Повестка в космос - Максим Лучинин

— Родство земных слонов с инопланетянами на данный момент не установлено, — заметил Борис Моисеевич и продолжал: — Представителей первоначальных рас истантов и сйерков на данный момент не осталось, однако примерно каждый двадцатитысячный родившийся истант является чистокровным сйерком. Вид сйерков заметно отличается от истантов — это вертикальная полость чистого голубого цвета, высотой около четырех метров. Щупальца у них более мелкие, и их намного больше. Сйерки воспринимают себя как отдельную расу, а истантов рассматривают в качестве симбиозного спутника. Никаких конфликтов между собой у них нет, и можно считать их единой расой для Удобства…

— Товарищ полковник! — спросил Константин. — как они размножаются?

Весь класс тут же оживленно зашевелился, крайне заинтересованный этим вопросом.

— Процесс размножения внешне близок к нашему — соитие двух особей и в дальнейшем вынашивание плода одним из партнеров… Но боюсь, что это только внешнее сходство…

— Это что же получается, — возмущенно заметил лысый мужик, Геннадий, мой сосед по нарам. — Значит, возможен половой контакт между человеком и ис-тантом?

При этих словах класс вздрогнул. Все взоры обратились на Бориса Моисеевича.

— Теоретически, вероятно, это возможно, — задумчиво проговорил он. — Но…

Все зашумели, заголосили.

— Тихо! Тихо! — скомандовал Борис Моисеевич. — Желающие, конечно, могут попытаться осуществить контакт… — Все опять заголосили. — Но! — продолжил полковник. — Хочу вас предупредить. И вот это вы, пожалуйста, запомните хорошенько. В соответствии с договоренностями, заключенными между нашими цивилизациями, истанты имеют право защищать свою жизнь, и при угрозе со стороны представителей человеческой расы у них есть право защищаться… Вплоть до уничтожения объекта угрозы…

Все в кабинете опешили. Ого, подумал я, хорошенькое дельце!

— Как же так? — непонимающе спросил Димка Ершов. — Как же узнаешь, что хорошо ему, что плохо? Ты, может, в носу поковыряешься, а он — бах! — из лазера шмальнет, потому что решит, ты угрожаешь ему… Не, я так не согласен.

— А я объясню, — ни на секунду не потеряв уверенности, сказал полковник. — Хочу, чтобы вы знали: Российская Федерация совершает на данный момент беспрецедентную по своему значению и масштабам акцию. Мы отсылаем в космос один миллион семьсот шестьдесят две тысячи человек…

— Сколько?! — заорал я — и одновременно со мной остальные.

— Один миллион семьсот шестьдесят две тысячи, — отчетливо повторил Борис Моисеевич. — Соединенные Штаты отсылают двести пятьдесят человек спецназа, Европейский союз готовит объединенную группировку в две тысячи человек. Многие страны вообще отказались от предоставления людских ресурсов. Китай не высылает ни одного солдата! Разве что Индия собирается организовать мобилизацию в несколько десятков тысяч… Я повторяю, Россия идет на беспрецедентный шаг. — Он замолчал, мерно шагал от окна к двери и обратно. Было видно, что все, что он сейчас говорит, имеет для него самого очень большое значение. — Что случилось? — продолжил он. — А случилось то, что мы вдруг вступили в контакт с силой, превосходящей нас даже не на порядок, а просто несоизмеримой с нами по своим возможностям. И встал вопрос: а как взаимодействовать с такой силой? На каких принципах? Пропасть между нами настолько велика, что любое сотрудничество — всегда предполагающее обмен друг с другом — практически не осуществимо. Мы не можем строить никаких стратегических планов в отношении их, потому что любой наш план сталкивается с таким превосходством оппонента, что теряет всякий смысл… Представьте, что за шахматную доску сел шестилетний обычный ребенок, которому папа только что рассказал в общих чертах о правилах, и чемпион мира по шахматам. Что это будет за партия? Какой план может составить ребенок? Он может, конечно, попробовать играть, но всем ясно, что ситуацией будет полно и безраздельно владеть чемпион. Ребенок может вообще отказаться играть, но тогда останутся просто взрослый человек и просто маленький мальчик — и опять же превосходство ВзРослого будет подавляющим, даже вне игры…

Затаив дыхание, мы слушали его. Я чувствовал, что °н прав. Размышляя о пришельцах, я приходил к подоб-ному же мнению.

— Нам было сделано предложение — все вы его знаете, — продолжал полковник. — Нет никакого, я повторяю, никакого смысла анализировать — правда это или нет, обманывают нас или нет. Мы просто не в состоянии принять правильное решение в этой ситуации, исходя из расклада сил. Но стоит только признать силу противника, согласиться, что он победитель априори, как ситуация становится немного проще. В этом случае остается всего два варианта: да или нет. Верю или нет. Играю я с ним — или нет. А как определить, какой ответ правильный? Играть или не играть? И здесь тоже получается довольно просто. Есть две возможности: пришельцы злые — пришельцы добрые. В случае если мы отказываемся играть, нам грозит смерть при любом раскладе: нас или убивают злые пришельцы, или убивают Красные Зед, о которых нас предупреждали добрые пришельцы. В случае если мы соглашаемся играть, наши шансы уже намного лучше: если пришельцы злые, мы по-прежнему погибаем, но если пришельцы добрые, то у нас есть шанс выжить. Я понятно излагаю?

— Да все, наверное, в покер играли, понятно! — сказал Константин.

— Замечательно, — кивнул Борис Моисеевич. — Я думаю, что согласиться играть — это очень правильное решение. Опыт общения с чемпионом мира по шахматам выпадает далеко не каждому ребенку, и у нас есть шанс многому научиться… Так вот! Возвращаясь к сексу с истантами… Мы доверились оппоненту — и играем практически по его правилам. Мы согласились, что они имеют право защищать свою жизнь и имеют право уничтожить человека, который угрожает их жизни. Но помните, что мы выбрали играть. Мы выбрали лучшие шансы. Мы действуем в расчете на то, что сможем выжить. Мы доверяемся истантам. Доверяемся, что они различат ковыряние в носу от угрозы жизни, различат, где ошибка, а где — провокация. У нас нет выбора. Мы выбрали доверять.

— Товарищ полковник, а почему ж другие не выбрали? Другие страны? — спросил Геннадий. — Мы одни, что ли, такие умные?

— А мы жертвенники, — просто ответил Борис Моисеевич. — Мы готовы жертвовать собой. Тебе президент сказал воевать с инопланетянами — ты воюешь. Да еще считаешь, что идешь на правое дело. Между прочим, ты абсолютно правильно так считаешь. Удача России в том, — сказал он и грустно усмехнулся, — что жертвуя собой, она почему-то всегда оказывается правой… Какой американец полетит в космос? Они что. идиоты? Рисковать огромной частью боеспособного населения страны ради тех шансов, что я вам озвучил? Нет, у них кишка тонка. Тут игра идет ва-банк, а когда на кону собственная жизнь, то очень легко принять неправильное решение.