Том 4. Приключения Тома Сойера. Жизнь на Миссисипи - Марк Твен

Кладбище было старинное, каких много в Западных штатах. Оно раскинулось на холме милях в полутора от городка. Его окружала ветхая деревянная ограда, которая местами наклонилась внутрь, а местами – наружу, и нигде не стояла прямо. Все кладбище сплошь заросло травой и бурьяном. Старые могилы провалились; ни один могильный камень не стоял, как полагается, на своем месте; изъеденные червями, трухлявые надгробия клонились над могилами, словно ища поддержки и не находя ее. «Незабвенной памяти такого-то» – было начертано на них когда-то, но теперь почти ни одной надписи нельзя было прочесть даже днем.

Легкий ветерок шумел в ветвях деревьев, а Тому со страху чудилось, будто души мертвых жалуются на то, что их потревожили. Мальчики разговаривали очень мало, и то шепотом; место, время и торжественная тишина, разлитая над кладбищем, действовали на них угнетающе. Они скоро нашли свежий холмик земли, который искали, и укрылись за тремя большими вязами, в нескольких шагах от могилы.

Они ждали молча, как им показалось, довольно долго. Кроме уханья филина где-то вдалеке, ни один звук не нарушал мертвой тишины. Тому лезли в голову самые мрачные мысли. Надо было прогнать их разговором. И потому он прошептал:

– Как ты думаешь, Гекки, мертвецы не обидятся, что мы сюда пришли?

– Я почем знаю. А страшно как, правда?

– Еще бы не страшно.

Некоторое время длилось молчание: оба мальчика над этим задумались. Наконец Том прошептал:

– Слушай, Гекки, как ты думаешь, старый хрыч слышит, как мы разговариваем?

– Конечно, слышит. То есть его душа слышит.

Том, помолчав, прибавил:

– Лучше бы я сказал «мистер Вильяме». Только я не хотел его обидеть. Его все звали «старый хрыч».

– Уж если говоришь про этих самых мертвецов, так надо поосторожнее, Том.

После этого Тому не захотелось разговаривать, и они опять замолчали. Вдруг Том схватил Гека за плечо и прошептал:

– Тсс!

– Ты что, Том? – И оба они с замиранием сердца прижались друг к другу.

– Тсс! Вот опять! Разве ты не слышишь?

– Я…

– Вот! Теперь ты слышишь?

– Господи, Том, это они! Они, это уж верно. Что теперь делать?

– Не знаю. Думаешь, они нас увидят?

– Ой, Том, они же видят в темноте, все равно как кошки. Лучше бы нам не ходить.

– Да ты не бойся. По-моему, они нас не тронут. Мы же им ничего не сделали. Если будем сидеть тихо, они нас, может совсем не заметят.

– Постараюсь не бояться, Том, только, знаешь, я весь дрожу.

– Слушай!

Мальчики прислушались, едва дыша. Заглушенные голоса долетели до них с дальнего конца кладбища.

– Посмотри! Вон туда! – прошептал Том. – Что это?

– Это адский огонь. Ой, Том, как страшно!

Какие-то темные фигуры приближались к ним во мраке, раскачивая старый жестяной фонарь, от которого на землю ложились бесчисленные пятнышки света, точно веснушки. Тут Гек прошептал, весь дрожа:

– Это черти, теперь уж верно. Целых трое! Ну, Том, нам с тобой крышка! Можешь ты прочесть молитву?

– Попробую, только ты не бойся. Они нас не тронут. «Сон мирный и безмятежный даруй нам… «

– Тсс!

– Ты что, Гек?

– Это люди! По крайней мере, один. У него голос Мэфа Поттера.

– Да что ты?

– Уж я знаю. Смотри не шевелись. Где ему нас заметить! Накачался небось, по обыкновению, старый пропойца!

– Ну ладно, я буду сидеть тихо. Застряли что-то. Никак не найдут. Вот опять подходят. Вот теперь горячо. Холодно. Опять горячо. Ой, обожгутся! Теперь правильно. Слушай, Гек, я и другой голос узнал, это индеец Джо.

– Верно, он самый, чертов метис. Это будет похуже нечистой силы, куда там! Чего это они затеяли?

Шепот замер, потому что трое мужчин дошли до могилы и стояли теперь в нескольких шагах от того места, где прятались мальчики.

– Вот здесь, – сказал третий голос; человек поднял повыше фонарь, и при его свете мальчики узнали молодого доктора Робинсона.

Поттер и индеец Джо везли тачку с веревками и лопатами. Они сбросили груз на землю и начали раскапывать могилу. Доктор поставил фонарь в головах могилы, подошел к трем вязам и сел на землю, прислонившись спиной к стволу дерева. Он был так близко от мальчиков, что до него можно было дотронуться рукой.

– Поторопитесь! – сказал он негромко. – Луна должна взойти с минуты на минуту.

Что-то проворчав в ответ, Мэф Поттер с индейцем Джо продолжали копать. Некоторое время не слышно было ничего, кроме скрежета лопат, сбрасывавших землю и гравий. Звук был очень однообразный. Наконец лопата с глухим деревянным стуком ударилась о крышку гроба, еще минута или две – и Поттер вдвоем с индейцем Джо вытащили гроб из могилы. Они сорвали с него крышку лопатами, вытащили мертвое тело и грубо швырнули его на землю. Луна вышла из-за облаков и осветила бледное лицо покойника. Тачка стояла наготове, труп взвалили на нее, прикрыли одеялом и крепко привязали веревками. Поттер достал из кармана большой складной нож, обрезал болтающийся конец веревки и сказал:

– Ну, все готово, господин Живодер; вот что, выкладывайте еще пятерку, а то бросим здесь эту падаль.

– Вот это дело, так с ними и надо разговаривать! – сказал индеец Джо.

– Послушайте, что это значит? – сказал доктор. – Вы же просили заплатить вперед, я вам и заплатил.

– Да, только есть за вами и еще должок, – начал индеец, подступая к доктору, который теперь поднялся на ноги. – Пять лет назад вы выгнали меня из кухни вашего папаши, когда я просил чего-нибудь поесть, и сказали, что я не за добром пришел; а когда я поклялся, что отплачу вам, хотя бы через сто лет, ваш папаша засадил меня в тюрьму, как бродягу. Вы думаете, я забыл? Недаром во мне индейская кровь. Теперь вы попались, не уйдете так, поняли?

Он погрозил доктору кулаком. Доктор вдруг размахнулся, и индеец покатился на землю. Поттер уронил свой нож и закричал:

– Эй вы, не троньте моего приятеля! – И в следующую минуту они с доктором схватились врукопашную, топча траву и взрывая землю каблуками. Индеец Джо вскочил на ноги, глаза его загорелись злобой, он поднял нож Мэфа Поттера, и, весь согнувшись, крадучись, как кошка, стал кружить около дерущихся, выжидая удобного случая. Вдруг молодой доктор вырвался из рук Поттера, схватил тяжелую надгробную доску с могилы Вильямса и сбил с ног Мэфа Поттера, и в то же мгновение метис вонзил нож по самую рукоятку в грудь доктора. Тот зашатался и повалился на Поттера, заливая его своей кровью; в эту минуту на луну набежали облака и скрыли страшную картину от перепуганных мальчиков, которые бросились бежать, в темноте не разбирая дороги.

Когда луна показалась снова, индеец Джо стоял над двумя распростертыми телами, созерцая их. Доктор пробормотал чтото невнятное, вздохнул раза два и затих. Метис проворчал:

– С этим счеты покончены, черт бы его взял.

И он обобрал убитого. Потом вложил предательский нож в раскрытую правую ладонь Поттера и сел на взломанный гроб. Прошло три, четыре, пять минут, Поттер зашевелился и начал стонать. Его рука крепко стиснула нож; он поднес его к глазам, оглядел и, вздрогнув, уронил снова. Он сел, оттолкнул от себя труп, взглянул на него, потом осмотрелся по сторонам, еще ничего не понимая, и встретился взглядом с Джо.

– Господи, как это случилось? – спросил он.

– Нехорошо вышло, – сказал Джо, не двигаясь с места. – Для чего ты это сделал?

– Я? Нет, это не я!

– Ну, знаешь ли! Эти разговоры тебе уже не помогут.

Поттер задрожал и весь побелел.

– Я думал, что успею протрезвиться. И для чего только я пил сегодня! И сейчас в голове неладно – хуже, чем когда мы сюда пошли. Скажи мне, Джо, – только по чистой совести, старик, – неужели это я сделал? Я как в тумане; ничего не помню. Джо, я не хотел, – честное слово, не хотел, Джо. Скажи мне, как это вышло, Джо? Ох, какая беда – такой молодой, способный человек.

– Вы с ним подрались, он хватил тебя доской, ты растянулся на земле, потом вскочил, а сам шатаешься, едва на ногах держишься, выхватил нож и всадил в него в ту самую минуту, как он ударил тебя во второй раз, – и тут вы оба повалились и все это время лежали, как мертвые.

– Ох, я сам не знал, что делаю. Лучше мне не жить, если так. Все это водка наделала, ну и нервы тоже, я думаю. Я и в руки-то не знаю, как нож взять, не приходилось никогда. Дрался, правда, только не ножом. Это и все тебе скажут, Джо, не говори никому! Обещай, что не скажешь, – ты ведь хороший малый, Джо. Я тебя всегда любил и заступался за тебя, помнишь? Неужели не помнишь? Ты ведь не скажешь, правда, не скажешь, Джо? – И несчастный, умоляюще сжав руки, упал на колени перед равнодушным убийцей.

– Да, ты всегда поступал со мной по совести, Мэф Поттер, и я отплачу тебе тем же. Это я могу обещать, чего же больше.

– Джо, ты ангел. Сколько б я ни прожил, всю жизнь буду на тебя молиться. – И Поттер заплакал.