Чёрный хребет. Книга 4 - Алексей Дроздовский

Противники подходят ближе, но не решаются сделать первый удар. Кружат друг вокруг друга, выжидая атаки противника. Это наиболее безопасно – слишком легко подставиться, когда не знаешь, как будет действовать враг.

Симон – огромный, но при этом очень подвижный.

Роддер – чуть поменьше, но каждое его движение – отточенная, машинная эффективность. Ни одного лишнего шага, ни одного лишнего манёвра. Он чувствует поединок так же легко, как дышит.

Обманный манёвр, ответный обманный манёвр, противники сходятся и снова отдаляются. Каждый из них знает, что одна ошибка может привести к поражению, поэтому действуют осторожно. Предыдущие поединки проходили вяло, поскольку участники турнира боялись друг друга, боялись получить удар, здесь же всё иначе: никакого страха нет. Лишь два человека, выискивающие друг у друга слабые места.

И когда эти места будут найдены, кому-то будет очень больно.

– Я боюсь за нашего парня, – произносит Арназ.

– Точно так же, как жители Фаргара боятся за своего, – говорю.

У Симона в руках – двуручное копьё. Такой не подпустит к себе на ближнюю дистанцию.

У Роддера – щит и меч. Проигрышная комбинация на открытой местности, где копейщику ничто не мешает.

Затем... внезапно... Роддер бросается вперёд, пригнувшись, чтобы удар копья не попал ни по корпусу, ни по ногам. Это атака ради позиции, не ради нанесения ущерба. Получится подобраться ближе – сражение пойдёт по его сценарию.

Однако Симон оказался достаточно опытным: выкинул копьё вперёд, заставляя Роддера закрыться и на короткий миг потерять противника из виду, а сам отошёл назад, сохраняя прежнее положение.

– И зачем Роддер выбрал меч? – спрашивает Арназ. – Ему теперь приходится изворачиваться, пока этот урод может скакать вокруг.

– Всё идёт как надо, – говорю. – Видишь, как он двигается? Симон вправо и он вправо. Симон влево и он влево. Наш парень теснит фаргаровца к концу стадиона, где тот не сможет отойти назад ещё дальше.

Чёткие, отточенные движения обоих противников. Победитель пройдёт в одну шестьдесят четвёртую, но сражение идёт с мастерством финалистов.

Кажется, Симон разгадал замысел Роддера, поэтому делает сразу несколько ложных выпадов, то поднимая, то опуская копьё, заставляя Роддера отступить. А затем внезапно выбрасывает копьё поверх щита. Удар, нацеленный в голову. Шанс попасть очень низкий, но при небольшой удаче может вывести противника из строя, даже не налегая на древко всем весом.

Роддер закрывается в последний момент и толпа с шумом выдыхает.

Следом за первым выпадом Симон наносит второй, в щит. И на этот раз он делает это со всей возможной силой.

– Ух, – вырывается у Арназа.

Чтобы хорошо фехтовать, нужна сила и техника. Две составляющие хорошего воина, без одного не может быть другого. Нужно крепко держать меч и бить достаточно мощно, чтобы остриё проникало в тело и доставало до важных органов, выводило врага из строя. Но так же нужно знать, как именно стоит наносить этот удар, уметь выбрать подходящий момент.

Каждый человек выбирает стиль сражение исходя из своих сильных качеств.

Роддер – типичный средний универсал. Всё в нём сбалансировано. Буг – компенсирует недостаток техники грубой силой. Я – недостаток силы техникой. Но все мы стараемся действовать хладнокровно и думать головой

Симон же перемещается непредсказуемо и с каждой минутой словно погружается в боевой транс, переходя от глухой обороны в атаку и скоро он будет бросаться на Роддера, совершенно не беспокоясь об ответных ударах.

– Мне кажется, они друг друга покалечат, – говорит Арназ. – Не лучше ли остановить бой сейчас?

– Если понадобится, Клифтон остановит.

С каждой минутой, проведённой в бою, Симон двигается всё более открыто. Рычит, скалит зубы. Глядит с ненавистью. Слюна стекает с его разинутого рта. Если бы на месте Роддера был любой другой человек, он бы уже обмочился. Когда перед тобой стоит воин чудовищных размеров и при этом впадает в бешенство, никто не останется спокойным.

Но не наш парень.

Роддера ничто не может побеспокоить.

Он всё так же идёт вперёд с молчаливой решимостью.

Брас наклоняется к Арназу и что-то шепчет, Арназ в свою очередь наклоняется ко мне:

– Говорят, Симон принял галюциногенные грибы, которые полностью убирают чувство самосохранения. Некоторые воины Фаргара делают это перед боем.

Симон бросается в атаку с яростным рёвом, от которого хочется убежать и спрятаться как можно дальше. Наносит мощный удар в щит, но не останавливается, и добавляет ещё более мощный удар ногой. Роддер отступает, держа меч отведённым, чтобы ударить, когда появится подходящий момент.

Каждый новый выпад Симона всё менее точен и всё более безрассуден. Он атакует наугад, позволяя копью самому выбирать места, куда оно ударит. Теперь он ревёт без остановки. Того и гляди, бросит оружие и будет использовать в бою зубы.

С каждым ударом окружающая толпа вздрагивает.

В какой-то момент Роддер находит брешь, отбивает копьё в сторону, и делает быстрый подшаг вперёд. Заносит меч... и получает от Симона мощный удар кулаком в челюсть. Это сбивает его на короткий миг, отчего его собственный удар уходит в сторону, но он не останавливается и подходит ещё ближе, чтобы точно не промахнуться. Бьёт по голове и рукоять меча опускается на лицо Симона, сворачивает его нос в правую сторону.

– Может, пора? – спрашивает Арназ. – Это пока ещё соревнование, но скоро кому-то из них станет плохо.

– Рано, – говорю. – Доверь эту работу Клифтону. Он знает, что делает.

Минутная передышка. Симон, продолжая скалиться, огромной ручищей выпрямляет свой нос обратно вперёд. Кровь из ноздрей заливает его губы и челюсть.

Роддер ничем не выдаёт своё самочувствие. Продолжает стоять прямо и глядеть на своего противника с отсутствующим видом. Из всех людей на стадионе – лишь его одного не пугает происходящая стычка.

Когда-то давно копыто марли угодило ему по голове и начисто отключило у маленького мальчика речевой аппарат. С тех пор он не то, что говорить, даже звуков никаких не издавал. И оно же, по всей видимости, что-то изменило в его сознании. Роддера теперь невозможно удивить, смутить или запугать. Он всегда ведёт себя так, будто он со всем справится. И нет на свете такого дела, которое ему не по силам.

– Сейчас начнётся, – произносит Арназ. – Я это чувствую.

– Все это чувствуют, – говорю.

Толпа в напряжении.

Вялые поединки перетекли в кровавый, заключительный.

– Сейчас, – продолжает Арназ.

Я уже и сам это вижу: колени Симона, подгибающиеся для рывка. Роддер, выставляющий вперёд щит.