Пятница, Кольцевая - Евгения Кайдалова

Лариса хорошо помнила последствия такого бунта в изгнавшем ее пансионате, но сейчас ей вновь хотелось… Нет, не бунтовать и не требовать, а просто попробовать… Попробовать остаться в клубе до тех пор, пока время будет это позволять, а потом обнаружить свое присутствие перед Виталием и вернуться на лайнер в такси вместе с ним. И может быть, даже разговориться по дороге.

Прошло полчаса, в течение которых Лариса просидела на табурете в баре, пытаясь не уснуть, и, потягивая из бокала минеральную воду, следила за Виталием. Странно, но он не подавал ни малейших признаков того, что куда-то торопится. В половине шестого, начав не на шутку нервничать, Лариса вдруг поняла, почему аниматор ведет себя так спокойно: очевидно, реальное время отплытия, о котором известно персоналу лайнера, не совпадает с тем, которое сообщили туристам. Ведь туристам свойственно опаздывать, поэтому время отплытия для них и должно быть обозначено на час раньше фактического. Да, наверняка лайнер отходит в семь. Лариса успокоилась и продолжала наблюдать. Теперь она могла надеяться, что немка выбьется из сил раньше, чем она сама, а стало быть…

Тут произошло непредвиденное. Без четверти шесть Виталий взглянул на часы и изменился в лице. Отчаянно попытавшись что-то объяснить немке жестами и, наконец, попросту махнув рукой на прощание, он пулей вылетел из клуба. Лариса едва успела выскочить на улицу вслед за ним. Виталий тщетно вертел головой то вправо, то влево вдоль пустого проспекта, пытаясь засечь взглядом отсутствующее такси. Лариса подбежала к нему.

— Виталий, здравствуйте! Вы меня помните?

Аниматор обернулся на ее голос с такой надеждой в глазах, что Ларисе даже стало стыдно, что она ничем не может ему помочь.

— Я тоже с лайнера «Олимп», тоже опаздываю, — поспешно добавила она.

— Да, конечно, вы еще в конкурсе победили, — пробормотал Виталий, пытаясь быть вежливым, но от волнения плохо соображая. — Ну же, ну! Ловись рыбка, большая и маленькая! — воскликнул он, заприметив вдалеке машину и выставив вперед руку с поднятым большим пальцем.

Несмотря на всю критичность ситуации, Лариса не могла не рассмеяться — он еще шутит! Машина, однако, промчалась мимо — это было не такси. Лариса и Виталий посмотрели друг на друга с отчаянием, и в эту секунду Ларисе до смерти захотелось обнять его и утешить. И замереть в его объятиях, забыв и про время, и про отходящий от причала лайнер.

В этот момент, словно deus ex machina, возле них остановилось такси и пару секунд спустя, сорвавшись с места, помчалось в Пирей. Никакого разговора в машине, на который так рассчитывала давеча Лариса, у них не получилось: оба поминутно глядели на часы и кусали губы. Правда, машина неслась на хорошей скорости по практически пустым улицам, но все же, но все же…

— Шесть, — странным, словно неживым голосом уронил Виталий.

— А у вас не спешат часы? — с ужасом спросила Лариса. Ее собственные показывали без двух минут шесть.

Виталий покачал головой.

Несколько минут спустя их высадили у причала. Оба сломя голову бросились к тому месту, где должна была возвышаться белая громада «Олимпа», и почти сразу безнадежно остановились. Белый силуэт океанского лайнера вдали, озаряемый ясным утренним солнцем, стал самым кошмарным зрелищем, которое Ларисе когда-либо доводилось видеть.

— Ой, бля!.. — простонал Виталий, опускаясь на парапет набережной и закрывая лицо руками. Лариса чувствовала себя не лучше, однако она никогда не смогла бы так четко и лаконично выразить овладевшие ею эмоции.

Чудовищно долго — не менее получаса — ушло у них на поиск портовой администрации. Все, к кому они лихорадочно обращались с вопросом, были сонными, неприветливыми, не могли двух слов связать по-английски и тыкали пальцами в разные стороны. Наконец, когда администрация была найдена, Ларисе потребовалось еще как минимум десять драгоценных минут, чтобы объяснить, в какую они влипли историю. Потом стали связываться по рации с капитаном корабля. Но тот просьбу вернуться в порт за опоздавшими после целого часа пути воспринял почти как шутку. Это был один из самых ужасных по степени эмоционального накала разговоров в Ларисиной жизни, усугубленный жгучим чувством вины и полным отсутствием поддержки со стороны ее товарища по несчастью, который галантно предоставил даме вести переговоры. Все веские аргументы, включая стоимость сжигаемого топлива и бешеные тарифы за стоянку в пирейском порту, были на стороне капитана, и прошибить его эмоциями было практически невозможно. — Единственное, что я могу сделать, — сказал он, несколько смягчаясь, — подобрать вас на обратном пути. Мы остановимся возле острова Кея — он лежит у нас по курсу. Ненадолго, на полчаса, не больше. Это будет через три дня — одиннадцатого числа. Вам придется самостоятельно добираться до острова и ждать там часов с восьми утра.

— Это далеко? — с ужасом спросила Лариса, мгновенно нарисовав в уме картину десятилетних странствий Одиссея.

— Нет, один из ближайших к Афинам островов. Там ждите в порту Корисса — мы пришлем за вами шлюпку с лайнера. Если у вас нет денег, обратитесь в российское консульство, они должны помочь.

— Помогут они, как же! — мрачно усмехнулся Виталий, когда разговор был окончен и Лариса передала его содержание. — У вас есть какие-нибудь деньги? А то у меня — ни копейки.

— Это ничего, у меня с собой около трехсот евро, — успокоила его Лариса.

— Да? — Виталий немного ожил. — Тогда живем! Мы можем поселиться в хостеле.

Это слово казалось Ларисе смутно знакомым, но только смутно.

— Ну, это такая гостиница для студентов с минимальными удобствами. Но вы не волнуйтесь: там гораздо приятнее, чем в каком-нибудь совковом пансионате.

— Я не волнуюсь, — заверила его Лариса, у которой были свои счеты с пансионатами, — тем более что выбирать не приходится.

Они вновь поймали такси, водитель которого, к счастью, немного объяснялся по-английски, и Лариса попросила отвезти их в какой-нибудь хороший хостел. По иронии судьбы, точка назначения находилась прямо по соседству с ночным клубом, где они танцевали еще полтора часа назад.

— Вы ведь говорите по-английски? — спросил Виталий, который взялся руководить процессом. — Тогда попросите у них одно место в комнате на четверых для женщин и одно — в комнате на четверых для мужчин.

— На четверых? — переспросила Лариса. Таких «удобств» не было даже в пансионате.

— Ну да, здесь ведь все по-простому: есть комнаты на четверых, на шестерых, на восьмерых; чем больше народу, тем дешевле.

— А на двоих у них нет номеров?