Футболист - Анатолий Степанов

Альберт взобрался на нужный этаж на мягких лапах, так, что даже Юра не слышал. Увидев Альберта в самый последний момент, он вскочил со ступеньки, на которой сидел.

- Проснулся? - деловито спросил Альберт. - Не ты, а он?

- Давно уже, - отрапортовал Юра.

- Ну, и как?

- Дернулся в дверь сначала, а потом притих. Минут через сорок песни петь начал.

- Какие песни пел?

- Из Окуджавы. "Синий троллейбус", "Вы слышите, грохочут сапоги" и еще что-то...

- Понятно. Я пойду к нему. Если ты понадобишься - позову.

Юра передал ему ключи. Альберт открыл дверь и проник в помещение.

Олег лежал на тахте лицом вниз, раскидав руки-ноги. Спал. Альберт подошел к столу - бутылка из-под шампанского была пуста, а в одной из коньячных оставалось на донышке.

Альберт щелкнул выключателем: больно уж противен днем желтый электрический свет. Но стало сумрачно и тоскливо - еще противней. Он снова включил электричество. Присел на тахту рядом с Олегом и слегка потрепал его за плечо. Олег не реагировал никак. Тогда Альберт перевернул его на спину и стал хлестать по щекам - довольно чувствительно.

- Почему дерешься? - плохо произнося слипающимися губами слова, промямлил Олег. В мутных его очах соображения не было.

- Как ты тут? - с брезгливой жалостью спросил Альберт.

- А, это ты, Альберт. - Олег, коротко дыша, присел на тахте, и его осенило: - Сдавай по-быстрому!

Желание выпить придало ему сил, и он, слегка пошатываясь, направился к столу и сел на стул.

Альберт устроился напротив и засомневался:

- Не много ли будет, Олег?

- В самый раз. Еще сто пятьдесят - и все.

- Как знаешь, - уступая, Альберт открыл непочатую бутылку коньяка, налил рюмку Олегу, налил рюмку себе и поднял свою: - За то, чтобы все это кончилось как можно скорее.

Разом маханули. У Олега не пошло: кашель с одновременным позывом к рвоте выбросил, разбрызгал коньяк. Откашлявшись и вытерев слезы, он сказал извинительно:

- Жестковат мне коньяк для начала. Шампузея лучше пойдет, - взял в руки откупоренную бутылку шампанского, посмотрел на просвет - была пуста, поставил ее на пол и занялся второй, закупоренной. На этот раз открыл варварски: с громом, взрывом, пеной. Налил себе стакан, а Альберту предложил: - Ты себе коньяку наливай, - и, проследив за тем, как наливал себе Альберт, поддержал его тост: - Ну, за что, чтобы все кончилось.

Альберт откинулся, принимая дозу, и в этот момент Олег, выхватив бутылку из-под стола, стремительно нанес ему удар по темени. С мягким стуком Альберт упал на пол.

- А, черт! - громко заговорил Олег. - Сверзился! Ну, ничего, встану. Вот и встал. А теперь мы с тобой, Альберт, споем, что-нибудь из Окуджавы.

Говоря, он наклонился над Альбертом и быстро прощупал его. Из внутренних карманов извлек ключ от двери, кнопочный нож и короткую дубинку. Кончив говорить, поднялся с колен и запел:

- "Из конца в конец апреля путь держу я. Стали ночи и теплее, и добрее. Мама, мама, это я дежурю, я дежурю по апрелю", - прервал пение для реплики: - Да ты сиди, сиди, я его позову, - и опять запел: - "Может быть, она тебя забыла, знать не хочет, знать не хочет!" - подошел к двери, приоткрыл ее, крикнул Юре, сидевшему на ступеньках: - Юра, шеф кличет! - и пьяно засмеялся.

Юра шагнул в помещение и тут же получил жесткий удар дубинкой по голове. Рухнул. Олег подтащил его к Альберту. Вчерашняя веревка валялась в углу. Отрезав кнопочным ножом два куска, Олег тщательно связал каждому руки-ноги. Встал на колени, приложил ухо к груди Альберта, приложил ухо к груди Юры. Вроде бы в порядке. Живы. Поднялся с колен, влез в рукава куртки. По тяжести понял, что в кармане имеется нечто. Вчерашние деньги. Он усмехнулся, надорвал упаковку, выдернул две пятидесятирублевки, а пачку кинул на пол. Поближе к ребятам. Вышел из помещения и закрыл дверь на ключ.

Вырвавшись на волю через дыру в заборе, он сначала не понял, где он. Но, увидев в конце переулка здание бывшего кинотеатра "Колизей", вмиг сориентировался.

Перейдя Сретенку, он дворами вышел на Рождественский бульвар и пересек его у дома, где некогда жил пролетарский поэт Демьян Бедный. Было глухое время - где-то около одиннадцати, - и он легко поймал такси. Посмотрев на табличку за ветровым стеклом, на которой значилось 20.00, он уселся рядом с водителем.

- Куда? - спросил таксист.

- Подожди, - сказал Олег и вынул из кармана пятидесятирублевку, - вот тебе для начала пятьдесят, и до шести часов ты в полном моем распоряжении. После шести - еще пятьдесят. Договорились?

- Договорились, - весело согласился таксист. - Так куда?

- За город. По Ярославке, - обозначил первый маршрут Олег.

С Ярославки свернули налево, в дачный поселок, и, проехав немного, остановились у больших деревянных ворот с эмблемой футбольного клуба.

- Минут через двадцать я вернусь, - сказал Олег таксисту, вышел из машины и открыл калитку.

- Лелька! - увидев его, безмерно возликовал усатый сторож. - Сколько лет, сколько зим!

- Здорово, Степаныч, - приветствовал его Олег и тут же приступил к делу: - У меня к тебе просьба - проведи меня к главному так, чтобы ребята не заметили.

- Будет сделано! - Сторож продолжал радоваться, - Лелька, Лелька, сколько же лет прошло!..

Валерий Марков лежал, закинув руки за голову, на диване. Лежал и смотрел в потолок. Когда раздался шум - кто-то открыл дверь, - он опустил глаза и увидел в дверном проеме Олега.

- Откуда ты, Олег? - удивился Марков.

- Мы же вчера договорились о встрече.

- А мне сказали, что ты заболел.

- Я вылечился, Валера.

- Ну, раз вылечился - говори. Ведь ты мне сказать что-то хочешь?

Они не меняли позиций. Так и вели разговор. Валерий - на диване, Олег - в дверях.

- Ее подставил тебе Гошка.

- А какое это имеет значение?

- Она - дешевка, подстилка, дрянь.

- Уходи отсюда, Олег.

- Я еще не кончил, Валера. Перстенек, который ты в порыве страсти преподнес любимой, вернулся в их общий котел. Ты им ничего не должен, Валера.

- Пошел вон! - заорал Валерий, но с дивана не встал.

- Последнее, Валера: если ты сегодня сделаешь так, как они хотят, жизни у тебя не будет. Каждый раз при виде меня, а я постараюсь, чтобы ты видел меня как можно чаще, ты будешь сознавать себя продажным подонком и предателем. Все, Валера.

Он шагнул в коридор и с треском захлопнул за собой дверь.

- Быстро вы управились! - восхитился таксист, включая мотор.

- Долго ли умеючи! - ответил Олег. - В город давай.

У ВДНХ он распорядился:

- Налево. Через Сокольники.

У Ширяева поля приказал:

- Остановись-ка.

За редким забором шла двусторонняя тренировка. Но мальчишки не тренировались - играли. Азартно, яростно, забыв все на свете.

По Кропоткинской пересекли Зубовскую площадь и с улицы Бурденко въехали в Неопалимовские. Мать сидела в кресле у телефона:

- Слава богу, явился! Ну, как у твоего друга с сердцем? Я ужасно волновалась.

- Я думаю, мать, оклемается, - ответил Олег и пошел бриться.

Таксист его поначалу и не узнал: в машину лез иностранец из деловых кругов. Узнав, покрутил головой и восхитился:

- Ну, вы даете! Теперь куда?

- В Проточный переулок.

Олег позвонил в тридцать четвертую квартиру.

- Кто там? - осведомились через некоторое время из-за двери поставленным басом.

- К твоему огорчению, это я, Гоша.

Дверь открылась, и одетый также с иголочки Гоша предстал на пороге. Он ждал. Олег протянул ему ключ:

- Езжай туда и развяжи ребят. Не дай бог, случится что.

Гоша взял старомодный ключ, оглядел его внимательно и дунул в дырочку. Раздался жалкий свист. Гоша поморщился, спросил:

- Почему ты обыграл меня, Алик?

- Потому что ты держал меня за мелкое дерьмо.

- Я пожалел тебя, Алик.

- И это тоже. Так сказать, рудименты былого спортивного братства. Но не беспокойся, это скоро пройдет. Навсегда.

- Ты успел, Алик?

- Я успел, Гоша.

- Если ты не блефуешь, то я - несостоятельный должник.

- Как Гришка, - согласился с ним Олег, развернулся и стал спускаться по длинной лестнице.

Завершая причудливую петлю, такси остановилось у пиццерии на Рождественском бульваре. Олег спустился на несколько ступенек вниз и подошел к стойке.

- Три фужера шампанского, - сказал он буфетчице и добавил после того, как она исполнила указания: - Один - ваш. Выпейте со мной за удачу.

- Нельзя, мне не положено, - испугалась буфетчица.

- А мы незаметно. Сделайте мне такое одолжение.

Они незаметно выпили. Потом Олег выпил второй фужер.

Из такси он вышел под метромостом и через калитку проник в Лужники. На этот раз он шел не один, он шел вместе с болельщиками, которые ждали игры.

Страж у служебного входа весело его приветствовал:

- Здравствуйте, Олег Александрович!

Опять он принимал парад. Проходящие мимо него футболисты почтительно здоровались:

- Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, - и вдруг радостное, громкое: - Оказывается, я сегодня играю, Олег Александрович?!