Муж под прикрытием. Шесть жизней мистера Джордана - Мэри Тернер Томсон

встречи с дочерью, Уилл явно был подавлен. Он разочаровался в своей работе, утратил веру, ему больше не за что было сражаться. Уилл посвятит этой борьбе всю жизнь, но теперь все казалось ему фальшивым и тщетным. Резня в Дженине показала ему, что ни те ни другие не ангелы. Он сочувствовал палестинцам, которые не могли привлечь внимание мира иначе, чем стать самоубийцами и взрывать себя в людных местах. Уилл чувствовал, что ЦРУ там ничего не добьется. У этой проблемы не было решения. И правых в этой борьбе не было. Уилл дошел до предела и теперь хотел быть дома со своей семьей. Он решил уйти в отставку, и я поддержала его в этом решении. Но уволиться из ЦРУ оказалось нелегким делом.

Следующие несколько месяцев Уилл занимался сдачей дел. Они несколько раз собирались всей командой для обсуждения событий в Дженине. Уилл приезжал и уезжал, но тем летом мы все же видели его гораздо чаще. Уйти из ЦРУ – не то же самое, что уволиться из обычной фирмы. Никто не собирался его отпускать. Напротив, его удерживали всеми силами. В конце концов, на его подготовку было потрачено немало времени и средств, а инвестиции не должны пропадать даром.

Однажды Уилл вернулся домой в полном восторге. Ему предложили работу консультанта, что равносильно повышению. Он должен был стать руководителем. Это был компромисс: они согласились более не использовать Уилла в полевых операциях, но совсем уйти ему не удалось. Сначала он занимался подготовкой других офицеров в области наблюдения и сбора информации. Одновременно он делился с ними контактами и личными опытом. Я бы, конечно, предпочла, чтобы он полностью уволился, но Уилл чувствовал, что не может так резко порвать с тем, что всегда считал делом своей жизни.

Уход с полевой работы сразу же повлиял на наше финансовое положение. Уилл потерял все «плюшки» – машины, гаджеты, дебетовую карту. Это стало для него тяжелым ударом. Он всю жизнь работал, а теперь у него не было ничего. Меня потеря денег и вещей не тревожила – я все равно ничего этого и не видела. Хотела лишь, чтобы мой жених и отец моего ребенка был со мной. И была готова поддерживать его в этот трудный момент и укрепить наши семейные узы.

Какое-то время Уилл бывал дома довольно часто – по выходным и на неделе тоже. Робин и Эйлид его обожали. Мы начинали превращаться в нормальную семью, хотя Уилл все еще страдал от депрессии и физической слабости и играл с детьми не очень часто. Он постоянно говорил, как любит их, но в их обществе держался сдержанно и немного формально – словно стеснялся их. Я считала, что у него просто не было опыта общения с детьми. Ему нужно привыкнуть. Поэтому я советовала ему проводить с ними больше времени. Мы придумывали игры – Уилл носил детей по дому в одеяле, как Санта-Клаус в мешке. Дети это просто обожали. Им нравилось забираться на Уилла, а потом скатываться, словно с горки. Однажды мы пошли по магазинам за кубиками, чтобы вместе построить большой замок. Впрочем, этим занятиям Уилл явно предпочитал работать на собственном компьютере.

Он был прекрасным человеком и старался стать частью семьи: дома он вооружался пылесосом и даже готовил – хотя я подозревала, что делал он это потому, что собственную готовку предпочитал моим кулинарным стараниям.

В октябре 2002 года мы назначили новую дату свадьбы. На сей раз решили все сделать скромно, в семейном кругу – на работе Уилла об этом не должны были узнать, потому что я уже твердо убедилась, что они постараются разлучить нас. Как только мы планировали семейный праздник, его опять куда-то вызывали – и всегда в самый неподходящий момент. Уилл говорил, что на работе недовольны тем, что у него возникли серьезные отношения на стороне – такое случалось крайне редко. Подобные отношения отвлекали его от работы, а ведь раньше он отдавался своему делу на сто процентов.

Мне тоже не хотелось снова объясняться с родными и друзьями, если и вторая свадьба сорвется. Мы назначили дату – 26 октября, – и я стала ждать, вернется ли он. Уилл приехал 25 октября, и мы весь вечер пили шампанское и ели пиццу. Он был здесь – это случилось!

Настал день нашей свадьбы, и Уилл все еще был здесь. Я была в восторге и наконец-то дала волю своим чувствам. Мы позвонили нашему свидетелю, моей чудесной подруге Кецце – о нашей свадьбе заранее знала только она. Кецца была так рада за меня, что поднялась в шесть утра и сидела у телефона, ожидая моего звонка. Когда я сказала, что все в силе, она буквально запрыгала от радости. Я тоже была счастлива.

Потом я позвонила родным: «Сегодня мы женимся, если хотите, приходите». К этому времени все уже привыкли к его появлениям и исчезновениям. Хотя все были рады моему счастью, Уилла они немного остерегались. Они поняли мои уклончивые намеки на его работу, но открыто об этом не говорили. Я и так сказала им больше, чем следовало. Когда они пытались вызвать меня на разговор, быстро меняла тему. К нашим отношениям они относились довольно скептически, но факт нашей свадьбы должен был убедить их, что Уилл искренне меня любит.

День нашей свадьбы выдался чудесным. Было очень приятно выходить замуж вот так. У нас не было ни цветов, ни машин, ни фотографов, ни планов рассадки гостей, ни стрессов, ни политики. Только мы. Только наша преданность и обеты друг другу.

Мы одевались в разных комнатах. Я надела легкое пальто, чтобы скрыть свое простое коктейльное платье из белого кружева. Бебиситтер мы сказали, что едем жениться. Мы вызвали такси, попросили водителя отвезти нас в отдел регистрации на Виктория-стрит через Роуз-стрит, потому что нам нужно было еще купить кольцо для Уилла. Мое кольцо было куплено уже давно, но Уилла долго не было, и подогнать кольцо по размеру не удалось. Мы вошли в магазин. Продавцы были любезны и профессиональны. Они спросили, когда у нас свадьба. Мы посмотрели на часы и ответили: «Через тридцать одну минуту». Похоже, для продавцов это стало потрясением. Мы мерили кольца с безумной скоростью, чтобы найти подходящее. Но Уилл непременно хотел кольцо, которое подходило бы к моему. Он всегда уделял этому огромное внимание – всегда искал подходящую одежду и вещи, чтобы они постоянно напоминали ему обо мне. Но единственное подходящее кольцо в магазине было на пару размеров больше, чем нужно. Мы договорились, что используем его на