Ловец тумана - Сергей Игнатьев

– Чему удивляться? – Гирбилин с хрустом откусил от соломки. – Мы живем в сумасшедшие времена.

– Вы не сказали, где он находится, этот ваш Хмаровск, или как его. Не на Земле – это типа где? На теневой стороне Луны? По соседству с Четвертым рейхом и базой маленьких зеленых человечков?

– Ведь ты был там, Сева, – Гирбилин, безмятежно жуя, с прищуром поглядывал на рассвет за окном. – Ты был в Хмарьевске.

– Да ну?

– Ты бывал там очень часто. Почти каждую ночь. Ведь это и есть он, тот самый город из твоих снов.

16

– Ну да, конечно, – кивнул Сева. – Теперь-то я понял. Каждую ночь я тусил в этом вашем Комарьевске. А луна сделана из зеленого сыра. А у алжирского бея под носом шишка.

– Мы плетем ту паутину, что не пропускает свет ваших солнц, – вполголоса начал Гирбилин. – Мы – те, кто обращает в пепел ваши сны. Те, кому не нужны причины…

– Те, – прошептал Сева, разглядывая чаинки, прилипшие к донышку чайной кружки, – кто разбивает зеркала окон и следует за струнами, свитыми из дыма и слез…

– Мы вышли ниоткуда. Уходим в никуда… Мы…

– Равновесие, – заключил Сева.

– Откуда в тебе эти слова?

– Без понятия, – Сева дернул плечами, будто сбрасывая с себя остатки внезапного наваждения. – Какая-то абракадабра, чушь…

– «Абракадабра», говоришь? Охранное заклятье. Ну да, отчасти, так оно и есть. Эти слова теперь почти забыты, но древняя сила, стоящая за ними, не ушла. И страшно представить, скольким мирам уготована была бы гибель – долгая и мучительная, страшная гибель… Если бы не эта сила.

– Я вам не верю, – процедил Сева. – Я. Вам. Не. Верю.

– У тебя есть как минимум три причины поверить мне.

– Это, какие же, интересно?

– Во-первых, это ты… Ты сам вызвал меня.

– Ну да, конечно. Дело было вечером, делать было нечего. Сперва-то я хотел заказать пиццу «четыре сыра» и пару банок «Левенбрау», а потом думаю – ну а чего мелочиться-то? И заказал сумасшедшего с таким именем, что язык сломаешь. А какие же две другие?

– Во-первых… Неужели ты никогда не мечтал о том, чтоб оказаться в этом городе, городе твоих снов? Пройтись по его улицам, вдохнуть его воздух? Неужели? А во-вторых… Ты ведь хотел бы снова увидеть Жанну?

Сева промолчал.

– А по поводу имен… – хмыкнул Гирбилин. – Ты в паспорт-то свой давно заглядывал, Северин Севастьянович?

Некоторое время они смотрели друг на друга.

Двое смертельно уставших людей. Двое сумасшедших в сумасшедших обстоятельствах, всю ночь до рассвета проговорившие, сидя в тесной кухне панельного дома. О вещах, сколь нестандартных, столь и пугающих.

Северин первым начал смеяться.

Смех был совершенно противоестественный, никак не соответствующий теперешним его обстоятельствам.

Но он смеялся и вместе с тем чувствовал, как отпускают сердце невидимые холодные когти, как приходит долгожданное облегчение. А вместе с ним – спокойная уверенность. Он сможет преодолеть все это безумие, сможет распутать этот клубок. Все это не случайно и не бессмысленно.

Все это было предначертано ему.

Он, Сева Демихов, по паспорту – Северин Севастьянович, закоренелый неудачник, эльфийка-дамагер пятьдесят третьего уровня, поклонник фолк-думовского коллектива «Волколаки Перуна» и книжной франшизы «Агрономикон», чья основная работа заключалась до недавнего времени в том, чтобы рисовать прикольные открытки (степень «прикольности» которых неизменно определял какой-то надутый павлин в розовой рубашке).

Он, успевший к своим двадцати с небольшим убедиться, что жизнь скучна, предопределена и, по большому счету, лишена хоть какого-нибудь внятного смысла, а потому привычно тративший ее на какие-то глупости… Теперь убеждался в обратном.

И даже если нет никакого прока в том, чтобы искать логику и смысл, живя в безумные времена…

Даже если судьба, предначертанная тебе от века, – мрачна, а твой долг – суров. И в конце пути тебя ждет не принцесса, не широкая свадьба, каравай с солонкой и мед-пиво по усам, а могильный холод и пыль забвения…

Стоит попробовать. Стоит попытаться поверить.

Потому что настоящий герой, начиная свой путь, всегда знает, что окончится он – каменным надгробием и дремотными объятиями пыли, уравнивающей все и вся.

Настоящий герой ищет себе не славы, любви, золота или бессмертия, но Смерти.

С этого начинает он свой путь, становясь – Героем. Во всех иных случаях оставаясь лишь заурядным фольклорным элементом.

Часть 2

Хмарьевск

1

Дорога до места, которое Гирбилин назвал «Точкой Перехода», обещала занять минимум часов пять. Сначала на электричке в область, потом еще предстояла небольшая пешая прогулка через подмосковные сугробы и заметенные снегом садовые товарищества.

– Советую тебе одеться потеплей, – сказал Гирбилин.

Северин окинул оценивающим взглядом его макинтош, густо перемазанный грязью, никак не соответствующий сезону:

– Сами-то не замерзнете?

– За меня не волнуйся.

Северин только плечами пожал. Стал собирать вещи. Потом внезапно вспомнил нечто важное… Для того чтобы составить для родителей имейл, ушло минут двадцать. Никак не удавалось поймать нужный тон. Постоянно прорывались какие-то летаргические высокопарные нотки, придававшие письму привкус суицидальной записки. После продолжительной редактуры удалось составить нечто условно-бодрое, обнадеживающее. У меня, мол, все «о’кей». Собираюсь тут развеяться, устроить себе каникулы. Что-то вроде турпохода. Вырваться на природу, отдохнуть от мегаполиса. Места там хорошие, безопасные и проверенные – только телефон там почти не ловит. Ну, совсем не ловит. Если что – не волнуйтесь. Как вернусь, сразу наберу. С наступающим, дорогие мои!

Вроде порядок. Отослал. Теперь собираться…

– А что брать-то?

Окинул взглядом свою комнатку… Ноутбук? Если верить Гирбилину – там, куда они собираются, зарядить его не представится возможным. Коллекцию романов про Агроманта? Будет ли у него время их перечитывать? MP3-плеер с подборками «Жнецов» и «Волколаков»…?

Гирбилин молча протянул ему елочный шар:

– Боюсь, это единственное, что ты сможешь взять с собой.

– Вы меня разыгрываете?

– Это вещь пришла оттуда, с Той стороны. Переход в том его виде, который предстоит нам, – это чрезвычайно сложный процесс, сопряженный с…

– Даже не рассказывайте.

Северин повертел елочный шар в пальцах. Поглядел на собственное кривое отражение в нем. Завернув игрушку в лист бумаги, сунул в карман куртки:

– Значит, путешествуем налегке?

Гирбилин кивнул.

– Я ведь могу никогда уже сюда не вернуться, да?