Разоблачения дипломатической истории XVIII века - Карл Маркс

Вопрос I. Как согласуются слова этих двух статей с нашим нынешним поведением, когда наш флот действует сообща с врагами Швеции, царь командует нашим флотом, наш. адмирал (Д. Норрис. Ред) входит в состав военных советов и не только посвящен во все их планы, но вместе с нашим собственным посланником в Копенгагене (А. Кэмпбеллом. Ред) (как признал сам король датский (Фредерик IV. Ред) в публичном заявлении) побудил, северных союзников к предприятию, в высшей степени вредному для нашего союзника - Швеции (я имею в виду предполагавшийся прошлым летом десант в Сконе)?

Вопрос II. Как должны мы также толковать то место в первой статье, где условлено, что ни один из союзников, ни сам, ни при посредстве кого бы то ни было, не должен предпринимать какие-либо действия, переговоры или попытки, наносящие ущерб землям и владениям другого? В частности, как оправдать посылку нами в 1715 г. восьми военных кораблей в Балтийское море и притом в такое позднее время года, когда уже нельзя было, как обычно, сделать это под предлогом конвоирования и защиты наших торговых судов, которые к тому времени уже благополучно возвратились домой? При этом военным кораблям было дано распоряжение сражаться бок о бок с датчанами. Из-за этого благодаря нам датский флот численно настолько превосходил шведский, что тот не мог прийти на помощь Штральзунду и тем самым мы были главной причиной того, что Швеция целиком потеряла свои германские провинции и что даже его величество король шведский лично подвергался, чрезвычайной опасности во время своего переезда через море перед сдачей этого города.

Статья III. Специальным оборонительным договором короли шведский и английский взаимно обязуются "в тесном союзе взаимно защищать друг друга в Европе на море или на суше, равно как и свои королевства, территории, провинции, других и следующее оправдание нашего поведения по отношению к королю шведскому, id est (то есть (латин.). Ред) то, что, добиваясь буквального выполнения своего союзного договора с нами, он не согласился на договор о нейтралитете для своих германских провинций, который мы ему предложили несколько лет тому назад, на договор, который, не говоря уже о его выгоде для врагов Швеции, был составлен только в наших собственных интересах и имел целью предупредить всякие осложнения в Империи на то время, когда мы были заняты войной с Францией? Король шведский имел тем менее оснований полагаться на этот договор, что ему предстояло заключить его именно с теми врагами, каждый из которых, начав теперешнюю войну с ним, нарушил несколько договоров, а гарантами должны были быть те державы, каждая из которых гарантировала также и нарушенные договоры и не выполнила своих обещаний.

Вопрос III. Как мы можем согласовать слова статьи VIII (В газете ошибочно: "VII". Ред), где сказано, что, оказывая помощь нашему подвергнувшемуся нападению союзнику, мы не должны прекращать ее, прежде чем он не будет полностью удовлетворен, с нашими стараниями помочь, напротив, врагам этого монарха, хотя все они на него напали несправедливо, помочь им не только захватывать одну его провинцию за другой, но и беспрепятственно оставаться владельцами их и в то же время непрестанно порицать короля шведского за отказ смиренно этому подчиниться?

Вопрос IV. Договор, заключенный в 1661 г. между Великобританией и Швецией, подтвержден XII (В газете ошибочно: "XI". Ред) статьей. Указанный договор категорически запрещает одному из союзников - самом у или его подданным - отдавать внаем или продавать врагам другого военные суда или суда, вооруженные для обороны. Статья XIII настоящего договора столь же категорически запрещает подданным каждого из союзников помогать каким бы то ни было образом врагам другого союзника в ущерб и во вред ему. Разве мы не обвиняли бы шведов в самом явном нарушении этого договора, если бы они во время нашей последней войны с французами предоставили последним свой собственный флот, чтобы они могли лучше осуществить любые свои замыслы против пас, или если бы шведы, несмотря на наши представления и вопреки им, допустили, чтобы их подданные снабжали французов пяти-десяти-, шестидесяти- и семидесятипушечными кораблями?! Теперь если мы' подойдем к этому вопросу с другой стороны и вспомним, сколько раз за последнее время, даже в самые критические периоды, наш флот всецело содействовал замыслам врагов Швеции и что царь Московии имеет теперь в составе своего флота больше дюжины судов, построенных в Англии, то не будет ли нам чрезвычайно трудно простить себе то, за что мы, несомненно, порицали бы других?"

"Статья XVII. Обязательства не распространяются так далеко, чтобы должна была прекращаться всякая дружба и взаимная торговля с врагами этого союзника" (требующего помощи). "Если один из союзников пошлет другому вспомогательные силы, но сам в войне участвовать не будет, то его подданные вправе вести торговлю и поддерживать сношения с врагами ведущего войну союзника, а также непосредственно и беспрепятственно торговать с этими врагами всеми товарами, которые не будут специально запрещены и признаны контрабандой в особом торговом договоре, который должен быть заключен позднее".

"Вопрос I. Эта статья является единственной из двадцати двух статей, на выполнении которой шведами мы теперь имеем основание настаивать. Поэтому возникает вопрос, соблюдали ли мы сами по отношению к шведам условия всех остальных статей, как это надлежало нам сделать, и, требуя от короля шведского выполнения условия этой статьи, обещали ли мы также выполнить свой долг в отношении всего остального? Если нет, то разве не могут шведы сказать, что мы несправедливо жалуемся на нарушение одной-единственной статьи, тогда как мы сами, быть может, оказываемся виновными в том, что не выполнили договор в самых существенных его пунктах или даже в том, что действовали вопреки договору в целом?

Вопрос II. Разве предоставляемая в силу этой статьи каждому из союзников свобода торговли с врагами другого не должна ограничиваться совсем ни временем, ни местом? Короче говоря, должна ли она распространяться так далеко, чтобы отступить даже от самой цели этого договора, которая заключается в том, чтобы одно королевство обеспечивало неприкосновенность и безопасность другого?

Вопрос III. Если бы во время последних войн французы завладели Ирландией или Шотландией и посредством торговли во вновь созданных или старых морских портах попытались еще более твердо закрепить за собою свои новые завоевания, то разве стали бы мы считать шведов нашими верными союзниками и друзьями в том случае, если на основании этой статьи они настаивали бы на том. чтобы торговать с французами в указанных морских портах, отнятых у нас, а также предоставлять им там различные необходимые для войны материалы и, более того, даже военные суда, при помощи которых французам было бы легче досаждать нам здесь, в Англии?

Вопрос IV. Если бы мы стали препятствовать этой столь пагубной для нас торговле и с этой целью задерживать все шведские суда, направляющиеся в указанные морские порты, то разве не стали бы мы весьма негодовать на шведов, если бы они под этим предлогом объединили свой флот с французским для захвата каких-либо наших владений и держали его наготове для подстрекательства и даже для поддержки нападения на нас?

Вопрос V. Разве после беспристрастного рассмотрения такой случай не оказался бы совершенно аналогичным нашим требованиям свободы торговли с морскими портами, которые царь отнял у Швеции, и нашему теперешнему отношению к тому, что король шведский препятствует этой торговле?

Вопрос VI. Разве во всех наших войнах с Францией и Голландией, начиная со времен Оливера Кромвеля и до 1710 г., мы не задерживали и не конфисковывали даже без какой-либо настоятельной необходимости шведские суда, хотя они и не направлялись в какие-либо порты, торговля с которыми была воспрещена? Причем количество и ценность этих судов были гораздо значительнее всех тех, которые шведы захватили у нас теперь? И разве шведы когда-либо использовали это как предлог для того, чтобы присоединиться к нашим врагам и посылать им на помощь целые эскадры?

Вопрос VII. Если мы тщательно исследуем состояние торговли за этот долгий срок, то разве не найдем мы, что в вышеуказанных пунктах эта торговля была для нас не так уж необходима? Во всяком случае, не настолько, чтобы делать выбор между нею и сохранением союзного протестантского государства и, еще менее, чтобы дать нам справедливое основание вести против этого государства войну, которая хотя и не была объявлена, но причинила ему больше вреда, чем объединенные действия всех его врагов?

Вопрос VIII. Если два года тому назад оказалось, что эта торговля приобрела для нас несколько более важное значение, чем прежде, то разве трудно доказать, что это вызвано лишь тем, что царь принудил нас отказаться от нашего старого торгового пути на Архангельск и направил нас к Петербургу, а мы подчинились этому? Таким образом, во всех неудобствах, которые мы испытали в результате этого, разве не следовало бы винить царя, а не короля шведского?