Ребpо жестокости - Альберт Спьяццатов

Так вот, значит, Пабло у нас в тот раз выехал в Кулиакан, на территорию Прибрежного картеля, где у Апреля имелся свой дом. Туда же прибыл Монтес с телохранителями. Перед входом Живчика тщательно обыскали. «Лангуст» остался снаружи. Саммит картелей состоялся. Судя по всему, посовещавшись, стороны договорились о мире, потому что Живчик, по имеющейся у нас информации, позвонил Лысому Панчо и сказал: «вопрос исчерпан, всё под контролем. Скажи Горилле, чтобы не трогал людей Монтесумы». Однако не успел он сам вернуться домой, в Тихуану, как городская судебная полиция арестовала тридцать человек из «основы» Западного картеля. Выходит, Монтес над ним просто потешался, вдобавок ещё и, поди, чего-нибудь выведал задарма на той встрече. Так их и водили за нос до поры до времени. Разъярённый Живчик снова вышел на Апреля. Тот его внимательно выслушал, деланно возмутился и пообещал, что на этот раз скормит ему Монтеса с потрохами, надо лишь организовать новую встречу у него дома. Братья купились на его двойную игру. Хуан, главный палач из Тихуаны, пытался проникнуть на ту встречу с заряженным пистолетом, но его остановили у чёрного хода в дом боевики из Прибрежного картеля, предупреждённые самим Апрелем. Вы спросите, почему Монтесума сам не избавился от Гориллы или Живчика на одной из таких встреч? Цена была бы слишком дорогой, как впоследствии и выяснилось. Я убеждён, что Монтес всеми силами старался избежать той войны, что разгорелась позже. Его интересовал только бизнес, ничего личного, в отличие от Пиньи. Между тем, кольцо вокруг братьев Фуэрте продолжило сжиматься. Большинство поставок кокаина и марихуаны теперь попадало напрямую в спецхраны УБН на нашей стороне границы. За членами Западного картеля открыто следили. Семья несла крупные убытки и беспокоилась о своём будущем. Видимо, уже тогда Монтес оборудовал собственный тоннель на Сан Диего, под носом у братьев Фуэрте, и те, как минимум, должны были подозревать о его существовании. Экспорт и сбыт продукции через тот тоннель осуществлялись беспрепятственно, в связи с чем Западный картель стремительно терял значительные доли рынка. Семейный бюджет таял. Вдобавок Апрель лично «увёл» один из самолётов Фуэрте с двумя тоннами груза и, уже не скрываясь, присвоил себе всю выручку. Живчик решил проявить инициативу и пойти на мировую. Для этого он созвал новую встречу с Монтесом и Апрелем на нейтральной земле, в столице. Те согласились раскидать всё полюбовно, правда, вроде бы заблаговременно организовали засаду на пути из аэропорта Мехико к месту встречи. Пабло на всякий случай предварительно отправил перед собой разведчицу на такси. Девица вернулась спустя четверть часа и сообщила, что на выезде из аэропорта дежурит несколько машин с номерами Прибрежного штата, под завязку забитых малопривлекательными людьми. Может быть, девушке всё это показалось? Никто не знает. Засада, мнимая или реальная, была обнаружена. Братья поверили ей, развернулись и вылетели обратно в Тихуану тем же бортом, на котором прибыли. Встреча не состоялась. Монтес понял, что война неизбежна и залёг на дно. Братья Фуэрте открыто объявили по своим каналам о выплате крупного денежного вознаграждении за информацию о его местонахождении. Через месяц объявились доброжелатели из полиции Халиско, сообщившие им, что Монтес обосновался в Гвадалахаре. По адресу, который братьям «слили» их новые информаторы, опять отправился Горилла с парой верных людей. Не откладывая дела в долгий ящик, они сразу после прибытия направились в указанный особняк, выставили дверь, ворвались внутрь, но там было пусто. Кто знает, не получили ли тогда хитрые полицейские из Халиско вознаграждения от обеих сторон? В гуманных целях, разумеется, кто бы сомневался, во избежание ненужного кровопролития. Как бы то ни было, в ходе взаимной охоты врагам причудливым образом несколько раз удавалось весьма оперативно узнавать о планах друг друга. В тот раз тихуанцы остановились в одном из отелей Гвадалахары и организовали круглосуточную слежку за домом. Упорство Гориллы принесло плоды. Когда через неделю у дома, наконец, появилась машина, наблюдатель признал в водителе Монтеса. Тихуанцы успели как раз добраться до места, когда Монтес, встревоженный следами взлома, уже вновь выезжал из ворот, спеша скрыться с того места. Началось тайное преследование по улицам города. Как только водитель Гориллы смог поравняться с преследуемой машиной у светофора, все трое открыли шквальный огонь из окон. Их автоматы были заряжены бронебойными патронами, но им удалось лишь ранить Монтеса – осознав, что происходит, он вдавил педаль газа в пол и смог оторваться от преследователей на северной окраине города.

Когда Горилла, не солоно хлебавши, вернулся домой, стало известно, что пограничники арестовали Пинью, потерпевшего авиакатастрофу и чудом выжившего в пустыне. С ним случилось, то, чего все наркобароны Латинской Америки боятся чуть ли не больше смерти – его экстрадировали в США. Прощай навеки, власть и могущество. Братья Фуэрте закатили по этому поводу грандиозную вечеринку на своей дискотеке «У Фрэнки» под Тихуаной. Казалось, что дело оставалось за малым. Но не тут-то было. На дискотеку заявился целый отряд бойцов Прибрежного картеля, переодетых в полицейскую форму. Они открыли беспорядочный огонь из автоматов Калашникова прямо на танцполе, с ходу положив, как минимум, дюжину человек. Ни одного настоящего полицейского, кстати, на тот момент в окрестностях не было, все заблаговременно исчезли под разными предлогами. Только «Косой» Луис, личный телохранитель Пабло, не растерялся и смог открыть ответный огонь из-за барной стойки, отвлекая внимание нападавших на себя, пока Пабло с Гориллой отползали среди трупов в сторону аварийного выхода. Он ни в кого не попал, недаром видать «Косым» его звали, но в итоге, все трое смогли запереться в туалете и выбраться на крышу по вентиляционным трубам. Больше всех попотеть при этом пришлось грузному Хуану. Он еле спасся. Мстить он решил немедленно и жестоко. Игра в кошки-мышки продолжилась. На этот раз Горилла отправился в Гвадалахару тоже во главе целого отряда боевиков Западного картеля. Было не до шуток, все это понимали, включая информаторов. Получив от своих источников в местной полиции необходимые сведения, Горилла организовал адресную облаву. Попался один из шуринов Монтеса. Перед смертью он выдал под пытками засекреченные адреса проживания других членов семьи. Тихуанцы разбились на две группы и продолжили облаву. Но вышло так, что как раз в тот момент, когда люди Гориллы обложили ещё один дом с роднёй Монтеса, вторая группа, под командованием Лысого Панчо, попала в окружение на его загородном ранчо. Всех их разоружили и связали. Очередная проделка хитрецов из Халиско? Монтес связался с Гориллой, и, в результате телефонных переговоров, состоялся обмен пленными, после чего отряд Западного картеля вынужденно покинул пределы Гвадалахары. Братья собрали очередной военный совет. До меня дошёл вольный протокол этого любопытного совещания, предопределившего дальнейший ход событий. Горилла открыл встречу, горько сетуя на посредственную боеспособность тихуанских «мажоров», которые позволили себя разоружить вместо того, чтобы дать бой окружившей их банде Монтеса. Дошло до того, что он обвинил Пабло в полном провале его долгосрочной стратегии по развитию картеля. «Как ты их выбираешь, что тобой движет? Обоснуй-ка, ну-ка», обратился он к брату. Тот лишь пожал плечами и риторически поинтересовался, знает ли Горилла, где обретается иной человеческий материал, более пригодный для дела семьи. Получив, отрицательный ответ, он сообщил, в качестве информации для размышления, что «Косой» Луис, бежавший из Штатов, раньше «мотался» на «Тридцатой улице», по его словам, то есть, говоря человеческим языком, состоял в одной из уличных банд Сан-Диего. Луис предложил подключить «пацанов с Тридцатки», то бишь своих бывших дружков «с района» к войне против Прибрежного картеля. «Чем не идея», хором отозвался семейный совет. Согласился и Горилла, что мысль неплохая. Представляю себе, как ваши старшие коллеги из отдела по уличным бандам были изумлены в тот год, когда гопники с «Тридцатой улицы» косяком добровольно потянулись в Мексику, без всяких принудительных депортаций. Горилла выкупил ранчо в окрестностях Тихуаны и организовал там тренировочный лагерь. Западный картель готовился к самой настоящей войне. «Косой» отбирал самых пригодных, физически крепких парней без вредных привычек. При переезде в Мексику, на ранчо, кандидаты добровольно одевали мешки на головы, чтобы не видеть и не знать, куда их везут. «Косой» считал, что так они не смогут выдать местоположение базы даже под пытками. На ранчо они занимались физической подготовкой, стрельбой из М-60, АК-47, «Узи» и 12-миллиметровых пистолетов, метанием гранат и обращением с взрывчаткой под руководством опытных инструкторов, ветеранов движения «контрас». Их учили как вести стрельбу на ходу, как покидать транспортное средство и укрываться за ним, как избегать попадания под перекрёстный огонь. Из тех, кто прошёл подготовку набирали бригады, в чьи обязанности входило патрулирование Тихуаны и её окрестностей. Их машины были оснащены радиосвязью с собственной частотой, сиренами и мигалками. И уж, конечно, они стреляли на поражение, если база данных выдавала присутствие людей Прибрежного картеля. Даже полиция опасалась вступать с ними в перестрелки и избегала вмешательства в их охранную деятельность и патрулирование. Представляете, что должны были чувствовать эти ребята из гетто, когда они начинали работать на мультимиллионеров с их неисчерпаемыми финансовыми возможностями? Это должно было быть чувство непомерной гордыни, помноженное на врождённую агрессию и опасную вседозволенность. Если раньше бандиты сводили счёты на задворках при помощи кастетов, ножей, или, максимум, мелкокалиберных пистолетов, то теперь на улицы пришла тяжёлая артиллерия. Группы стрелков в балаклавах, без разбора поливающих главные проспекты очередями из автоматического оружия превратились из ночного кошмара Мексики в часть повседневной реальности нашего континента. Вскоре подоспел первый крупный заказ. Молодёжь с «Тридцатки», обученная на ранчо, отправилась в курортный Канкун. Там в обстановке роскоши отдыхал в окружении пятнадцати членов своей семьи некто «Дракон» Рамирес, один из хозяев Центрального картеля. Для своей семьи и многочисленной охраны Рамирес снимал несколько апартаментов премиум-класса в «Хайятте». Но все эти затраты не уберегли его от расправы. Он с семьёй возвращался с обзорного тура в подводной лодке, в сопровождении охраны, когда прямо на пристань выехало два внедорожника, из которых выскочили, открыв огонь, головорезы с «Тридцатки». Сам Рамирес был убит вместе со «случайной прохожей» гражданкой США. Жена с одиннадцатилетним сыном были ранены, но выжили. Случайная жертва, кстати, на самом деле была штатным агентом УБН и всюду сопровождала Рамиреса. Он уже с полгода как передавал нам информацию о контрабандных операциях картелей и дожидался завершения процедуры включения в госпрограмму защиты свидетелей. До сих пор неизвестно, знали ли об этом картели. Троих из автоматчиков удалось арестовать и посадить. Четвёртый получил от братьев премию в размере двадцати тысяч долларов. Неслыханная сумма для этих бродяг. Представляете теперь, что стало вершиной амбиций среднего жителя Тридцатой улицы из Сан Диего? Страной возможностей и «американской мечты» для местных люмпенов стала Мексика. Всё наоборот. Видите ли, если сравнивать уличных бандитов с братьями Фуэрте, то менталитет у них, несомненно, одинаковый. Разница только в финансовых возможностях и общественных привилегиях. Впрочем, первые практически всегда проистекают из последних. Основоположники первоначальных династических капиталов обычно не просто оказываются в нужном месте в нужное время. Как правило, им предшествует несколько поколений толкотни локтями и хождения по головам ближних. Поэтому такие как «Косой» Луис с «Тридцатки» всегда будут работать на таких как братья Фуэрте, служить для них пушечным мясом. «Тридцатка» зародилась как невинный клуб автомобилистов, этаких любителей покататься по округе на тарахтящих маслкарах со сверхмощными двигателями. Несколько столкновений со сторонниками глушителей моторов и поборниками тишины в чужих районах и соседних городках, там и здесь, превратили безобидных иммигрантов в злобную уличную банду. Ближе к восьмидесятым, когда они начали завозить из Лос-Анджелеса фенциклидин целыми канистрами и превратили местный Мемориальный парк под транспортной развязкой в круглосуточной рынок на открытом воздухе, их можно было уже считать небольшим подпольным предприятием, этаким картелем в миниатюре. Ставки существенно возросли, когда местные бандиты начали работать штатными киллерами у братьев Фуэрте, впитывая в свой понятийный аппарат психологию тотальной городской герильи. Ведь те из них, кто возвращается домой, становятся героями района, его легендой, не забывайте об этом.