Жертва негодяя - Луиза Аллен

— Нет, не намеревалась. — Перси цепляла на вилку кусочек пряной цветной капусты и представляла Элиса на кончике этой вилки. — Мне просто интересно, как живут люди в других странах. Но, по-вашему, такое дозволено лишь мужчинам, а не женщинам. Какое лицемерие!

— Просто жизненный опыт. Это довольно опасно. — Он повертел правой кистью — бинты с нее уже были сняты.

Перси покосилась на бугристый багровый шрам, пересекавший тыльную сторону загорелой кисти.

— Я не собиралась бросаться в джунгли, милорд.

— Некоторые из так интересующих вас туземцев не менее опасны, а те джунгли, поверьте, скорее сами набросятся на вас. Это не место для романтичных, своевольных, изнеженных особ женского пола, леди Перси.

— Вы считаете меня неженкой? — спросила она, пока стюард убирал тарелки.

— А разве нет? Ведь насчет романтики и упрямства вы не возражаете.

— Не нахожу ничего плохого в романтике.

— Разве только то, что она неизбежно заканчивается разочарованием — в лучшем случае или трагедией — как худший вариант. — Он высказал все это весьма легко, безо всякой рисовки, но некая горечь в его голосе намекала на личные переживания.

— У вас есть свой опыт, милорд?

Перси придала голосу непозволительно дерзкие нотки, чтобы скрыть свое сочувствие. Верно, он некогда был влюблен в кого-то, но оскорблен в своих чувствах. Но, ясное дело, он скорее умрет, чем признается в этом; она тоже не собирается откровенничать с ним о своих чувствах. То есть о минувших чувствах, поправила себя Перси.

— Нет. — Он помолчал, устремив взгляд на вазу с фруктами, предложенную стюардом. — Просто наблюдение со стороны. Почистить для вас манго, леди Перси?

— Они такие сочные, вам после этой работы придется, несомненно, принять ванну, — ответила она, продолжая размышлять о своих истинных чувствах к Элису.

Любила ли она его по-настоящему? И если так, как могло случиться, что эти чувства увяли и осталось одно физическое влечение? Верно, это была всего лишь болезненная страсть, вызванная эмоциями и близостью: она тогда только расцветала как женщина и не привыкла справляться с новыми чувствами и ощущениями. И это прошло бы бесследно, не свались она в его руки, прежде чем сумела разобраться во всем.

Но если то была заурядная страсть, почему она так увлеклась Стивом? Возможно, потому, что воспоминания обычно влекут нас к внешне подобному… Она увидела выражение лица леди Гримшоу. Господи, что она только что сказала?

— Ванну, — прошептал Элис. Он, должно быть, заметил ее тревожный взгляд. — Рискуете обсуждать банные процедуры, необходимые джентльменам, леди Перси, — продолжил он нарочито громко, чтобы слышала старая грымза, уставившаяся на них своими глазами-буравчиками.

— Ах, потише, пожалуйста, — прошипела Перси в ответ, едва сдерживая смешок. — Я и так у нее в немилости.

Элис начал чистить манго маленьким, острым как бритва ножом, который он вынул из внутреннего кармана.

— Почему? — спросил он, отделяя сочную мякоть от косточки и кладя дольку в ее тарелку.

— Неправедно живу, — ответила Перси, отрезала тонкий ломтик манго и попробовала фрукт. — Спасибо, восхитительный вкус.

— Вам удалось поставить на уши весь свет Калькутты, так? — Элис подозвал стюарда, который принес полоскательницу и салфетку. — Я желаю выслушать это в вашем пересказе.

— Не здесь. — И Перси взяла еще один аккуратный кружок мякоти.

Леди Гримшоу перевела свое внимание на Эйврил: та краснела, выслушивая фривольные замечания Дэниела Чаттертона.

— Тогда попозже, — согласился Элис, и, пока она раздумывала, стоит ли высказаться в том духе, что он будет последним на борту, кому она доложит все сплетни о себе, он повернулся к миссис Эдвардс, сидевшей слева. Ему пришлось молча вытерпеть ее жалобный монолог о тесных каютах и шумных чадах Томпкинсов.

Тогда Перси, мило улыбаясь, спросила у капитана, много ли путешествий он совершил: такая тема разговора не сулила никаких подводных камней.

Обед завершился; Перси подошла к Эйврил и увела ее из кают-компании вверх на кормовую палубу.

— Пойдемте посмотрим на цыплят, или полюбуемся панорамой, или — найдем чем заняться.

— Вы желаете поменьше встречаться с лордом Линдоном? — Эйврил подобрала подол юбки, чтобы не задеть бежавшую мимо курицу: та вырвалась из заточения, и теперь матрос гонялся за ней по всей палубе.

— Более чем, — ответила Перси. — По-моему, этот провокатор решил надо мной поиздеваться. От его шуточек я чуть не прыснула от смеха — прямо в лицо леди Гримшоу. Кроме того, у меня есть подозрение, что он наслышан о том скандале в Англии и вообразил, будто я благосклонно приму все его вольности.

Однако на самом деле ее тревожило подозрение, что ей не устоять, если Элис снова вздумает ее соблазнить.

— Извините, не хочу вас расстроить, — храбро начала Эйврил, — но неужели ни одна из пожилых дам не сделала ему внушение? Если он слышал о том происшествии и сделал неверные выводы, что вы… то есть, — она покраснела до кончиков ушей, — если он заблуждается на ваш счет…

— Я провела две ночи в гостиничных номерах с мужчиной, с которым не состояла в браке, — пояснила Перси. — Неоценимый опыт, должна сказать.

Было горьким разочарованием открыть для себя, что привлекший ее красавец мужчина на поверку оказался жадным до денег невежей, а когда дело дошло до постели, он повел себя отвратительно.

Осознание своей ужасной ошибки снизошло на нее в тот момент, когда экипаж, нанятый на ее же деньги, прибыл в Хитчин. Стив уже нисколько не заботился о том, чтобы выглядеть в ее глазах очаровательным и остроумным, не поддерживал более беседу и не спешил восхищаться ее замыслами, как он обычно делал ранее, не гнушаясь лицемерить. Он беспокоился, что их могут перехватить, и без конца расспрашивал, насколько свободно она может распоряжаться своими банковскими средствами. Когда форейторы поняли, что затевается побег, и повели себя дерзко, он вступил с ними в бессмысленную перепалку, и Перси пришлось поставить всех на место — достойно, коротко и ясно.

К вечеру первого дня Перси решила, что с нее хватит, и заявила, что наймет для себя экипаж и вернется домой. Но тут обнаружилось, что Стив вполне способен заставить ее войти в гостиницу и подняться в номер — он заранее вытащил все наличные средства из ее багажа и дамской сумочки.

Ей пришлось провести бессонную ночь, отбивая его попытки улечься с ней в постель. У нее было острое желание вонзить в него столовый нож, после того как он исполнил весь свой нехитрый репертуар: пробовал очаровать ее, затем пытался тискать и принудить ее.