Пигмалион (пер. Н. Рахмановой) - Шоу Бернард Джордж

Хигинс (покорившись судьбе). Впрочем, это не имеет значения. Садитесь. (Пожимает руку Фредди и чуть ли не силой усаживает его на тахту. Сам переходит на другую сторону.) Ну вот, мы и уселись. (Садится рядом с миссис Эйнсфорд Хилл, слева.) О чем же, черт возьми, нам говорить до прихода Элизы?

Миссис Хигинс. Генри, на вечерах Королевского общества[3] ты, вероятно, неотразим, но в менее торжественных случаях тебя трудно переносить.

Хигинс. В самом деле? Сожалею. (Внезапно просияв.) А знаете, наверно, действительно трудно. (Хохочет.) Ха-ха-ха!

Мисс Эйнсфорд Хилл (которая находит Хигинса вполне приемлемым с матримониальной точки зрения). Я понимаю вас. Я сама не умею вести светские разговоры. Ах, почему люди так редко бывают откровенны и говорят не то, что думают!

Хигинс (мрачнея). И слава Богу!

Миссис Эйнсфорд Хилл (перехватывая реплику дочери). Но почему?

Хигинс. То, что, как люди полагают, они обязаны думать, видит Бог, уже достаточно мерзко. А то, что они на самом деле думают, вообще ни в какие ворота не лезет. Вы полагаете, вам будет приятно, если я сейчас возьму и выложу все, что думаю на самом деле?

Мисс Эйнсфорд Хилл (весело). Неужели это так неприлично?

Хигинс. Неприлично? Куда к черту неприлично! Просто непристойно!

Миссис Эйнсфорд Хилл (серьезно). Я уверена, что вы шутите, мистер Хигинс.

Хигинс. Видите ли, все мы в той или иной мере дикари. Предполагается, что мы цивилизованны и культурны – разбираемся в поэзии, философии, науке, искусстве и прочее, и прочее. Но скажите, многие ли из нас знают, что представляют собой хотя бы одни эти названия? (К мисс Хилл.) Ну что вы, например, понимаете в поэзии? (К миссис Хилл.) Что вы знаете о науке? (Указывая на Фредди.) А вот он, что он смыслит в искусстве, науке и вообще в чем бы то ни было? А что я сам, черт побери, знаю о философии?

Миссис Хигинс (предостерегающе). Или об умении вести себя в обществе.

Горничная (открыв дверь). Мисс Дулитл. (Уходит.)

Хигинс (поспешно вскакивает и бежит к матери). Мама, это она. (Становится за креслом матери и, поднявшись на цыпочки, глазами показывает Элизе, кто из дам хозяйка дома.)

Элиза, изысканно одетая, производит такое впечатление своей красотой и элегантностью, что все невольно встают. Направляемая сигналами Хигинса, она с заученной грацией подходит к миссис Хигинс.

Элиза (произносит слова с педантичной чистотой, приятным музыкальным голосом). Здравствуйте, миссис Хигинс. Мистер Хигинс передал мне ваше приглашение.

Миссис Хигинс (приветливо). Да, да! Я очень рада вас видеть.

Пикеринг. Здравствуйте, мисс Дулитл.

Элиза. Если не ошибаюсь, полковник Пикеринг?

Миссис Эйнсфорд Хилл. Я уверена, что мы с вами уже встречались, мисс Дулитл. Я помню ваши глаза.

Элиза. Здравствуйте. (Грациозно опускается на тахту, заняв место, которое только что освободил Хигинс.)

Миссис Эйнсфорд Хилл (знакомя). Моя дочь Клара.

Элиза. Здравствуйте.

Клара (возбужденно). Здравствуйте! (Садится рядом с Элизой, пожирая ее глазами.)

Фредди (подходя). Я уже имел счастье…

Миссис Эйнсфорд Хилл (представляя). Мой сын Фредди.

Элиза. Здравствуйте.

Фредди кланяется и совершенно покоренный, опускается в елизаветинское кресло.

Хигинс (внезапно). Ах, черт побери, теперь я вспомнил!

Все уставились на него.

Хигинс. Ковент-Гарден! (Сокрушенно.) Вот нелегкая!

Миссис Хигинс. Генри! (Заметив, что он собирается сесть на ее письменный столик.) Не садись на мой письменный стол – сломаешь.

Хигинс (хмуро). Прошу прощения.

Направляется к дивану, но по дороге спотыкается о каминную решетку и роняет щипцы. Ругаясь сквозь зубы, приводит все в порядок и, завершив наконец свое неудачное путешествие, обрушивается на диван с такой силой, что диван трещит. Миссис Хигинс наблюдает за ним, но сдерживается и молчит. Долгая тягостная пауза.

Миссис Хигинс (прерывая молчание). Как вы думаете, будет сегодня дождь?

Элиза. Незначительная облачность, наблюдавшаяся в западной части Британских островов, постепенно захватит и восточные районы. Судя по барометру, существенных перемен в состоянии атмосферы не предвидится.

Фредди. Ха-ха-ха! Как смешно!

Элиза. Что тут смешного, молодой человек? Держу пари, я все сказала, как надо.

Фредди. Восхитительно!

Миссис Эйнсфорд Хилл. Надеюсь, в этом году не будет неожиданного похолодания! Кругом столько случаев инфлюэнцы. А наша семья так подвержена ей – каждую весну все заболевают.

Элиза (мрачно). Тетка у меня померла, так тоже сказали – от инфлюэнцы.

Миссис Эйнсфорд Хилл сочувственно прищелкивает языком.

Элиза (тем же трагическим тоном.) А мое такое мнение – пришили старуху.

Миссис Хигинс (озадаченно). Пришили?

Элиза. Факт! Боже ж ты мой, с чего бы это ей помирать от инфлюэнцы? Прошлый год она дифтеритом болела – и то как с гуся вода. Она аж посинела, я своими глазами видела. Все уж думали, ей крышка, а папаша мой возьми ложку да и начни ей в глотку джин лить, так она сразу очухалась и полложки откусила.

Миссис Эйнсфорд Хилл (потрясенная). Господи!

Элиза (нагромождая улики). Ну, скажите на милость, с чего бы такой здоровенной тетке вдруг помереть от инфлюэнцы! А куда девалась ее новая соломенная шляпа, что должна была достаться мне? Стибрили! Вот я и говорю: кто шляпу стибрил, тот и тетку пришил!

Миссис Эйнсфорд Хилл. А что это значит – пришил?

Хигинс (поспешно). О, это модное светское выражение. Пришить человека значит убить его.

Миссис Эйнсфорд Хилл (Элизе, в ужасе). Неужели вы серьезно думаете, что вашу тетушку убили?

Элиза. Великое дело! Да эта публика могла пристукнуть ее за шляпную булавку, не то что за целую шляпу.

Миссис Эйнсфорд Хилл. И все же вашему отцу не следовало вливать ей в горло алкоголь. Это действительно могло убить ее.

Элиза. Кого? Ее? Да для нее джин – что материнское молоко для младенца. Моему ли папаше не знать, что за штука джин? Он на своем веку немало за галстук залил.

Миссис Эйнсфорд Хилл. Вы хотите сказать, что ваш отец много пил?

Элиза. Пил? Лакал без передышки, черт бы его подрал!

Миссис Эйнсфорд Хилл. Как вы, должно быть, страдали!

Элиза. Нисколечко! Как я замечала, это ему только на пользу шло. Да он и не то чтобы подряд глушил, запоем. (Весело.) Так, бывало, загуляет время от времени. Он, когда выпивши, куда лучше становится. Вот сидит он без работы, а мать дает ему четыре пенса и велит домой не приходить, пока он не напьется, потому что тогда он веселый да ласковый. Многим женщинам приходится своих мужей поить, а то, пока они не выпивши, с ними и житья нет. (Окончательно почувствовав себя как дома.) Тут ведь какой переплет получается. Вот, к примеру, человек совесть имеет, так трезвого она его ух как заедает, и он от этого на стенку лезет. А долбанет стаканчик-другой, горя как не бывало. (К Фредди, который корчится от сдерживаемого смеха.) Эй, молодой человек! Вы чего ржете?

Фредди. Ах, эти модные светские выражения. До чего же здорово они у вас получаются!

Элиза. А если здорово, так чего зубы скалить. (Хигинсу.) Разве я сказала, чего не следует?

Миссис Хигинс (опередив сына). Нет, что вы, мисс Дулитл!