Возрождение. Найденная принцесса - Екатерина Анатольевна Анифер

— Его найдут. Наши правители отличаются крайним упорством.

— Ну а если не смогут найти? — допытывалась я.

— Выберут других или оставят эту затею. Лучше, конечно, второй вариант, мы сами прекрасно со всем справимся.

— Ветер, а мы успеем на празднества?

Мне захотелось во что бы то ни стало увидеть эту парочку. Феникс как-то странно хмыкнул и поспешил меня успокоить:

— Успеем-успеем.

У меня начала зарождаться неясная тревога.

— И как зовут этих несчастных?

— Имён не называли, но список претендентов не слишком длинный. — Ветер криво усмехнулся и отвёл глаза.

— Бедная девушка. Ей придется идти против воли неизвестно за кого, в придачу…

— А парню что, легче? — не выдержал Молния.

— Парням всегда легче, — философски заметила я и замолчала, пытаясь разобраться в себе. Почему меня эта ситуация сильно настораживает? А потому что: раз — я принцесса (или должна её заменять), а в браки ради заключения мира вступают династические потомки; два — настоящая принцесса до своего исчезновения находилась в глуши в чём-то наподобие нашего монастыря; три — меня сопровождают двое тёмных фениксов и семь светлых, и это несмотря на то, что я вроде как тёмная принцесса; четыре — охрана знает больше, чем хочет сказать. И мне это однозначно не нравится.

— Сколько сейчас у меня братьев и сестёр?

Ветер молча проигнорировал мой вопрос, вместо него ответил Бес:

— Много.

— А поточнее? — не отставала я. Нужно же мне знать свои приблизительные шансы.

— Очень много.

— А в цифрах?

— Никогда не считал.

Я вновь задумалась. Шанс, что я окажусь невестой, довольно велик. Но, насколько я поняла, я не являюсь законнорожденной дочерью Харолана (тьфу ты, не я, а эта Елизавета — похоже, вхожу в роль). Это уменьшает вероятность. Остаётся вопрос: зачем чудом найденную незаконнорожденную дочь везти через полимперий со столь усиленной охраной?

Но я уверена, что свадьба эта не состоится. Слишком многие будут против. Отсюда вывод: возможны покушения. А если не знают точно, кого убивать, то «чудом найденная принцесса», отправляющаяся домой с усиленным сопровождением, обязательно привлечёт внимание. Похоже, мне моя охрана уже не кажется столь внушительной. И меня уже совершенно не тянет ни «домой», ни в ту сторону в принципе. Куда я влипла?

* * *

После очередной короткой прогулки ко мне подъехал Бес и усадил перед собой. По-моему, он был самым молодым в отряде, больше 23 лет я бы ему не дала. Мы двинулись в путь всё в той же тишине. Не, народ, молчать я больше не намерена.

— Бес, расскажи мне что-нибудь про то место, куда мы едем, про новости во дворце, а то я совершенно не ориентируюсь в этом.

— Что именно? — слегка напряжённо поинтересовался парень.

— Что меня ожидает по прибытию?

— Ну, вскоре после того, как мы приедем, тебе нужно будет пройти обряд, который подтвердит истинность твоего происхождения.

Вот влипла!

— А в чём его суть? — с замиранием сердца, но как можно небрежнее спросила я.

— На специальный камень капают кровью и по цвету определяют узы родства.

— А что если не пройду? — Сердце билось уже в горле, а голос слегка дрогнул.

Чёрт, нужно взять себя в руки и выглядеть беззаботной.

— Не знаю. Там решат.

— Ну а если пройду?

— Будет бал в твою честь, а потом и…

— Бес, — с некоторой угрозой сказал Серебряный Дождь.

— Что и…? — обернулась я к замолкшему рыжему.

— Там решат.

— Ясно, — протянула я, гадая, что они там скрывают. Но их секреты волнуют меня сейчас не в той степени, как необходимость побольше узнать о судьбоносном обряде. Я повернулась обратно к Бесу боком и продолжила расспрашивать: — А откуда пошел этот обряд?

— Не знаю.

— А часто этим способом проверки пользуются?

— Нет.

— А обряд проверяет узы по отцовской или материнской линии?

— Отцовской, а что?

— А при рождении этот обряд проводят? — с лёгким ехидством поинтересовалась я.

— Нет.

— Чудесненько, — хмыкнула я и тут же перепрыгнула на вторую интересующую меня проблему, стараясь внезапностью сбить парня с толку и заставить проговориться. — Так что же будет после бала в мою честь?

— Бала? Бра…

— Бес!

— Что?

— Давай её сюда. — К нам подъехал Серебряный Дождь. Я мысленно застонала. Парень почти проболтался! Серебряный Дождь протянул мне руки, чтобы пересадить к себе. Могу поспорить, что от этого светлого ни слова не удастся добиться.

— Эй, я вам тут не мешок с зерном, — возмущённо-оскорблено отстранилась я от протянутых рук, — нечего со мной так бесцеремонно обращаться!

— Ну что вы, принцесса, — расплылся в приторной улыбке феникс. — Разве вы не желаете проехаться в моей скромной компании? И я вам отвечу на все вопросы.

— Нет, не желаю, — надулась я. — Что вы от меня скрываете?

— Ничего.

— Так я и поверила.

Меня на время оставили в покое. Оставить-то оставили, но мне же интересно, чего они там не договаривают. Ладно, потом попробую, а пока…

— Бес, расскажи какую-нибудь историю.

— Историю? — он с непониманием посмотрел на меня. Я кивнула.

— Можно из жизни или придуманную.

Бес как-то нехорошо улыбнулся и начал:

— Жила во дворце одна принцесса, не скажу, чтобы очень красивая, но так, ничего.

— Бес, — мягким голосом прервала я. — Если будешь давать такие характеристики девушкам при девушках, будешь ходить с расцарапанной ро… хм, лицом.

— Из-за чего?

— Из-за женской солидарности. Так что с этой принцессой?

— Ещё она была очень заносчивой, ни с кем не говорила, держалась обычно особняком. И вот однажды она влюбилась. В конюха.

Я хмыкнула.

— Об этом узнали и мальчишку убили, а принцессу отправили в монастырь, на перевоспитание.

Бес замолчал, я тоже ничего не могла выдавить из себя. И всё? Ну и история.

— Э-э, Бес, ты, конечно, не обижайся, но рассказчик из тебя никудышный. Мой совет, в менестрели тебе идти не стоит. Как я понимаю, это реальная история?

— Да.

— Жестоко.

— Такова жизнь, — пожал плечами феникс. Он вообще знает про такое понятие, как сочувствие?

— Не нравится мне эта история. Она давно произошла?

— Нет, но меня тогда во дворце не было.

— Попробуем разобраться, — с энтузиазмом решила я.

— В чём? — со смехом спросил Ветер.

— Не состыковка получается. С одной стороны заносчивая и высокомерная, а с другой — в конюха. Сколько ей тогда было?

— Не помню. Сианов двадцать пять.

— Двадцать три, ребёнок совсем, — поправил ехавший чуть позади Странник.

А это что ещё такое? И сколько на наши? — растерялась я и с надеждой спросила:

— А конюху?

— Тоже где-то столько, может даже меньше.

— Ну, если ребенок, то, может, они просто дружили? Хотя тоже что-то не то получается. Может, принцессе просто одиноко