Рождество в Центральном парке (ЛП) - Шуп Джоанна

– Интересно, – заметила одна из женщин. – Это песочное печенье кажется тоньше, чем обычное.

Правда? Роуз понятия не имела. Тесто действительно выглядело немного тонким, но, возможно, оно поднимется во время выпечки?

– Полагаю, мы узнаем это, когда попробуем готовое, – донёсся голос Дюка из глубины кухни. Уголки его рта изогнулись в лёгкой улыбке, придав ему лихой вид. Роуз прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не улыбнуться в ответ.

– Какие надрезы вы сделаете на тесте для украшения? – спросила другая женщина.

Роуз не подумала об этом, что было глупо с её стороны. Конечно же, на песочном печенье обычно присутствовали линии и впадинки. Охваченная мимолётным вдохновением, она нашла на соседнем столе длинный нож и принялась украшать тесто. К сожалению, мастерство, с которым она владела словом, не распространялось на её кулинарные способности. Мама частенько из-за этого над ней подшучивала. Когда Роуз закончила, тесто выглядело так, будто кто-то в приступе слепой ярости изрезал его ножом.

Вздохнув, она схватила противень и поспешила к духовке, надеясь, что зрители ничего не заметят. Возможно, в процессе выпечки произойдёт чудо, и печенье оправдает все ожидания присутствующих.

"О, Роуз. Ты начинаешь бредить".

– Оставлю тесто выпекаться, а мы тем временем вернёмся наверх и подождём там. – И помолимся.

Роуз потянула на себя тяжёлую дверцу духовки и вдруг обнаружила, что печь холодная. Странно. Разве они со служанками не обсуждали, что нужно разжечь огонь?

Господь всемогущий, это сущая катастрофа.

Она засунула несчастный противень в духовку, быстро захлопнула дверцу и обратилась с мольбой к феям песочного печенья.

– Не выпить ли нам кофе в гостиной? – Чем скорее она выпроводит гостей наверх, тем лучше.

Откуда ни возьмись появилась Ида. Она выглядела так, будто едва сдерживает смех.

– Кофе ожидает вас наверху, мадам.

– Спасибо, – поблагодарила Роуз, глядя на Иду паническим взглядом, пока развязывала фартук. – Больше не будем вам мешать. Пожалуйста, принеси печенье, когда оно будет готово. – Ида просто подмигнула в ответ, ещё больше сбив Роуз с толку.

Генри повёл громко обсуждающих увиденное гостей к лестнице. Каким-то чудесным образом Роуз смогла произвести на них впечатление, хотя большинство и пришли в замешательство от методов украшения печенья.

Она задержалась, чтобы спросить Иду о холодной духовке, но Дюк тоже остался. Его глаза горели таким ярким огнём, что у Роуз задрожали колени. Боже, она могла бы растечься лужицей от одного его взгляда.

– Поразительное зрелище, – сказал он, подойдя к ней.

– Вам понравилось?

Он поднял руку и провёл пальцем по её щеке, на котором остался след от муки. В ужасе Роуз попыталась было вытереть лицо, но Дюк поймал её за запястье.

– Нет, позвольте мне.

Достав носовой платок, Дюк легонько взял Роуз за подбородок и промокнул мягкой льняной тканью её нос и щёки, его прикосновения были нежными и аккуратными. Сердце бешено громыхало. Она затаила дыхание. Грудь Дюка ритмично поднималась и опускалась. Он стоял так близко, что она чувствовала его дыхание на лбу. Если приподняться на цыпочки, то получится его поцеловать...

С минуту она обдумывала эту идею, не в силах оторвать взгляд ото рта Дюка. Будут ли его поцелуи пылкими или нежными? Жадными или дразнящими? Ей нравилось целоваться. И даже очень. Роуз не целовалась больше года, но всё ещё помнила ощущение: губы сливаются, дыхание смешивается, мужской язык проскальзывает внутрь.

– Вот, – тихо проговорил он, врываясь в её мысли. – Теперь вы снова выглядите презентабельно.

– Спасибо. – Голос Роуз прозвучал странно для её собственных ушей, откуда-то взялись низкие гортанные нотки.

– Рад помочь.

Он не отодвинулся и не увеличил между ними расстояние. Напротив, Дюк будто чего-то ждал. Они оба наблюдали друг за другом. Мгновение затянулось. В тёмных радужках его глаз переливались золотистые и зелёные искорки. Замысловатое смешение цветов как нельзя лучше подходило этому сложному человеку.

Внезапный звон посуды позади них испугал Роуз, и она сделала шаг назад. Что сейчас произошло между ними? Её лицо горело от смущения и... разочарования.

Дюк откашлялся и поправил манжеты, но его глаза не отрывались от Роуз. Она взволнованно метнулась мимо него и стала подниматься по ступенькам.

– Не присоединиться ли нам к остальным? – спросила Роуз.

Она не потрудилась проверить, последовал ли он за ней. В этом не было необходимости. Всем своим существом она ощущала присутствие желанного мужчины, с которым ей не суждено быть вместе.

***

Песочное печенье принесли вскоре после того, как подали кофе. Дюк удивился, что печенье так быстро остыло, но ему грех жаловаться. Печенье получилось восхитительным. Маслянистые квадратики с замысловатым рисунком были дивными на вкус. Конечно, они выглядели не так шикарно, отправляясь в духовку, но Роуз явно знала своё дело.

Члены правления и их жёны охали и ахали, откусывая печенье и закатывали глаза от удовольствия. Дюка переполняли гордость и радость. Роуз Уокер – настоящее чудо. Он сделал мысленную пометку увеличить ей зарплату. Сколько бы он ей ни заплатил, этого недостаточно.

Дюк наблюдал, как она ходит среди гостей. Идеальная хозяйка. Она остановилась, когда принесли печенье, будто разнервничавшись в ожидании вердикта, но теперь широко улыбалась, любезно и скромно принимая комплименты. Её волосы сияли в мягком свете газовых ламп. Господи, как она прелестна. Когда они остались наедине возле кухонной лестницы, он был уверен, что она думает о поцелуе, ведь Дюк думал о том же. Его потрясло, как сильно он хотел Роуз, хотел ощутить каждый дюйм её тела. Всего за один вечер эта женщина полностью его очаровала.

И что теперь со всем этим делать?

– Как вам печенье?

Он обернулся, позади него стоял мистер Уокер. Заметил ли Уокер, как Дюк похотливо уставился на Роуз?

– Оно превосходно. – Он опустил глаза на печенье в своей руке. – Должен признаться, при виде заготовки, которая отправилась в духовку, я и не догадывался, что результат получится идеальным.

– Роуз – настоящее чудо. Она никогда не перестаёт меня удивлять.

Дюк вспомнил, как Уокер страстно обнимался со служанкой на лестнице. Для мужчины, который так высоко ценил свою жену, его поступок озадачивал. Он всмотрелся в лицо Уокера.

– Вы давно знаете друг друга?

– Почти всю жизнь. Мы всегда были лучшими друзьями.

Странный способ для неверного мужа описать свою жену. Хотя, возможно, это был намёк на то, что они скорее друзья, чем влюблённые.

– В женитьбе двух лучших друзей есть нечто на удивление милое.

Уокер наклонился вперёд, пристально глядя сощуренными глазами на Дюка.

– Да, это мило. Она всегда заботилась обо мне, а я о ней. Всегда.

– У меня такое чувство, что вы пытаетесь мне что-то сказать.

– Ходят слухи, что вы умный человек и отменный журналист. Уверен, вы догадаетесь.

Дюк скрестил руки на груди.

– Тогда думаю, что будет лучше, если я тоже вас предупрежу. Я забочусь о своих сотрудниках. Обо всех в издательстве "Хавермейер Паблишинг", от клерков почтового отдела до ведущих редакторов. Если мне покажется, что они в опасности или рискуют пострадать, я вмешаюсь.

Уокер свёл брови, заявление Дюка сбило его с толку.

– Вы беспокоитесь, что я причиню Роуз боль?

– Если кое-что всплывёт, то да.

– Что именно?

– Я вас раскусил, Уокер.

Уокер несколько раз моргнул, затем выражение его лица прояснилось.

– Так вы знаете о...? – Он указал на кухонную лестницу, где Дюк стал свидетелем страстных объятий.

Дюк кивнул.

– Совершенно верно.

Вместо того чтобы ужаснуться, Уокер имел наглость развеселиться.

– Какое облегчение. Этот спектакль чертовски утомителен.

– Но необходим, – отрезал он. – Боже мой. У вас же полный дом гостей.

– Я знаю. Это всё идея Роуз. Я здесь совершенно ни при чём.