию обо всех этих акциях и помещает ее на свой сайт.