Ночь золотой саламандры (СИ) - Пожарская Анна

– Вот оно что, – выдохнул собеседник, и чародейке стало не по себе от его ехидной усмешки. – Я бы с радостью изучил вашу силу подробнее.

Развернулся к ней всем телом и пристально посмотрел в глаза. Сальма прищурилась. Никак не могла разобрать, о чем он? Действительно хочет понять природу их с Ладиром дара или просто так топорно намекает на глупую интрижку? Неужели забыл, что приехал жениться?

– Полагаю, за изучением магии вам лучше обратиться к госпоже Сальмарис, – обозначила границы чародейка и мысленно ухмыльнулась. Хотелось увидеть если не смятение, то хотя бы смущение мужчины.

Ни один мускул не дрогнул на лице Олафара, будто это не он только что двусмысленно шутил с родственницей возможной невесты. Лишь пристальный взгляд похолодел и приобрел легкую строгость. Настала очередь Сальмы смутиться. Похоже, кавалер не имел в виду ничего дурного, а она надумала лишние подробности.

– Мама, давай поиграем втроем, пока есть время, – начал канючить Ладир. Сальма снова погладила его по голове: обычно сын чувствовал приближение превращения, и если он предлагал еще партию, значит, можно было смело раскладывать дощечки и стекляшки.

– Хорошо, – согласилась Сальма и направилась к скамейке. Понятия не имела, как они разложат там все составляющие.

Суть игры сводилась к следующему: каждый участник выбирал карточку с нанесенной на ней схемой витража, потом на специальное блюдо порциями высыпались стекляшки разной формы и цветов, и игроки по очереди брали подходящие для схем. Если нужной стекляшки не было, участник пропускал ход, а побеждал тот, кто раньше всех завершал узор. Обычно сын обыгрывал Сальму без труда, она часто отвлекалась и забывала вовремя ухватить то редкие зеленые треугольники, то желтые квадраты, но сегодня третий игрок вносил неопределенность в привычный расклад.

Все поместилось. И карточки, и блюдо, и даже мешок со стекляшками. Сальма разрешила соперникам выбрать витражи первыми, а себе прихватила тот, что сверху. Очень опрометчиво! На схеме красовалось множество красных ромбов, а они, похоже, были самыми тяжелыми и оказывались в блюде в последнюю очередь. Зато Сальма смогла понаблюдать за мальчишками. Сейчас, во время охоты за разноцветным стеклом, Олафар мало отличался от Ладира: с тем же азартом прикидывал, какую фигурку можно оставить сопернику, а какую надо забрать сейчас, так же радовался, когда ему перепадала нужная стекляшка.

Поддалась общему настроению под конец игры, когда в блюде стали появляться красные ромбы. Отчего-то захотелось обогнать мальчишек и показать им, что она, Сальма, тоже может выиграть, если захочет. Не удалось! Когда у соперников оставалось по две незаполненных ячейки, ей нужно было закрыть четыре.

Мысленно смирившись с поражением, чародейка вздохнула и уставилась в блюдо. Там лежали три зеленых треугольника, один желтый ромб и желтый треугольник, красный квадрат и три ромба. Посмотрела на карточки. И Олафару, и Ладиру для победы требовался желтый ромб, но сейчас был ход королевского бастарда. Мужчина тоже посмотрел на блюдо и схемы, прищурился, потянулся и взял красный квадрат, вторую нужную для окончания витража фигурку. Сальма улыбнулась. Как и положено взрослому, жених спокойно отдал победу ребенку. Конечно, Ладир сейчас тоже мог взять не желтый ромб, а зеленый треугольник, но что-то подсказывало, что сын своего не упустит. Треугольник никому, кроме него, не требуется, а вот ромб понадобится сопернику.

Ладир не прошляпил победу: ухватил нужный желтый ромб. Сальма взяла красный, а Олафар пропустил ход, и сразу после сын прозвенел с довольным видом:

– Я выиграл. Спасибо за партию!

Сальма покачала головой и посмотрела на жениха. Мужчина подмигнул и принялся собирать стекляшки в мешок.

– Еще партию? – задорно поинтересовался он.

– Нам с мамой надо идти, – нерешительно пробормотал Ладир, и Сальма вздрогнула. Когда-то давно они договаривались, как вести себя при посторонних, и сейчас сын недвусмысленно давал понять, что превращение близко.

– Вас проводить? – Олафар проворно сложил все части игры в шкатулку и направился к фонтану, чтобы спрятать ее в тайник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Мы, пожалуй, сами, – поспешила отказаться Сальма, прихватила Ладира за руку и почти бегом направилась вглубь сада.

– Спасибо за компанию, – кинул жених им вслед.

– И вам, – оглянулась Сальма, ускоряя шаг.

Не хотелось, чтобы Олафар даже заподозрил, что госпожа Мари и Сальмарис – одна и та же женщина. Ясное дело, его больше привлекает молодая мама, а не изуродованная магией ведьма, но лишний раз убеждаться в этом она не хотела. С нее хватило Марира, который постоянно уговаривал хотя бы ненадолго оставить сына без защиты и побыть «настоящей женщиной».

К счастью, они успели спрятаться в одной из беседок, прежде чем Ладир обратился. Здесь дурманяще пахло поздними розами, Сальма уселась на скамью и полной грудью вдохнула аромат. Как же хорошо! Ладир без лишних церемоний забрался к ней на колени.

– Отнеси меня к северному фонтану, – проворчал он, – не люблю эти цветы.

Сальма кивнула: прекрасно знала, как раздражает запах роз в хвостатой ипостаси. Прижала к груди родную теплую тушку и поднялась на ноги. Потом вспомнила об утреннем волнении и ринулась в бой.

– Я, кажется, запрещала тебе гулять около фонтана с кораблем, – строго начала она. – Ты понимаешь, что могло случиться сегодня ночью? А днем? Ты мог погибнуть на солнце…

– Я больше не буду, – прошептал Ладир и потерся мордочкой о ее щеку. – Я сам испугался. У них были такие глаза… Будто на бульон нас ловили.

– Обещаю, тебя никто из них не обидит… – в тон ему отозвалась Сальма.

Прикрыла глаза и погладила сына по голове. Крепче прижала его к себе. Не умела долго на него злиться. Все закончилось, и хорошо. На обещанный женихам обед пришлось бежать. Сидела с сыном, пока тот не заснул, и не сразу сообразила, что уже не успевает ни переодеться, ни заняться делами. На подходе к столовой ей попался Олафар, и Сальма невольно улыбнулась. После утренней игры перестала воспринимать его чужаком и сейчас обрадовалась появлению кавалера.

Мужчина, видимо, по-своему понял ее улыбку. Приблизился и, глядя в глаза, вкрадчиво поинтересовался.

– Могу я попросить госпожу об одолжении?

– Смотря каком, – простодушно отозвалась Сальма, отчего-то юлить и обманывать сейчас не хотелось.

– Научите меня вашим танцам. А то я вроде покопался в книге, но многого не понимаю.

Сальма почувствовала, что краснеет. Это предложение было куда решительнее обычного приглашения на прогулку.

– Вы же понимаете, что танцы у нас – это несколько иное? Скорее часть ритуала ухаживаний…

– Я женюсь на вас, если случится непоправимое, – хохотнул Олафар.

– Хорошо, – кивнула Сальма, все равно собиралась устроить еще по свиданию. – Завтра перед завтраком. Я пришлю за вами слугу.

– Премного благодарен, – кивнул Олафар и слегка поклонился, пропуская ее вперед.

Сальма мысленно усмехнулась его нежеланию брать ее под руку и поспешила к столу. Предстояла совместная морская прогулка, и чародейка решила не забивать голову каким-то одним кавалером: сначала еще раз внимательнее посмотрит всех вместе.

Глава седьмая. Опасное сближение

Сальма приказала служанкам удалиться. Махнула рукой, когда они потянулись к принесенному с собой зеркалу, и девушки поспешили уйти без него. Чародейка затворила дверь и вернулась к своему отражению. Вздохнула, в очередной раз упрекая себя за нежелание взглянуть правде в глаза. Сына прокляли почти сразу после рождения, и ей давно следовало привыкнуть к новой внешности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Покачала головой и вгляделась в женщину по ту сторону стекла. Синее с серебряным отливом платье хоть и сглаживало немного мертвенную бледность кожи и позволяло оценить стройную фигуру: высокую грудь, плавную линию плеч, тонкую талию и изящные руки, но, к сожалению, общее впечатление не спасало. Длинные, белые, будто покрытые толстым слоем паутины волосы и почти бесцветные глаза портили всю картину. Сальма усмехнулась: единственное, что осталось приличного, – бледные пухлые губы, но их, похоже, было недостаточно, чтобы заставить потерять голову хоть кого-то.