Допросы сионских мудрецов. Мифы и личности мировой революции - Александр Север

Во время процесса открылось, что Аронзон был родом из Могилева, вел пропаганду сначала там, а затем вместе с Гуревичем, живя в Киеве в течение двух лет, принимал там активное участие в русском революционном движении.

Так как причиной провала берлинской группы послужила неосторожность Аарона Либермана, сохранявшего всю переписку, то товарищи по процессу предложили ему переселиться в Америку. Это так подействовало на Аарона Либермана, что он вскоре по приезде в Нью-Йорк застрелился. Гуревич вернулся потом в Россию, а Аронзон эмигрировал в Северную Америку.

В Минске студентом технологического института Шварцем (он же Рабинович) была начата социалистическая работа среди рабочих. Шварц начал работать в 1875 году в кузнице, но вскоре был схвачен, сослан в Вятскую губернию. Из ссылки он эмигрировал в Нью-Йорк. За ним явился студент Киевского университета Моисей Веллер, работавший среди столяров. Ему вскоре пришлось бежать в Женеву.

Хождение в народ было прервано многочисленными арестами, начавшимися 31 мая 1874 года в Саратове. Согласно официальным данным российской полиции, по этому делу проходило 770 обвиняемых, из них 612 мужчин и 158 женщин. Не смогли разыскать 53 человека. Под стражей содержались 265 человек. Из них 70 человек погибло во время следствия длившегося четыре года. В результате на скамье подсудимых оказались 196 человек, потом их число сократилось до 193, поэтому в историю суд над ними вошел как «процесс 193». И заканчивая сухие статистические выкладки, отметим, что среди подсудимых было 9 евреев или 4 %. Назовем поименно этих людей. Это были Соломон Аронзон, Моисей Абрамович Рабинович, Лейзер Абович Тетельман, Исаак Павловский, Михаил Николаевич Кац, Семен Корабельников, Эйдель Владимировна Пумпянская, знакомый нам Соломон Лазаревич Чудновский и контрабандист Мойша Вульф Эдельштейн.

Начнем наше знакомство с подсудимыми с ренегата. Двадцатитрехлетний студент Медико-хирургической академии, мещанин Моисей Абрамович Рабинович после своего ареста активно сотрудничал со следствием и дал показания на десятки других народовольцев. Он был членом кружка Ф. Н. Лермонтова, который, выйдя из кружка «чайковцев», основал с благословения Бакунина свой кружок, в который принял Моисея Абрамовича Рабиновича. Последний проявлял большую энергию и был настолько опытным агитатором, что представлялся большинству имевших с ним дело зрелым человеком. Согласно официальной версии, он «задумал надуть жандармов своим мнимым предательством и, выйдя на волю, продолжать свою революционную деятельность… Он предал только людей, которые, по его мнению, почти совпадавшему с действительностью, уже были скомпрометированы». Нам же видится причина в профессиональной работе жандармов, сумевших обыграть самонадеянного революционера. Суд учел его активное сотрудничество со следствием и вынес ему относительно мягкий приговор— лишение всех прав и ссылка в Иркутскую губернию. В Сибири он, не вынеся душевных мук, сошел с ума.

Соломон Аронзон, которого обвинительный акт именовал мещанином, был студентом Медико-хирургической академии и обвинялся в принадлежности к кружку «оренбуржцев», организованному Голоушевым в Петербурге. Раньше он работал в кружке студентов Медико-хирургической академии Вейнбаума (осень 1873 года), но кружок распался. По показанию студентатехника Гвоздева, Соломон Аронзон производил вместе с ним опыты создания печатного станка.

Он был послан кружком на Волгу, с двумя тюками нелегальной литературы, в Самаре тщетно искал адресата, вынужден был бросить тюки и уехать в Оренбург. 23 августа 1874 года он оставил в Казани на квартире уже арестованной Веревочкиной записку, неосторожно подписанную своим именем, и вечером был арестован. Приговор суда был мягким — административная ссылка.

Студент Медико-хирургической академии, купеческий сын Лейзер Абович Тетельман оказался среди участников «процесса 193» из-за женщины. В обвинительном акте говорилось о его связях с киевской «коммуной». Выяснилось, что он был знаком с Екатериной Константиновной Брешковской, затем знакомство их перешло в интимную близость, и, приезжая в Санкт-Петербург, любовница останавливалась у него.

Лейзеру Абовичу Тетельману ставили в вину поездку в село Горяны Мглинского уезда, где он с Екатериной Брешковской якобы хотел воспользоваться доверчивостью помещицы для приобретения средств от продажи ее имения на революцию. Из Горян он поехал в Киев, где был известен в «коммуне» под именем Коли. Во время начавшихся арестов обвиняемый помог бежать двум народовольцам, но слишком поздно явился на выручку подруги. Также в вину ему ставилась организация в Киеве вечера в пользу политических заключенных.

В тюрьме он заболел туберкулезом. Во время суда болезнь достигла последней стадии, также он жаловался на цингу, язву желудка и т. п. Его освободили в зале суда. Через пять дней он умер.

В принадлежности к харьковскому кружку обвинялся Михаил Николаевич Кац. Харьковский кружок возник весной 1874 года, когда в Харьков приехал один из инициаторов «хождения в народ»— Сергей Филиппович Ковалик (будущий участник «процесса 193»), На организованных им собраниях, преимущественно семинаристов, присутствовал и студент Харьковского университета Михаил Николаевич Кац. Последний поддержал оратора и стал членом созданного приезжим кружка. Затем Кац уехал в Екатеринославскую губернию изучать кузнечное ремесло и добыть денег для кружка. В ноябре 1873 года он присутствовал в Киеве на съезде кружка «сен-жебунистов» (свое название получил по фамилии руководителя — Сергея Александровича Жебунева, участника «процесса 193»), где было решено группами расселиться по России.

Михаил Николаевич Кац получил место учителя сначала в Кошарах, а потом в селе Великий Самбор Конотопского уезда. Хотя преподавал он недолго. Летом 1874 года «педагог» переехал в Одессу, где жил с Сергеем Александровичем Жебуневым, зарабатывая на жизнь бондарным ремеслом. На суде выяснилось, что в Черниговской губернии у него была кузница, в которой работали революционеры,

В 1875 году Михаил Николаевич Кац бежал в Румынию, откуда был увезен обманным образом в Россию, приведен в Петропавловскую крепость, доставлен на суд по «делу 193», отказался присутствовать на суде. Его приговорили к административной ссылке «за участие в пропаганде». Из нее он бежал 24 июня 1879 года. На норвежском пароходе из Архангельска перебрался в Вадзе. Шведское правительство не выдало его, но III Отделение организовало за ним наблюдение, так что когда Михаил Николаевич Кац прибыл в Париж, то агенты, следовавшие за ним по пятам, немедленно сообщили об этом факте в русское посольство. Почти сразу же Российская империя потребовала выдать беглого ссыльного. Эмигрант успел перебраться в Румынию, где под именем Геря-Доброджану принимал активное участие в румынской культурной жизни и литературе, оказывая помощь русским эмигрантам. Умер он на чужбине в 1884 году.

Студент Медико-хирургической академии Исаак Павловский обвинялся в организации революционного кружка в Таганроге. Хотя кружок функционировал и в Санкт-Петербурге. В городе на Неве среди членов общества числились его брат Аарон, слушательница акушерских курсов Эйдели Пумпянская (проходила по «процессу 193»), студентымедики Зубков и Иванишевич. Этот кружок имел свои «каналы» связи с эмиграцией, а также занимался ввозом и распространением революционных изданий.

Летом 1874 года в Таганроге Исаак Павловский организовал кружок, члены которого изучали революционную литературу.

На следствии вскрылась полностью деятельность Павловского по перевозке книг через посредство контрабандиста Мойши Вульфа Эдельштейна. Он тоже проходил в качестве обвиняемого по «делу 193».

Исаак Павловский был приговорен к трем месяцам тюремного заключения заочно. Основная причина — он активно сотрудничал со следствием. Вот только от революционной деятельности он отошел позднее, да и после суда никак не проявил себя.

В связи с Исааком Павловским судился по «делу 193» ученик харьковского железнодорожного училища Семен Корабельников, которого привлекла к революционной деятельности одна из руководительниц таганрогского кружка А. Андреева, советовавшая учащемуся пропагандировать среди рабочих, ехать на практику поближе к Таганрогу. На суде выяснилось, что товарищи «гнали его за то, что он — еврей», а он «смеялся над русским народом, что небрежность наблюдает в избах». Говорил: «не понимают ничего, не учены, вот поэтому и обманули помещики землей», что за границей лучше: «нема царя там, само общество управляется». Семен Корабельников был оправдан.

Точно так же признали невиновной слушательницу акушерских курсов, виленскую мешанку Эйдель Владимировну Пумпянскую, причастную к переписке Исаака Павловского с заграницей. Роль ее в деле была незначительна, но и то, что она судилась по «делу 193», являлось в глазах власти таким явным признаком неблагонадежности, что во времена «панютинского» террора в Одессе в 1879 году генерал-губернатор выслал ее из Одессы в северо-восточную губернию.