Золотая жила - Джулия Кэмерон

"Как он себя чувствует?" — переспрашивали мы друг у друга после звонка родителям. Или: "Судя по голосу, маме лучше".

(Сейчас я понимаю, что у нас всегда был другой выход, он маячил у нас перед носом, и мы замечали его, но не верили, что это возможно.)

Если на протяжении десяти лет мама с папой ни разу не ложились в больницу, мы не то что бы могли вздохнуть свободно: хотя да, могли. Мы обменивались новостями, как будто бросали друг другу мячик:

"Как там папа?" Бросок. Мячик снова летит к тебе.

"Вроде ничего". Бросок. Мячик снова летит к тебе…

Работая с этой чашей, я сумела объективнее взглянуть на историю своей семьи. Мне стало понятно, почему я из кожи вон лезу, чтобы моей дочери ничего не угрожало (читай: чтобы ей жилось спокойно). Хочу добавить, что этот текст подал мне идею для пьесы. Хотя сами чаши искусством не являются, часто они становятся своеобразной "грядкой" для него. Избавляя нас от чрезмерного эмоционального напряжения, связанного с некоторыми событиями из прошлого, они также позволяют нам использовать эти события и эмоции как строительный материал для творчества. Кроме того, тот же процесс заземления наполняет творчеством и саму жизнь.

Позвольте мне пояснить.

Чтобы избавиться от разного рода неприятностей, мы сначала должны избавиться от чужих представлений о самих себе. Иногда случается, что мы совершенно нечаянно и невпопад вдруг выбалтываем что-нибудь крайне личное — например, в ответ на чужие слова. Когда в чем-то признается другой человек, мы тоже вдруг решаемся на саморазоблачение, хотя до этого твердо решили, что никому не скажем.

— Я сделала аборт. Это ужасно.

— Правда? Я тоже. Да, это уж точно.

Или:

— Мой начальник — свинья.

— Да уж, мой тоже.

Иногда такие саморазоблачения безвредны. Однако нередко мы потом кусаем локти: "Ну кто меня за язык тянул?!"

И действительно, кто же?

Когда мы сдерживаем чувства и не уделяем должного внимания происходящим в жизни событиям, они удивляют нас, внезапно всплывая на поверхность. Наверное, лучшая аналогия — феномен, хорошо известный борцам с лесными пожарами. Иногда огонь на поверхности, казалось бы, потушен, но вдруг он вновь проявляется далеко за противопожарной просекой. Как такое возможно?

Пожарные знают на собственном горьком опыте, что огонь иногда распространяется незаметно под землей по корневой системе. То же самое происходит с эмоциями, которые мы пытаемся скрыть от самих себя. Гнев, оставшийся от давних отношений, легко может вырваться наружу и испортить новые. Может быть, мы так и не осмелились до конца себе признаться, как плохо нам было из-за того аборта или как достали откровенные приставания мерзкого начальника.

А когда мы регулярно работаем над автобиографией, разоблачение наедине с собой дарит нам прекрасную возможность держать язык за зубами в обществе. Это совсем не то же самое, что скрытность. Здесь мы ничего не скрываем, а только защищаем — самих себя. Не свои честь и достоинство — они и так всегда при нас, как и душа. Мы защищаем своего творческого ребенка.

А раскрывая свои тайны преждевременно или не к месту, мы с позиции хозяина ситуации вдруг сползаем в позицию жертвы. Ни с того ни с сего у "них" появляется что-то "против нас". Мы еще не были готовы поделиться этим чем-то, и теперь нам стыдно, что мы это сделали. А стыд блокирует творчество. Заставляет нас закрыться, отгородиться и уйти в себя.

Такие писатели, как Джон Брэдшоу и Энн Уилсон Шеф, утверждают, что наше общество построено на стыде. С помощью стыда и его служанки вины всех, кто желает сказать вслух, что король голый или нуждается в новой одежде, заставляют молчать.

Мы, творческие люди, постоянно пытаемся прорваться сквозь завесу культурных норм и понять, что истинно для нас самих. А для этого нам нужно осмелиться и открыться настолько, чтобы позволить искусству отображать наш внутренний мир. Другими словами, мы должны быть готовы осадить стыд и выбрать саморазоблачение. Для этого потребуется смелость. Все приемы в Царстве Слова потребуют от вас смелости говорить правду.

И утренние страницы, и история жизни позволяют нам побыть наедине с собой и открыть все свои тайны. Таким образом мы узнаем свои слабые места, достоинства и потребности, будь то сочувствие или тщательный самоанализ. Как ни странно, лишь узнав самих себя получше, мы можем идти на риск — своевременное и искреннее разоблачение перед другими людьми.

Чем больше мы узнаем о себе и принимаем себя как есть, тем скорее и лучше мы сможем поделиться этим с другими — таков парадокс самопознания. И вам уж точно не придется ждать, просить или надеяться, что другие расскажут вам, кто вы. Может быть, вы даже перестанете интересоваться, что они о вас думают. Теперь у вас будет собственное представление о себе. А уже зная, кто вы и на что способны, можно думать, рассказывать ли об этом кому-то еще. Чаши хорошо помогают рассказать себе о себе же.

Чаши бывают разные:

· У нашей семьи есть тайна…

· Мой лучший друг детства…

· Больше всего я жалею о…

· Мой тайный порок…

· Мой лучший детский праздник…

· Мой любимый родственник…

· Мое любимое домашнее животное…

· Самое страшное предательство…

· Я больше всего боюсь…

· Я втайне мечтаю…

· На волосок от смерти…

· Больше всего я благодарен…

1. Перечислите пять тайн. Под словом "тайна" часто скрывается нечто, чего мы стыдимся и что не до конца понимаем. "Даже не знаю, как меня угораздило…" — говорим мы себе. "Нехорошо получилось…" или "Даже не знаю, за чем я это сделал — теперь так жалею…"

А иногда все с точностью до наоборот: "Не хочу, чтобы об этом знали, но мне так понравилось…"

Позитивны они или негативны, тайны всегда переполнены энергией — а именно энергия оживляет и нас, и наше творчество. Перечислите здесь пять тайн и не забудьте рассказать о них в истории жизни. А теперь выберите одну из них и напишите о ней чашу. Помните: как и утренние страницы, читать это будете только вы, поэтому пишите свободно.

1.

2.

3.

4.

5.

2. Сделайте фотоальбом к истории жизни. Работая с историей жизни и имеющимися фотографиями, "иллюстрируйте" свои воспоминания. Обязательно сделайте цветную копию любимой фотографии и узнайте в фотомастерской, смогут ли они напечатать ваши детские снимки на обычной писчей бумаге.

СИЛА СЛОВА

Те, кто не властен над историей, которой подчиняется их жизнь, кто не способен пересказать ее, выдумать заново, переделать, шутить о ней и менять ее, когда меняются времена, тот поистине бессилен, потому что не способен мыслить по-новому.

Сказка о гадком утенке — одна из моих любимых. В этой сказке прекрасный молодой лебедь вырос среди утят. Как и у всех лебедей, у него была красивая длинная шея. Поэтому утята, к которых шея была короче и толще, считали его чудаком, уродцем. Сравнивать ему было не с чем, ведь других лебедей он никогда не видел, поэтому и он считал себя хуже других утят. Но ведь так и есть! Он и не мог быть хорошим утенком. Его предназначением было стать великолепным лебедем.

Многие творчески одаренные дети переживают синдром гадкого утенка. Их зарождающийся талант возвышается над способностями окружающих, поэтому их считают чудаками. Часто их талант отражается в кривых зеркалах чужого мнения.

Андреа, очень музыкальный ребенок, однажды услышала от новой учительницы пения, что она — "плохой альт" и что ей надо стараться петь ниже, тогда как остальным — выше. Когда ей было далеко за сорок, Андреа посетила творческий семинар, одним из участников которого оказался преподаватель оперного пения. Классу предложили спеть. Андреа призналась в своих страхах, но все равно согласилась. Во время перерыва преподаватель подошел к ней и сказал:

"Дорогая, никакой вы не альт. Вы — колоратурное сопрано! И вам вовсе не надо стараться понижать голос. Его так и тянет наверх. Вот попробуйте".

И преподаватель показал ей вокальное упражнение. Она повторила. Сопрано! Ее сердце взлетело вместе с голосом.

Нам говорят, что у нас нет таланта к чему-либо, а мы охотно верим. А потом повторяем эти уничижительные слова вновь и вновь, обрекая себя на провал. "Я не умею танцевать", "У меня ни слуха, ни голоса", "Я не чувствую цвет", — твердим мы себе и даже не пытаемся проверить, правда ли это.

"Я хотел бы написать повесть, но какой из меня писатель… Я люблю живопись, но рисовать никогда не умела… У меня нет таланта к музыке — хотя я ее очень люблю…"

Когда я объясняю идею творческого потолка, то часто привожу в пример Чикаго. В этом городе полно старых домов с высокими изысканно украшенными лепниной потолками, скрытыми за современными подвесными. Я раньше очень любила отодвигать пластик и заглядывать, какие красоты таятся за ним. Мы во многом похожи на эти дома с искусственно заниженными потолками. Творческие способности, которые кажутся нам далеко за пределами досягаемого, могут быть всего лишь скрыты от наших глаз. Приглушенный шепот этого дара может просачиваться в наше сознание, как мышь, что скребется под потолком. Услышав этот шепот, мы отмахиваемся: "Да ну, я бы так никогда не сумел! Это выше моих сил…"