Катешизис - Тимур Темников

По щелчку будильника я вскочил, тут же вышел на кухню и припал губами к обжигающей холодом струе воды из-под крана. Странно. Я ловил себя на мысли о том, что не испытывал жажды. Это было нечто напоминающее такую потребность, но дело было отнюдь не в воде, нечто другое томило где-то в глубине глотки. Я оставил Ленке записку, что домой не приеду, и ночевать буду на работе. Как она отреагирует – не задумывался.

Весь день я смотрел на часы, мысленно передвигая стрелки. Тренинг с персоналом закончил раньше на час. Пока все расходились с удивлённым видом и неудовлетворением, я быстро собрал портфель и вышел на улицу. Стрелки показывали пять, нужно было убить ещё четыре часа. Время не любит, когда его убивают и, огрызнувшись, может так нахлобучить, что мало не покажется. Но сейчас мне не было дела до мести со стороны четвёртого измерения.

В книжной лавке я купил томик Маларме. Сел за столик в кафе, заказал кофе и стал ждать. Стихи не воспринимались, я машинально пробегал глазами строфы, не понимая содержания и дымя сигареты одну за другой. Через час, передо мной стояло пять пустых чашек и полная пепельница окурков. Официантка, обслуживавшая меня, оказалась интеллектуалкой.

— Нравится? – Указала она глазами на книгу, уже лежавшую на столе в закрытом виде.

Я подумал, что, заведя с ней болтовню, смогу расстрелять ещё минут пятнадцать времени.

— М-м, в общем, не коленопреклонённый почитатель, но… - многозначительно пожал я плечами.

Девушка была симпатичной особой. Одетая в короткое платье и белый передник, она размеренно, плавными движениями убирала со стола чашки.

— Я, наверное, тоже, - проговорила она.

— Отлично, у нас много общего.

Девушка улыбнулась.

— Я закончила. Пришла моя напарница. У меня встреча через два часа, их нужно как-то убить. А шляться по городу не хочется. Я посижу здесь, с вами. Думаю, вы непротив.

— У нас больше общего, чем я думал две секунды назад. Мы будем отличной расстрельной командой.

— Какой командой? – переспросила девушка.

— Ай, не обращайте внимания, - махнул я рукой, - конечно, приходите, я буду ждать. Кофе закажем вашей сменщице.

Минут через пять, она подошла к столику. Её волосы были распущены. Платье, бронзового цвета, ничуть не длиннее чем рабочая одежда. Она едва улыбнулась. Я указал ей на стул.

— Почему Маларме? – спросила девушка, закурив.

— Да выпендривается он просто, - тявкнул щенок из конуры средостения. Я не думал ему противоречить.

— Да, выпендриваюсь просто, – ответил я, - сижу, делаю вид, будто читаю, а сам жду, когда подойдёт красивая девушка и спросит: «Вы любите поэзию?».

Она засмеялась.

— Откровение на откровение, вы мне сразу понравились.

— Чем же?

— Точнее, вы сразу привлекли моё внимание.

— Красив, как бог? – улыбнулся я.

— Есть, конечно, - девушка хитро прищурила глаза, - но, в основном, по другой причине.

— Неужели? – изобразил я удивление на лице.

— Человек, который пытается заставить себя читать подобные вещи в кафе, на глазах у многих, явно не заинтересован в чтении.

— В чём же тогда заинтересован этот человек? – я чувствовал лёгкое смущение.

— Я думаю это крик о помощи, типа «ОБРАТИТЕНАМЕНЯВНИМАНИЕПОЖАЛУЙ-СТА».

Я поставил локоть на стол и опёрся на собственную ладонь.

— Добрых три четверти человечества понятия не имеют о том, кто такой Маларме, а вы говорите, что таким способом я привлекаю внимание окружающих. Нельзя ли избрать для подобного способ попроще?

— В том то и дело, - упиралась девушка, я же не сказала, будто вы хотите привлечь внимание всех. Все вам не нужны. Вам нужны люди из той оставшейся одной четверти. Так ведь?

— Чёрт, да вы психолог, - хлопнул я в ладони, думая, что без неё всё это знал.

— В каком-то роде, - улыбнулась девушка, – я писательница.

— Писательница? – Удивился я. – А давно вы пишите, - на вид ей было лет восемнадцать.

Она улыбнулась

— Я хорошо сохранилась, если вас смущают мои внешние данные. Печатаюсь я уже восемь лет. А пишу, - она замолчала на секунду, - пишу, сколько себя помню. Но, давай поговорим о тебе, если хочешь, конечно.

Про себя я отметил её переход на «ты». Девушка нравилась мне всё больше. Я молча смотрел на неё и курил. Она тоже смотрела мне в глаза. Смотрела спокойно и дружелюбно.

— Как тебя зовут?

— Лиза. Елизавета, но лучше Лиза. А тебя?

— Меня Эдуард. Лучше Эдик, - улыбнулся я, - тебе какой кофе?

— Обычный и без сахара.

— Я тоже пью без сахара.

Мы расстались в восемь вечера. Я подарил ей книжку. Она оставила свой номер телефона. Когда девушка уходила, я подумал, точнее не успел подумать, мысль ещё не оформилась, а лишь некая идиома пронеслась по позвоночнику и мягко защекотала ниже живота, как вдруг затявкал щенок:

— Кобель!

Теперь я смотрел девушке вслед и ничего не думал – бывает и такое. У меня оставался час. До встречи с Женей я хотел купить три большие белые хризантемы.

На улице, как раз, была пора хризантем - багрово-желтые деревья, тяжёлое серое небо и не прекращаемый листопад.

— Я люблю хризантемы, - сказала она.

— Я тоже.

Она постриглась и стала выглядеть намного моложе.

— Ты грустишь? – спросила Женя.

— Зачем ты так, я рад, что мы наконец-то встретились.

— Я тоже рада, - она рассматривала цветы, пальцем водя по бутонам, - очень, очень рада.

Сейчас Евгения совсем не походила на ту прежнюю, казалось, ожидавшую быстрого скользкого секса, эмансипированную особу. Нет. Одинокая женщина под дождём. В уголках глаз которой собралась лёгкая, беспричинная грусть.

— Знаешь, - заговорил я, - это не я грущу, это ты грустишь, оттого видишь весь мир тоскливым, - я приобнял её за плечи.

— Может быть, - пожала она плечами. – ты поможешь мне развеселиться?

— Отчего бы нет? Хочешь в ресторан?

— Нет, в ресторан нет.

— В кино?

— В кино? Как в восемнадцать лет, - задумчиво произнесла она.

— Ну да, как в шестнадцать.

— Ты до скольких сегодня свободен? – спросила она, не двигаясь с места.

— До утра.

— Замечательно, -очвень серьёзно сказала она, нахмурив брови, - тогда пойдём ко мне, купим креветок, пива и будем пялиться в мой домашний кинотеатр.

Я облегчённо вздохнул. Мне самому не хотелось повторять то, что было в шестнадцать и восемнадцать.

Женя что-то говорила мне, пока мы неспеша шли к её дому. Я вспомнил, как мы ходили в кинотеатр с Наташей. Мы гуляли по городу, вокруг нас медленно танцевали хлопья первого снега. Остановившись возле афиши, мы решили провести остатки вечера в кинозале. В те годы никто понятия не имел, что такое долби-стерео и прочие прибамбасы. Однако, кинотеатр был не из плохих. Картина была про то, как то ли пожарный, то ли полицейский, вступил после своей смерти в радиосвязь с сыном и предостерёг того и его семью от гибели.

Сценарий, конечно, предсказуемый, актёры не первой десятки. Но, тем не менее, играли хорошо, естественно. Я думал о своём отце. О том, что он, к счастью, здоров и невредим. О том, что в жизни бывает зло, но, слава богу, бывает ещё и теплота человеческих отношений, уважение и принятие.

— Как тебе фильм? – спросил я Наташу, когда мы вышли из кинотеатра. Та шла и щебетала что-то своё совсем далёкое от просмотренной картины.

— Ай, не понравился, - махнула рукой девушка.

Я удивился.

— Конечно, это не блокбастер, но почему нет?

— Это фильм для слезливых домохозяек, - резко ответила она.

— Вот как? – Я почувствовал себя слезливой домохозяйкой.

— А тебе понравился? – Спросила Наташа.

— Да нет, ерунда, - соврал я, - зря потратили деньги.

В такие минуты я видел, что люди бывают разные. Точнее, взгляды их необязательно соответствуют друг другу. Одиночество, холодным прибоем вгрызалось в меня. И что позволило почувствовать его? – всего лишь беседа с любимым человеком о фильме. Как мало нужно для большого столкновения с реальностью. (А может, это просто моя голова находится на столь слабой шее, что постоянно тыкается носом в далеко не приятные вещи.)

— Эй, что молчишь? Мы дома, - услышал я голос Жени.

— Вижу, - улыбнулся я, будто не был погружён в мутное болото воспоминаний. Сам же подумал, что дома – она, я - в гостях.

— Рада, что ты уже здесь.

— А разве я куда-то уходил?

— О чём я говорила, помнишь? – повернулась ко мне спиной девушка, отдавая плащ.

— О жизни.

— Отличное резюме.

Квартира была уютной. В своё первое пребывание здесь я этого не заметил. Она не была похожа на убежище одинокой женщины. А может быть, наоборот, только такая квартира может быть настоящим убежищем, местом, где за стеной уюта можно скрыться от одиночества. Чисто, прибрано, мебель и шторы цвета кофе с молоком, пастельность стен укутывали со всех сторон теплотой.

— Что будем смотреть? - спросила она, доставая стаканы.