Острова среди ветров - Дэвид Карлайл

— А произошло то, что оставшиеся части старой Земли, которые мы сегодня называем островами, нашли устойчивое равновесие. Они сохранили атмосферу, которая в свою очередь сохранила жизнь на Земле, и повисли в воздухе, бросив вызов закону притяжения и многим другим законам классической физики.

Валери, вопреки своему желанию, слушала открыв рот. Она знала множество теорий, объяснявших рождение Скайленда, но никогда не встречалась с чем-либо настолько простым и ясным.

— Вы, наверное, сейчас спрашиваете себя: при чем тут все это? В конце концов, мы здесь, чтобы заниматься водой. Но на самом деле эти проблемы связаны друг с другом: когда умерла Земля и родился Скайленд, моря и реки исчезли. Наша цивилизация висит на волоске, в нашем распоряжении крайне жалкие водные ресурсы: вода, скопившаяся в ледниках или собранная в водохранилищах. Рассказывая вам обо всем этом, я использовал апельсин, который на старой Земле был одним из самых распространенных фруктов. Сейчас апельсины — большая редкость. На Скайленде существуют сети водосбора, имеются технологии переработки жидкостей… Но нас призвали сюда для того, чтобы разрешить саму суть проблемы и вернуть воду нашей цивилизации. И для того чтобы нам это удалось, я считаю, мы должны понять, что произошло во времена наших прадедушек, почему апельсин разделился и почему сумел сохранить равновесие…

— Что ты об этом думаешь? — спросила Валери у своего нового друга.

Оии сидели в столовой. Это была просторная комната со светлыми стенами, которые, как и в конференц-зале, упирались в высокий потолок со стеклянным куполом. За столами, расставленными по полу и по двухуровневым галереям, собралось множество людей. Студенты и преподаватели обсуждали лишь одну тему: профессор Тибальд.

Тех, кто отказался слушать его лекцию, уже увезли из Центра: их со всей любезностью сопроводили на аэрокорабли класса «Комета», направившиеся на тот остров, откуда каждый из них приехал.

— Мне он кажется человеком вполне компетентным, — ответил Жоэль.

— А я нахожу все это малоубедительным, — возразила Валери. — Не может быть, чтобы джинсея приняли в Академию Вашингтона-5. Ты видел его послужной список? Количество публикаций, конечно, впечатляет, только вот, чтобы успеть все это, он должен был начать писать в нашем возрасте.

— Ты думаешь, тут что-то нечисто?

— Да. Возможно, он просто марионетка, статист, который должен прикрывать настоящего профессора.

— Если это так, странно, что они выбрали на эту роль джинсея. Он привлекает к себе слишком много внимания.

— О Тибальде говорите? — улыбнулся им севший за их столик молодой преподаватель с бритой головой, покрытой красноватыми пятнами.

— Так точно, — машинально ответила Валери.

— Никаких «так точно», — замахал он руками. — Ты ведь не в институте подготовки сейджинов.

На его подносе стояли протеиновый суп и блюдо дня, настоящая жареная картошка, которую он принялся медленно жевать.

— Так вот, возвращаясь к Тибальду: не стоит судить сгоряча. Взгляните на то, что он — джинсей, с другой стороны, подумайте, какая у него должна быть подготовка, если он смог добраться до таких высот.

— Но… джинсей… официально наш руководитель…

— И мой тоже. И поверьте, вы очень скоро будете этим довольны. Знаете, почему его не было видно все это время, до сегодняшней лекции? Едва прибыв в ВИЦ, он заперся в своей комнате и стал читать личные дела всех студентов и преподавателей. Наши исследования, наши интересы, все. Спорю, что он уже всех нас знает по именам.

— Но здесь почти пятьсот человек! Это невозможно! — воскликнул Жоэль.

— Вот увидите, — улыбнулся преподаватель.

ВИЦ был построен на группе островов разных размеров, которые соединялись между собой крытыми переходами.

Валери летела по одному из таких длинных коридоров на электрическом самокате, выруливая на полосу, которая и ее комнату.

«Моя собственная комната! Если я захочу, могу закрыть дверь на ключ и заниматься своими делами! И мне никто не помешает!»

Приятные мысли прервала внезапно возникшая перед ней девушка. Это была прислужница джинсей примерно ее возраста, с резкими чертами лица и волосами, собранными в густую косу, наполовину спрятанную под чепцом. Она явно с трудом тащила огромную металлическую тележку, доверху наполненную мешками с отходами, направляясь в главный приемный пункт по переработке мусора.

Валери едва успела свернуть вбок, чтобы не задеть ее, и резко затормозила, оставив на земле двойную полосу от черной резины.

— Осторожнее! — закричала она девушке. — Жить надоело?

Прислужница уставилась прямо в лицо Валери, вместо того чтобы опустить глаза, как полагалось джинсеям. Стройное тело, грудь, чуть распиравшая форму джинсея… Девушку можно было бы назвать красивой, если бы не эти ее густые черные волосы и не выбритые брови.

Валери сошла с самоката, но держалась на должной дистанции: от джинсеев воняло, а она не переносила неприятные запахи.

— Я не слышала извинений, — сказала она сурово.

— Наверное, потому, что я не извинялась, — спокойно отпарировала девушка.

— Но я чуть не сбила тебя.

— Вот именно. Ты чуть не сбила меня, поэтому я не понимаю, за что я должна просить прощения.

Валери онемела: это не сон? Прислужница джинсей пререкается с сейджином? Неслыханная дерзость. Она уже собиралась оглушить девушку лучом энергии, но передумала. Кто-нибудь мог пройти по коридору и увидеть жалкую сцену: ни один благовоспитанный сейджин не станет тратить время на прислугу.

— На этот раз можешь идти, рабыня, — фыркнула она, возвращаясь к своему самокату. — Только не попадайся мне больше на глаза.

Девушка рассмеялась ей в лицо заливистым издевательским смехом, который еще долго звенел в ушах Валери.

— Я — рабыня? Может быть, ты тогда свободная? Да ты вокруг-то оглянись! Ты до сих пор не поняла, где ты находишься?

Валери не стала ее больше слушать и поехала дальше по коридору. Она и так потеряла слишком много времени. Вот что бывает, когда директором назначают джинсея: все «волосатые» тут же задирают голову.

Валери удобно устроилась в мягкой кровати, укрылась одеялом и включила лампу, стоявшую на комоде. Она не стала задвигать шторы и теперь могла наслаждаться видом из окна: некоторые острова ВИЦ находились чуть выше тех, на которых располагались спальни, и от этих осколков, висевших в небе над ней, она чувствовала себя защищенной. Прежде чем провалиться в сон, ей нужна была хорошая книга.

В дверь постучали.

— Кто это еще в такое время? — проворчала она.

— Простите, синьорина, — сказал незнакомый мужской голос.

«В любом случае, не Жоэль», — с некоторым разочарованием отметила Валери.

Она встала с постели и быстро сняла пижаму, сменив ее на красную форму. Посмотрела на секунду в зеркало: у нее немного отросли волосы, и голову покрывал противный золотистый пушок. Почти незаметно. Ее гость, кем бы он ни был, должен был сделать вид, что ничего не замечает: в конце концов, нечего беспокоить девушек в такой поздний час.

— Если я не вовремя, я могу зайти потом как-нибудь, — сказал голос с той стороны двери.

— Нет, нет, минутку!

Разнервничавшись, Валери никак не могла обуться, потом еще раз взглянула в зеркало, чтобы убедиться, что униформа сидит на ней должным образом, наконец приложила большой палец к замочной скважине и открыла дверь.

— Можно узнать, кто…

От удивления она проглотила конец фразы. Перед ней в дверном проеме стоял профессор Тибальд: на носу — круглые очки, на голове — отвратительные волосы джинсея.

— Простите, что беспокою вас в столь позднее время, Валери, — улыбнулся профессор, — но я только что прочел ваш доклад о вулканах. Не откажетесь прогуляться по саду? Я бы хотел с вами кое-что обсудить.

Первым, почти инстинктивным ощущением девушки было чувство неприязни. От Тибальда не воняло, это правда, но его манеры, эта его чрезмерная вежливость… Все в нем напоминало ей, что он — джинсей. И кроме того, этот джинсей разговаривал с ней на равных!

Ситуация была настолько нереальной, что девушка могла лишь молча слушать замечания Тибальда по поводу ее исследования о вулканах. Сказать по правде, очень точные замечания: он обнаружил ошибки, не замеченные ни Донной, ни экзаменаторами, приехавшими из Вашингтона-5.

Они гуляли в саду, которого Валери никогда прежде не видела: он был разбит на крыше главного здания Киото-17. По всему его периметру кто-то заботливо посадил настоящие цветочные клумбы, чтобы хотя бы частично скрыть безобразные защитные бортики из стеклопластика, а бетон под ногами укрывал английский газон из мягкой искусственной травы, аккуратно нарезанный дорожками.