Рождение Императора - Дарья Еремина

Она не осталась одна, придвинувшись и прижавшись щекой к моей груди, закинула на меня ногу. Обняв за плечи, я чуть подвинул ее к себе, заглядывая за спину. На белых простынях, освещенных лишь ярким лунным светом, остались пятна крови. Накинув на них одеяло, я поцеловал Целесс в макушку и улыбнулся. Я, даже, мечтать о ней не смел. Она была настолько же моей, насколько абсолютно для меня не доступной. Так не бывает… Не должно было быть…

Целесс скребла пальчиком ямку у меня на солнечном сплетении и я тихо засмеялся. А потом по боку проскользнула капелька влаги, и я удивленно поднял голову.

Что с тобой?

Резко отжавшись на руках, ланитка оказалась на мне. Упершись подбородком в ладошку, она протянула руку к моему лицу и погладила щеку. «Я люблю тебя» — услышал я ее спокойный голос в мыслях и улыбнулся. Подтянул за локти ближе к лицу.

— Я знаю, как сложно тебе было… — Целесс отвела взгляд. — Не звереть. Спасибо.

Я поморщился. Ну вот. Может уже хватит пускать сопли? Я не привык к тебе такой… Целесс улыбнулась, уловив мое настроение. За это я был благодарен ей всю жизнь: с ней мне не нужно было разговаривать.

— Родители не хватились тебя?

— Они знают, что я с тобой. Мама знает…

Я сглотнул. Впрочем, было бы удивительно, если бы глава Гильдии псиоников не знала все о своей дочери. Но все равно стало не по себе.

— И…

Я напрягся от этого ее «и…»

— Она намекнула Марго. Твои родители искали тебя… Ей пришлось.

Я вздохнул.

— Ты же не собирался скрывать?

— От мамы? — Я засмеялся. — От нее разве скроешь?

Целесс долго смотрела на меня внимательным, сверлящим взглядом. Я не понимал. Потом встала, скатившись с постели, и подошла к окну. Ну, скажи! Подруга молчала, обхватив себя руками. Я поднялся к ней, обнял сзади.

— С каких пор ты начала что-то скрывать от меня? — Спросил я ее макушку.

Целесс вздрогнула, собираясь развернутся. Но передумала.

— Не обращай внимания…

— В чем дело, Целесс? — Я развернул ланитку к себе. — Ты жалеешь меня, что ли? Говори, давай.

Целесс молчала, смотря на меня в упор, снизу вверх. Я почувствовал возбуждение, в тот же миг Целесс посмотрела вниз и улыбнулась. Я помотал головой. Говори.

— Что, Андрес, что? Я твоя, а ты — мой. Что теперь важно?

— То, что вертится на языке… и беспокоит тебя.

— Я думала о тебе. Мечтала, засыпая. Знала, что увижу тебя назавтра и не посмею прикоснуться так, как хочу. Что почувствую твои губы, но буду оставаться для тебя лишь подругой… Я хотела тебя так долго…И ты был рядом, всегда. Смешной, молчаливый, необыкновенно сильный, красивый, умный, вредный…

Я наклонил голову, не понимая.

— А когда я тянулась к тебе, в твоих мыслях была… — Целесс запнулась, не посмев договорить. — И потом эта ночь с Тайрен. Так болезненно, так унизительно. Я боялась, что со мной будет так же. Я безумно боялась!

Я отвел взгляд, отпуская ее. Лучше бы ты промолчала.

— Вот видишь?!

Я отошел от нее, поднял с пола балахон.

— Скажи, у меня не было повода для страха?

Обернувшись к подруге, я натянул школьное одеяние через голову. Повод и сейчас есть. Я ничего не обещал и ни в чем не клялся тебе, Целесс…

— Андрес! — Крикнула она мне в спину, останавливая у двери.

— Ты решила за нас обоих, Целесс. Чем-то ты должна была заплатить…

Из глаз ее мгновенно хлынули слезы, Целесс опустилась на пол под окном, пряча лицо в руках. В груди все сжалось. Я стоял в нерешительности, держась за ручку двери. Моей девочке было больно, но имела ли она право брать на себя так много? Да, какая разница…

Я быстро подошел и поднял ее на руки, возвращая на постель. Целесс рыдала, вжимаясь в меня всем телом. Ей не нужна была правда, но если я совру, она мгновенно поймет. Поэтому я просто молчал, впитывая ее слезы и обиду. Пусть я думал лишь о тебе… Но это не значит, что для меня есть только ты. Как бы сильно я этого не хотел сам.

Я гладил ее голову, спину, прижимая к себе. Через какое-то время она затихла. И начала икать. Я усмехнулся не сдержавшись. Потом еще раз. Потом и вовсе засмеялся, она ударила меня по плечу, не отнимая лица от груди. Потом и сама засмеялась, пытаясь при этом вернуть лицу серьезное выражение. Я поцеловал ее в носик, в губы. Потом еще раз, проникая языком в ее рот, лаская. Рука нашла ее грудь, такую круглую и твердую. Я перевел дыхание, посмотрев в ее прикрытые веки. Знали ли люди об этом свете?

— Сними эту половую тряпку… ик.

Я захохотал, снимая балахон.

— У вас лучше?

— Такие же, только серые.

— Ммм…

Целесс засмеялась, отодвигаясь на середину кровати. Забравшись за ней, я облокотился о спинку. Она удивленно икнула, вскидывая брови.

— Ты потрясающе красивая. Я не замечал этого.

— Я ланит.

Я отрицательно покачал головой. Без этого…

— Йк…

Я снова засмеялся, протянув ей руку. Когда ее ладошка оказалась в моей, я притянул ее к себе. Приподняв, посадил к себе на живот. Когда захочет, сама…

4

— Андрес… ой. — Я открыл глаза, вздрогнув, поднял голову. В двери торчала голова Анж. — Прости.

— Что ты хотела? — Остановил я ее, прикрывая Целесс покрывалом.

— Завтрак. — Пожала Анж плечами и прикрыла дверь.

Я посмотрел в окно. Солнце давно встало, но разбудить нас жаркими лучами ему не удалось. Целесс открыла глаза, с чуть припухшими веками. Увидев меня, улыбнулась. Я прикоснулся губами к ее лбу и сел, вертя головой в поисках какой-нибудь одежды.

— С нами позавтракаешь? — Спросил я, подходя к комоду.

— Ты смеешься? Как я Марго в глаза смотреть буду?

Я озадаченно обернулся.

— Дай им время привыкнуть…

Подумав, я решил, что она права.

— Когда ты научилась перемещаться?

— Когда ты утонул в книге Кам Ин Зара.

Я обернулся. Может, почаще тебя оставлять без своей компании? Глядишь…

— Только попробуй.

— Тебе мама в детстве не говорила, что очень неприлично читать мысли окружающих людей? — Улыбнулся я, натягивая штаны.

Целесс, наконец, поднялась с постели и подошла к окну, где лежало ее вчерашнее платье. Одевшись, я обернулся к подруге, смотрящей на меня хитрым высокомерным взглядом.

— Окружающих? Возможно… — Она подняла платье с пола, встав в середине. Натянула лямочки и подошла ко мне. — Но ты всегда был частью меня…

Я застегнул первую застежку, понимая, что руки не слушаются. Провел по плечу, как тогда, в яблоневом саду. Целую вечность назад. Глубоко вздохнул, привлекая ее к себе.

— Не хочешь ополоснуться? — Предложил я, расстегивая только что застегнутую застежку. Целесс легонько кивнула.