Все, кроме красных роз - Айрис Джоансен

Порхала. Именно так тетя Элизабет говорила про мать Кори, когда рассказывала девочке о ее родителях. Карла Ледфорд была похожа на красивую бабочку, которая перелетает с цветка на цветок, останавливаясь, чтобы выпить нектар, и опять продолжает свой бесконечный беззаботный полет. Бабочка не создана для того, чтобы задумываться, тревожиться или сидеть на месте, – так говорила тетя Элизабет. Не надо сердиться на бабочку или на цветок, а надо принимать это как естественный ход вещей. После этого разговора каждый раз, когда Кори видела бабочку, она вспоминала мать, и это сравнение берегло ее от обиды.

Тетю Элизабет всегда отличали честность и прямота. Кори она тоже старалась привить эти качества; теперь, оглядываясь на события вчерашнего дня, девушка была вынуждена признать, что даже сама с собой не была до конца честной. Слушая Селию, она подумала о том, что люди часто оказываются совсем не такими, какими кажутся на первый взгляд, и вдруг поняла, что послужило причиной безобразной сцены в танцевальном зале.

Сколько она помнила себя, ей хотелось изменить свою жизнь. Это желание привело вчера к взрыву. Ведь она совсем не тихая серая мышка, которой старалась казаться. Она уже устала от мелкой стервозности Селии, которую старалась не замечать все эти годы. Надоело! Правильно сделала, что пошла в гости в алом платье. Хватит одеваться незаметно! Селия, Тодд, Броуди – лишь статисты. Теперь решение принимает только она сама. Ей необходимо вырваться на свободу, пора бы уже признаться в этом хотя бы себе самой.

Кори следила глазами за бабочкой. Вот теперь все понятно, все стало на свои места. И шантаж Броуди здесь ни при чем. Ей просто хотелось уехать. Броуди неожиданно ворвался в ее жизнь, каким-то необъяснимым образом даруя ей чувство свободы.

«Вероятно, – подумала Кори, – даже в самых неприметных из нас всегда живет маленькая бабочка. Мы прячемся в своих коконах, пока не придет время вырваться из них и расправить крылья».

Турне, возможно, слишком рискованное предприятие и для «новоиспеченной бабочки», но она вдруг поняла, что это необходимо и что она обязательно поедет. Броуди бросил ей вызов, и она принимает его. Да и почему бы не начать новую жизнь с короткого головокружительного полета, который навсегда освободит ее от старого кокона? Пусть жизнь научит бабочку летать.

Броуди не постеснялся ее шантажировать, Кори тоже в долгу не останется, она использует его. Надо только сделать так, чтобы он не догадался о том, что она сама хочет поехать. Пусть лучше думает, что ему удалось запугать бедную девочку из провинциального городка. Тогда ее позиция будет сильнее. С таким мужчиной, как Броуди, иначе нельзя.

Кори довольно улыбнулась и вошла в оранжерею.

Кори пересаживала лавровые деревья в более крупные горшки, когда дверь оранжереи резко распахнулась. Джеф Броуди, сердитый и нетерпеливый, стоял на пороге.

– Я уже десять минут звоню и колочу в дверь! – сказал он сквозь зубы. – Поскольку твоя «Тойота» стоит во дворе, я решил, что с тобой что-то случилось, и решил войти. Обыскал весь этот чудовищный громадный дом и наконец вижу, что ты играешь в песочек, как семилетняя девочка!

Она устремила на него воинственный взгляд, стараясь не смотреть на черные джинсы, плотно облегающие его бедра. Голубая рубашка была расстегнута у ворота, так что видны были темные курчавые волосы на мускулистой груди.

– Я не слышала, как вы звонили.

– Понимаю. До гостей ли, если тут такое увлекательное занятие! – насмешливо произнес он. – Почему, черт возьми, ты так меня встречаешь?

Кори медленно подняла полотенце и вытерла свои испачканные в земле руки, жалея, что не может их вытереть об его безупречно чистую дорогую рубашку.

– Я не привыкла сидеть в парадной гостиной в ожидании посетителей, как барышня времен королевы Виктории, – холодно ответила она. – И я вовсе не «играю в песочек». К вашему сведению, я работаю. Я просто забыла о времени, иначе не заставила бы вас ждать.

Он нетерпеливо взглянул на золотые часы на запястье.

– Даю тебе тридцать минут на сборы, – проворчал он. – И без того мы будем в Нью-Йорке только к вечеру.

– Вы с ума сошли! – с негодованием воскликнула она. – Я не собираюсь никуда ехать сегодня. Я не могу отбыть с вами в пожарном порядке, даже не обсудив это с тетей, а кроме того, мне нужно уладить массу дел. Хотя я и согласилась на ваши условия, вы не можете требовать, чтобы я просто взяла и уехала. Дайте мне маршрут ваших гастролей, и я присоединюсь к вам когда смогу.

Броуди закрыл глаза и глубоко вздохнул. Кори поняла, как трудно ему побороть гнев. Когда он наконец открыл глаза, они яростно сверкали.

– Я бы советовал тебе не доводить меня сегодня, Кори, – сказал он, тщательно выговаривая каждое слово. – Я был зол на тебя, еще будучи с тобой незнаком, а эта игра в прятки совсем не улучшила моего настроения. Вдобавок я здорово спешу, черт возьми!

– Если вы утром не с той ноги встали, я тут ни при чем, – сказала она, сверля его взглядом. – Хорошо бы вам не перекладывать с больной головы на здоровую.

– Как раз в тебе-то все и дело, черт возьми, – грубо ответил он. – После того как мы вчера расстались, я вернулся на банкет и имел премилую беседу с Тоддом Джеймисоном.

– Удивительно, что он вообще мог о чем-то говорить. Когда мы расстались, он еле на ногах держался.

– Он не просто был в состоянии, а он высказывал свои мысли красноречиво, – сказал Броуди мрачно. – Мне никак не удавалось его заткнуть. Он так воспевал твои «таланты»…

Кори почувствовала, как краска бросилась ей в лицо, и опустила глаза.

– Представляю. Наверняка вас заинтересовала эта «ценная» информация, – сказала она насмешливо, снова взглянув ему в лицо.

– Еще бы! – Его губы искривились, когда он скользнул взглядом по ее груди. – Я не знал, кого мне больше хочется придушить, его или тебя. Вчера я не спал всю ночь, представляя тебя в постели с этим болтуном, которому ты якобы все позволяла. Мне хотелось проделать с тобой все то же самое, лишь слегка добавив чего-нибудь для разнообразия. Хотелось заставить тебя забыть всех мужчин, которые когда-либо к тебе прикасались.

Ее обдало жаром, и все тело пронизала дрожь. Джеф до нее даже не дотронулся, но огонь в его глазах и дерзкие слова вызывали у нее в воображении такие образы, что Кори ощутила странную истому внизу живота.

– Вы говорите как мужчина-собственник, – сказала она нетвердым голосом.

– А я такой и есть, – согласился он. – Я знаю, что не имею права критиковать твое прошлое. Я сам не был ангелом в отношении женщин. – Его лицо потемнело, и руки сжались в кулаки. – Но все эти истории про тебя мне неинтересны. Не желаю даже слышать о том, что у тебя кто-то есть, а если ты вдруг позволишь кому-нибудь хоть пальцем до тебя дотронуться, я его в клочки разорву!