Наследник Осени - Джайлс Карвин

Больше всего Шара любила бывать здесь ночью, при лунном свете, когда огромное помещение повисало в темно-синей тени, будто опускалось глубоко под воду.

В середине Зала был выложен круг из бело-голубого мрамора с расставленными на нем восемью каменными сиденьями, а в середине круга темнело отверстие, уходившее к Каменному Сердцу Огндариена, священной палате, где соискатели места в Совете проходили испытание.

Шара знала – однажды туда спустится и Брофи. Спустится и, может быть, не вернется. Она вздохнула.

– Жакулин мог бы завоевать какой-нибудь городок и управлять им силой оружия, но, потратив жизнь на уничтожение, он хотел теперь хоть что-то создать. Донован поверил человеку, которому не верил уже никто, и неожиданно для себя получил вдруг и золото, и армию, и лучшего друга. У Жакулина было четырнадцать жен и сорок детей, а умер он в шестьдесят пять лет с мечом в руке, защищая Огндариен от третьего из многих вторжений. Его отпрыски составили Дом Осени и взяли на себя обязанности по сбору налогов и обороне города.

– Четырнадцать жен? – восхищенно повторил Льюлем.– у меня было только четыре… пока.

Старик искоса взглянул на Шару. Краешек напудренных губ едва заметно дрогнул.

Девушка невольно улыбнулась. Гость из далекой империи определенно пришелся ей по вкусу.

– На постройку акведука, каналов и шлюзов ушло семьдесят пять лет. Доновану Моргеону исполнилось сто тридцать четыре года, когда его перенесли на корабль, совершивший первый переход из Великого океана в Летнее море. Согласно легенде, он умер с улыбкой на лице в момент отплытия.

– Прекрасная история. – Посланник восторженно зааплодировал. – Типично восточная, но тем не менее прекрасная.

– Не все в нашей истории было так же прекрасно. Вот почему городом правят братья и сестры Перемен Года.

– Восемь человек для управления одним городом. На мой взгляд, то же самое, что жена при восьми мужьях.

Шара взглянула на супругу посланника. За все время женщина не только не произнесла ни слова, но и ни разу не подняла глаз. Интересно, как эти двое ведут себя, когда остаются наедине, в постели?

Огромная аудитория притихла, когда через украшенные цветами врата Весны прошла высокая седовласая женщина в зеленом платье.

– Это Джайден, сестра Весны, – шепнула Шара, наклоняясь к старичку. – Факел в ее руке символизирует пропавшего без вести брата Весны.

Джайден разменяла девятый десяток и на встречах Совета частенько засыпала, но знающие люди поговаривали, что ее дряхлость наполовину притворство. Старуха не только сохранила зубы, но и не боялась пускать их в ход.

Вторая женщина с факелом вошла в амфитеатр через вечнозеленые врата Лета. Светловолосая, довольно полная, около пятидесяти. Скромное золотисто-желтое платье. Широкая улыбка придавала ей несколько глуповатый вид.

– Хезел, сестра Лета, – прокомментировала Шара. Следующими были Беландра и Креллис, вошедшие рука об руку через врата Осени. Эта пара неизменно привлекала к себе всеобщее внимание. Брат Осени казался великаном рядом с изящной зеленоглазой красавицей, но именно к ней устремились взгляды собравшихся. От ее красоты захватывало дух. Рыжие волосы как будто горели под лучами солнца.

– Женщина рядом с Креллисом – Беландра, сестра Осени.

– Солнце, должно быть, завидует ее красоте, – заметил Льюлем.

Шара ощутила укол ревности, но избавилась от нее легким выдохом.

– Самая молодая женщина из всех, что прошли испытание Каменным Сердцем. Красота – наименьшая из ее добродетелей.

Проходя мимо, Беландра заметила Шару и едва заметно улыбнулась девушке. Тетя Брофи была женщиной редкой доброты. Много лет назад, когда Шара убежала из школы Зелани, а Брофи и Трент привели ее домой, Беландра приняла беглянку без всяких расспросов. Сначала Шара думала, что провела их, выдав себя за заблудившуюся сироту. Сестра Осени поверила ей на слово и ничего не сказала. Позднее выяснилось, что женщина знала все, но давала девочке время подумать и принять собственное решение. Когда же Шара в конце концов призналась в содеянном, Беландра кивнула, не выразив удивления и не высказав порицания, и задала один-единственный вопрос:

– Что же ты собираешься делать теперь?

Шара предпочла вернуться в школу и закончить обучение. Знала ли Беландра заранее, каким будет выбор беглянки? И что бы она сделала, если бы Шара решила оставить школу? Ответа на эти вопросы не было.

Провожаемая почтительными взглядами, пара заняла места за двумя каменными сиденьями.

Последней вошла женщина с темно-каштановыми, подстриженными коротко, как у мужчины, волосами. Болезненно худое, с резкими, грубоватыми чертами лицо делало ее наименее привлекательной из всех четырех сестер.

– Валлия, сестра Зимы, – тихонько сказала Шара. – Как только они займут свои места, брат и сестра Осени преподнесут остальным дар.

Отец Льюлем постучал себя по плечу, и его молчаливая супруга тут же выпустила рукав. Посланник повернулся к Шаре и слегка склонил голову.

– Дочь моего сердца, Креллис пожелал представить меня членам вашего Совета. Пожалуйста, составь компанию моей супруге.

– Конечно.

Посланник неспешно направился к мраморному кругу. Шара осталась с его женой, не вполне уверенная, что делать в такой ситуации: держать ее за рукав или отпустить?

– Извините, я не знаю вашего имени…

Робкая молчунья вдруг повернулась и схватила Шару за лиф платья. Маленькие, но цепкие пальцы ущипнули ее за сосок.

– Слушай меня, грязная подстилка, – прошипела гостья, сверля Шару злобными глазками. – Я буду его последней женой.

Шара едва удержалась, чтобы не съездить ей кулаком по носу. Годом раньше она бы, наверно, так и сделала, но курс подготовки не прошел зря. Шара понимала, что не может позволить себе устроить сцену на глазах у всех.

– Так что не крутись возле него, как сучка в течку, – продолжала четвертая супруга Льюлема. – Я вашего восточного колдовства не боюсь. И какую б магию ты под юбкой ни прятала, меня не испугаешь. Только тронь моего мужа – придушу во сне.

Шара сделала два глубоких, ровных вдоха. Выдохнула боль и злость, преобразовав их в силу. И когда открыла глаза, чужестранка быстро отступила и убрала руку.

– Вы неверно меня поняли, госпожа, – сказала она, выбирая слова из кипящего внутри огненного водоворота. – Если бы меня приставили к Льюлему как Зелани, вы, может быть, и потеряли бы часть его внимания, но зато приобрели нечто несравненно большее. Я бы научила вашего супруга дарить вам такое наслаждение, о котором вы и не мечтали. И он сам получал бы от вас вдесятеро больше того, что способен принять обычный мужчина. Вы лишились бы супруга, которого знаете, но получили бы истинного повелителя. Не растрачивайте на меня свои угрозы, мать. Возможно, я – ваш величайший шанс.