Звезда Аделаида - 1 - GrayOwl

- О, мой благородный сын! - казалось, не смущаясь разницы в возрасте, мягким, но взволнованным голосом произнесла женщина. - Сможешь ли ты хоть когда-нибудь простить меня, чтобы лишь в Посмертии печальном мучиться мне воспоминанием о своём малодушии, а не изводить себя более стенаниями, как делаю я всю жизнь?

Она несмело взглянула в глаза сына, но Снейпу хватило этого момента, чтобы «увидеть» вину женщины, предоставленную на передний край её сознания.

- А она выражается весьма поэтично, значит, не только плачет, но и Овидием увлекается, -подумал «сын».

- О, благородная матерь, по воле милосердных богов я выжил, и тебе не стоит так сокрушаться о прошлом. Я рад видеть тебя, высокорожденная патрицианка. Надеюсь, с моим возвращением к родным Пенатам и Ларам ты будешь прощена супругом, и отвергнет он рабыню, дабы принять тебя, как единственную и вновь любимую жену

- Медоточивы речи твои, о, мой единородный сын. Дивлюсь я, как, живя среди варваров, постиг ты родной язык.

- Хороший вопрос, вернее, даже утверждение, - подумал Северус, - нужно выкрутиться.

- Чародей я есмь, о, благородные мои родители. - обратился он и к Малефицию, сидевшему на узорчатом резном табурете, и к стоящей поодаль, не смеющей приблизиться к мужчинам, Веронике. - Таким уродился от вас и волшебствую, путешествуя много и постигнув языки разные - восточные, западные, южные и северные.

Смотрите, вот, - волшебная палочка выскользнула отточенным движением из рукава сюртука, - орудие моего магического искусства.

Им же сотворяю огонь.

- Incendio! - указал Снейп на клочок шерсти на полу.

Тот незамедлительно сгорел в магическом пламени, оставив лишь зловоние.

- Aerum nova!

И воздух в комнате очистился

- Им же могу создать воду.

Мастер Зелий приготовился произнести соответствующее заклинание, как вдруг в комнате появились женщина и юноша. Оба отличались необычайной красотой.

- О, «родственнички» пожаловали, - подумал с неудовольствием Северус.

Но, вглядевшись в их прекрасные лица, он понял, что уже, по крайней мере, смирился с их существованием.

- Нина, ступай к себе, - недовольно приказал Снепиус. - А тебе, Квотриус, я дарую высокую честь познакомиться с моим наследником Снепиусом Северусом, который, слава милостивым богам, вернулся из небытия. Отныне ты - бастард, сын. Преклони колено перед высокорожденным братом, Квотриус, да не отрекусь от тебя, но от твоей матери.

Молодой человек лет двадцати - белокожий, румяный, черноволосый, черноглазый, с алыми губами, так и зовущими к поцелуям, и… с фирменным снепиусовым носом, впрочем, совершенно не портящим облик «брата», послушно опустился на одно колено и склонил голову.

- И что мне теперь делать с этим покорным «братцем»? - подумал Северус, как вдруг раздался голос Малефиция:

- Ты можешь прогнать их, высокорожденный сын мой, а можешь… принять.

По зависшей в тесноте комнаты паузе зельевар понял, что «отец» желает последнего, и сказал просто:

- Брат мой - бастард Квотриус, принимаю я тебя в род Снепиусов.

Брат вскинул голову, и такая ненависть мелькнула в его, таких же чёрных, как у самого Северуса, но матово блестящих глазах, что у профессора на мгновение закружилась голова, однако он даже не пошатнулся.

- В знак этого события позволяю поцеловать мне руку, - произнёс, торжествующий над более слабым и уязвимым соперником, Северус.

- Руку? - сказал в недоумении «брат». - Ты не позволяешь встать с колена и поцеловаться с тобой по-братски?

- Вот ещё,[i]- пришла в голову профессора мстительная мысль, - [i]достаточно того, что меня один мужик облапал, а тут ещё тебя не хватает, «братик».

- Руку, и только, - сказал твёрдо Снейп. - Не в обычае великого мага и наследника славного, доблестного рода лобызаться с братом - бастардом. Целуй.

Северус буквально сунул под нос Квотриусу кисть правильных, благородных очертаний, сформированных многими поколениями чистокровных браков, хоть и с примесями арабской и иудейской крови нескольких магических родов. От того Снейп и обладал такой «неанглийской» внешностью, однако нос Малефиция и, по всей видимости, его ромейских предков, передавался каждому урождённому наследнику и остальным сыновьям.

Снепиусу, Снепу и, наконец, Снейпу - так изменялось имя древнего рода в веках.

Квотриус неумело ткнулся влажными, красными, красивыми («Ну и что, если он действительно красив?!») губами, попав куда-то на кончики пальцев Северуса, отчего «наследнику» стало невыразимо приятно - то ли от сознания своего «первородства», то ли от того, что его руку, как руку женщины, поцеловал красивый мужчина.

- Да не думай о нём, Сев, как о классическом кельтском красавце - «Кожа, как снег, волосы, как вороново крыло, а губы - словно кровь на снегу», - он же полукровка, бастард.

У него, наверняка, большая семья, он же стар для бритта, - заклинал себя несдержанный на эмоции по отношению к «брату»зельевар. - И потом, у него - нос, как у тебя, даже ещё хуже и, в конце концов, он же мужчина!

Но некая заноза уже вошла глубоко в прежде холодное и неприступное сердце Северуса, а удалить он её мог только вместе с самим живым, бьющимся сердцем - делать этого совершенно не хотелось. Снейпу понравилась его новая большая семья со всеми её причудами.

Северус знал, что унизил «брата» - полукровку, а «отец» даже не позволил его матери взглянуть на «первенца» и «законного наследника». За те минуты, что он лицезрел Нину, Снейп сделал далеко идущий вывод - ему хотелось бы, наверное, обольстить эту красавицу - бриттку, но Малефиций официально отказался от неё, как наложницы, и теперь вернётся к прощённой, белокурой, образованной, но, наверняка, скучной как и все ромейские матроны, Веронике Гонории, своей законной супруге.

Не за что больше держать её в опале, ведь боги свершили чудо - вернули высокорожденного сына! Сын же оказался ещё и с «изюминкой», да какой - чародей и маг, быть может, прорицатель… Но даже если и не прорицатель, то ведь маг, испепеляющий одним движением деревянной - ха! - палочки и словом:«Воспламенись», всего лишь словом. Он, наверняка, может и убить…

А это стоит проверить:

- Раба ко мне постарше да неповоротливее!

Тотчас привели пикта, ещё совсем молодого, но, видимо, бестолкового.

Северус уже понял… что ему предложит сделать с этим туземцем Малефиций, но не мог определиться с собственной линией поведения. Потом он осознал - от его «умений» в этом времени напрямую зависит жизнь даже высокорожденного патриция. Что, если он откажется сделать это, придётся примириться, быть может, даже над главенством «брата», умеющего убивать руками, а не заклинаниями. Покориться же своенравному «брату» - бастарду очень не хотелось. Что…