Другая сторона светила: Необычная любовь выдающихся людей. Российское созвездие - Лев Самуилович Клейн

стал свататься снова, на сей раз при живой жене, но уже не к самой 50-летней «пошлой девице», т. е. старой деве, а к ее племяннице, 30-летней Марии Гас тингс. Царский посол Ф. Писемский заявил, что царь не станет сохранять брак с Марией Нагой: «государь взял на себя в своем государстве боярскую дочь, а не по себе, а будет королевина племянница дородна и тому великому делу достойна и государь наш… свою оставя, зговорит за королевину племянницу».

Иван Грозный из кожи лез, чтобы хлопоты об этом браке удались: он надеялся вывести Россию из полной дипломатической изоляции и поднять престиж страны после военного разгрома. Кроме того, подозревая, как всегда, своих подданных в изменах и заговорах, он хотел обеспечить себе за границей убежище. Он серьезно подумывал в случае успешного мятежа бежать в Англию. Но английский посол сообщил ему, что родство Марии Гастингс с королевой самое дальнее, а кроме того, она больна и «рожей не самое красна» — у нее лицо покарябано оспой. Царь не отступился от самой идеи, разузнавал о возможности получить руку какой-нибудь другой королевиной родственницы. Так что для Марии Нагой уже был уготован монастырь. Но смерть прервала свадебные замыслы престарелого жениха.

Что же можно сказать об отношении царя к женам? Лишь две из восьми жен — Анастасия и Василиса — пользовались расположением царя, и то Анастасия лишь поначалу обладала сексуальной привлекательностью для него. И ей он много изменял, три другие жены рано умерли, одну он убил, двоих заточил в монастырь и еще одну планировал сослать в монастырь, да смерть помешала. Это был супруг ненадежный, непостоянный, капризный и эгоистичный. Избалованный полной доступностью любого сексуального удовольствия, он смотрел на каждую новую жену как на очередную сексуальную усладу и после удовлетворения страсти быстро терял к ней интерес, помышляя о новой забаве и сопряженных с ней политических выгодах.

Бесцеремонно обращался он и с женами сына. Сын, царевич Иван Иванович, во всем подражая отцу, имел уже третью жену, хотя первые две не умерли. Царь женил сына восемнадцати лет на Евдокии Сабуровой, через три года, отправив первую жену в монастырь, посватал за него вторую — Параскеву Соловую, но и ее отправил туда же. Третьим браком женил сына на Елене Шереметевой. Но дядю ее объявил изменником. Беременную невестку избил в спальне за неприличное, по его мнению, платье. На следующий день Елена произвела выкидыш. Царь не хотел иметь от нее внука и добился своего. По данным папского посла Поссевино, царевич, столь же яростного характера, как и отец, вступился за жену и получил рану в висок царским жезлом. Сын Иван, наследник престола, умер через 10 дней. Ярость, питавшая террор так долго, обратилась на собственное семейство царя и подточила судьбу династии.

Царь пережил сына лишь на два года. На трон взошел хилый, слабовольный и бездетный Федор (собственно, у него не было сыновей, была только дочь, но и та умерла во младенчестве).

Царь Иоанн IV Васильевич Грозный. С немецкой гравюры на дереве XVI в.

Иван Грозный. Древнерусский портрет, находящийся в Копенгагене

9. Психиатрический портрет

Каким был Иван? Внешность его известна по описаниям иностранцев и по русским портретам («парсунам»), большей частью сделанным не при жизни. Иностранцы описывают его как полного высокого человека с рыжей бородой. Сам Иван в бранном письме Курбскому, намекая на его голубые глаза, вопрошает: «Где же видано честного человека с голубыми глазами?» Значит, у самого царя глаза были темные. Миниатюры Лицевого свода летописи мало что добавляют к этим описаниям: они слишком мелкие и обобщенные. Единственный более подробный портрет, хранящийся в Копенгагене, сделан в традиционной иконописной манере и также может претендовать лишь на очень приблизительное сходство.

М. М. Антокольский Иван Грозный. 1875 г. (с оригинала 1871 года. Гипс).

Из российских художников нового времени образ Грозного воссоздавали многие. Наиболее известны несколько. Скульптура Мордуха Антокольского изображает Иоанна в монашеском клобуке с синодиком умерщвленных на колене и четками в руке. Статуя была представлена на диплом, но профессора Академии Художеств не хотели давать за нее звание. Однако она понравилась президенту Академии великой княгине Марии Николаевне. Та пригласила своего брата царя Александра II. К ужасу профессоров, царь явился в Академию, осмотрел статую в глине, сказал: «Хорошо, очень хорошо! Поздравляю, статую приобретаю — из бронзы…». Профессора быстренько пересмотрели свое решение и присвоили Антокольскому звание академика.

Фрагмент картины «Иван Грозный и сын его Иван». Репин Е. И, 1885 г.

В 1885 г. появилась картина Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 г». Замысел был связан с убийством царя Александра II в 1881 г. Назвать картину «Убийство царем собственного сына» было совершенно невозможно по ясным политическим причинам. Репин рассказывал Грабарю: «Я работал завороженный. Мне минутами становилось страшно. Я отворачивался от картины, прятал ее. На моих друзей она производила то же впечатление. Но что-то гнало меня к этой картине, и я опять работал над ней» (Грабарь 1: 258). Одновременно он работал над портретом Менделеева. Жена Менделеева рассказывает: «Никогда не забуду, как раз неожиданно Илья Ефимович пригласил нас в мастерскую. Осветив закрытую картину, он отдернул занавес. Перед нами было «Убиение Грозным сына». Долго все стояли молча, потом заговорили, бросились, поздравляли Илью Ефимовича, жали руку, обнимали» (Менделеева 1928: 51).

Впечатления с выставки излагает В. И. Михеев: «Кровь, кровь! кричали кругом. Дамы падали в обморок, нервные люди лишались аппетита. Можно было бы обойтись и без крови. Но был ли бы тогда понятен тот полный жалости и раскаяния ужас на лице Иоанна, который и есть психическая задача картины?» Поэт Волошин считал, что картина недопустимо травмирует зрителя, и место ей в паноптикуме. Известнейший критик Стасов вообще молчал. Художник И. Н. Крамской в письме А. С. Суворину писал: «Вот она, вещь, в уровень таланту!.. И как написано, боже, как написано!» Теряясь в оценке воздействия картины на зрителя,