Специальный агент высших сил - Алексей Зубко

Едва не влетевший в волчье оцепление рыцарский конь, заржав, резко развернулся и рванул к нам. Я не успел обрадоваться, как он, не замедляя бега, перелетел через ледяной сугроб, из которого памятниками человеческой глупости торчали части моего и Донкихотова тел, и устремился в степь. За ним, со смесью торжества и испуга в вое, устремилась волчья стая. Ей ускорение придают сразу два фактора. Кнут в виде следующих по пятам оленей и пряник в виде убегающего коня.

— Убежал, — констатировал Дон Кихот Ламанчский, с трудом вклинивая слова в дробный цокот зубов.

«Все-таки рыцарская закалка вещь полезная», — подумал я после безрезультатной попытки ответить ему. Мои зубы не хотят меня слушаться, и единственным результатом попытки произнести слово оказался прикушенный до крови язык. И вместо одного слова я произнес десяток других, правда, словно в присутствии дамы — про себя, а не вслух.

Удаляющийся волчий вой прервался громким лаем и сменился испуганным скулежом.

«Ливия вернулась», — счастливо улыбнулся я, устраиваясь поуютнее. И уже мороз не такой лютый, и лед не холодит, а лишь немного щекотно покусывает, и спать хочется…

Вот только кто-то настойчиво теребит за ухо, не давая заснуть.

— У-у-у… — отстраняюсь я, не желая открывать глаза и покидать такой уютный мрак.

Что вы тут делаете? — сквозь подернутое пеленой дремы сознание исподволь проникает изумленный голос. Такой родной и любимый.

Хочу ответить, но сил на это нет. Да еще и настойчиво теребящий ухо «кто-то» переключился налицо, пройдясь по носу и щеке жестким, как наждачная бумага, языком.

— Да вы никак замерзли, — догадалась Ливия, вылезая из саней и отгоняя от меня Пушка.

Из сарая выглянул заспанный сторож. Мигом сориентировавшись в ситуации, он ухватил прислоненные к стене вилы и бросился нам на выручку.

Дон Кихота первым делом вытянули из образованной падением его бронированного тела выемки, и лишь после этого попытались поставить на ноги. С третьей попытки это удалось, и они втроем принялись извлекать из ледяного плена меня. Рыцарь Печального Образа ухватился за ворот тулупа и потянул на себя, словно дедка репку. Сторож принялся дырявить вилами ледяную глыбу, непонятно на что надеясь: то ли превратить ее в скульптурное изваяние голландского сыра, то ли разбудить меня методом местной иглотерапии. Ливия отвесила мне пару оплеух и, поцеловав в нос, попросила не замерзать. Несмотря на отмороженное состояние, я поразился женской логике. «Как я могу замерзнуть — ведь она рядом?!»

Последующие полчаса моя дражайшая половина из девалась над моим бедным телом так, как только хотела, и так, что в итоге и я захотел. Начиная от растирания спиртом, при этом проигнорировав мои намеки на необходимость всестороннего согревания, затем намазала каким-то вонючим жиром, от которого по моей коже побежали мурашки, давшие представление о том, что чувствует посаженный на муравейник человек, и в довершение всего она влила в меня почти два литра мерзко пахнущей микстуры, по вкусу и ингредиентам весьма схожей с кустарными настойками Травника. Разве что кузнечиков в ней не оказалось. Так и не сезон, вроде…

Запеленав меня в шкуры, словно младенца в пеленки, до потери малейшей возможности пошевелиться, разве что моргать могу и реветь в голос, Ливия сходила в соседнюю комнату — проверить, как обстоят дела с Дон Кихотом. Вернувшись успокоенная, она легла рядом и прижалась ко мне боком.

Галдеж поднятых по тревоге нянек, дворни и гостей постепенно затих, и я, пригревшись и почти свыкнувшись с неприятными ощущениями в обмороженной коже, начал понемногу засыпать. Тем более что ночь, проведенная на кочанах капусты, бодрости духа организму не добавила.

— Дорогой, — склонившись к самому моему уху, горячо прошептала Ливия. — У нас будет ребенок.

— А?! — Сон как рукой сняло.

— Ребенок, — повторила она и погладила меня по лицу. — К лету. Да ты спи… спи…

Какой уж тут сон?!

Отступление второе

СВЯТО МЕСТО ПУСТО НЕ БЫВАЕТ

Новинка!

Сковорода, к которой вы не пригораете, специальное предложение для грешниц.

Мы всегда думаем о вас!

Кабинет Сатаны Первого и Единственного. Все неизменно и вечно. Как вечно зло, которое вынашивается тут, чтобы, выползя на поверхность — в люди, начать свое черное дело приобретения бессмертных душ человеческих посредством совращения бренных, тел. Чтобы потом эти падшие души, испытывая адские муки питали своей болью могущество Ада и его владык. Единственное изменение за последние семь лет, коснувшееся сей верной обители зла, заключается в замене сидящего на кресле - самого главного дьявола демоном. И если креслу по большому счету все равно, чей зад его плющит, то для человечества, как для каждой личности в отдельности, так и для сообщества в целом сей факт очень даже не безразличен. В связи с долговременной потерей трудоспособности бессменного хозяина этого кресла временно его функции возложил на свои плечи руководитель сверхсекретной службы преисподней маркиз Амон. В его манере сеять вечное и злое, в отличие от самого Сатаны, больше интриг, коварства… а так все по-прежнему… все по-старому… Вот только еще разве что морда у ВРИО (временно исполняющего обязанности) главного дьявола за прошедшие семь лет стала круглее. Теперь он напоминает не кусачего дога или там овчара, а слюнявого боксера (это порода собак такая, а не состояние спортсмена после нокдауна) с обвислыми щеками и заплывшими глазами.

Забросив ноги на столешницу, маркиз Амон посредством хвоста вытащил из верхнего ящика упаковку «Песьих сухариков» со вкусом баранины и, шумно надорвав уголок, высыпал его содержимое в пасть. Чавкая и роняя сдобренные слюной крошки на белоснежную рубашку, он предался радостным мечтам.

— Что за жизнь наступит… — пробормотал ВРИО главного дьявола, прикрыв глаза, — не жизнь, а просто одна сплошная сахарная косточка.

Грезился Амону обновленный под его чутким руководством ад.

На каждом углу весело сверкают мощными прожекторами осветительные столбы, рядом с которыми стоят аккуратненькие виселицы, сбитые из морёного дуба, украшенного резьбой и покрытого лаком. Скромные агенты секретной службы незаметно прогуливаются между занятыми своими делами чертями и бесами, пред ними почтительно склоняются, выражая почтение и благодарность за нужную обществу работу. Даже грешники желают им здоровья, на краткий миг прервав свои стенания и вопли. На каждой стене его портрет, с которого он смотрит с ласковой укоризной…

— А что твой хозяин скажет? — поинтересовался незнакомец в камуфляжном костюме, материализуясь в центре кабинета.

Напоминание о Сатане вместе с неожиданным визитом моментально испортили настроение маркиза Амона. Крошки разжевываемых сухариков пошли не в то горело, и он, закашлявшись, едва не вывалился из кресла.

— Абыр… абыр… абырвалг! Тьфу, ты! Кто это тут такой умный гавкает под руку? — поинтересовался ВРИО главного дьявола, пытаясь хвостом нащупать расположенную под столом кнопку экстренного вызова охраны.

— С тобой, пес смердящий, не гавкает, а разговаривает полномочный представитель небесной канцелярии ангел-истребитель Эй, — представился незнакомец, смерив псиноголового дьявола презрительным взглядом.

— А кого это ты зовешь? — поинтересовался демон, пытаясь сохранить лицо. Вернее, морду. Как какую морду? Свою… собачью. Ангелы-истребители обычно всепрощения относительно представителей противоборствующей стороны не проявляют.

— Этой шутке больше лет, чем тебе, — сообщил истребитель нечисти, расправив белоснежные крылья. — Так что не смешно.

— Чем докажешь?

— А что, кто-то смеется?

— Чем докажешь, что ты тот, за кого себя выдаешь?

— Могу перекрестить или поклясться именем Го…

Пол мелко задрожал, воздух жалобно взвыл, а ряд бюстов на столе испуганно зажмурился.

«Сейчас как тряхнет… — понял временно исполняющий обязанности верховного дьявола самозванец. — Лет сто откапываться придется».

— Ша! — переходя на родной диалект, поднял руки маркиз Амон. — Верю. Кому другому — в жизни бы не поверил… а тебе — верю.

В дверь кто-то осторожно постучал.

«Идиоты, — подумал маркиз Амон. — Если сработал сигнал тревоги, нужно вламываться сломя голову… ту, которую выберут в качестве тарана».

«Сам ты идиот, — проследив мысли Амона по его лицу, мысленно ответил ему Эй. — О такую дверь голов десяток сломаешь, но быстро не выбьешь. Особенно после того, как я замок перекрестил…»

Не получив ответа на свой стук, в дверь ударили чем-то тяжелым. Возможно, действительно головой.