Дело о наезде - Джеймс Чейз

Но если выяснится, что наезд совершила она, выяснится и все остальное, и я не только потеряю работу, но еще могу загреметь в тюрьму как соучастник. Взяв же всю вину на себя и вообще скрыв роль Люсиль, я мог в случае удачи отделаться легким приговором и рассчитывать на то, что Эйткен снова возьмет меня к себе, когда я выйду из тюрьмы.

Я все еще размышлял над этим, когда подъехала Люсиль.

Поставив велосипед в гараж, я провел ее в гостиную.

– Читали газеты? – спросил я ее.

– Читала. Да и по радио все утро об этом говорят. Вы слушали радио?

– Радио? Нет, мне как-то не пришло это в голову. И что они говорят?

– Они просят помощи у населения. – Голос ее дрожал. – Они просят любого, кто вчера вечером видел на дороге поврежденную машину, прийти и заявить об этом. Они просят всех владельцев гаражей немедленно звонить в полицию, если к ним кто-то обратится с просьбой отремонтировать поврежденную машину. – Бледная, с вытянувшимся лицом, она стояла и смотрела на меня. – О Боже, Чес… – Она уткнулась носом мне в плечо и вдруг оказалась в моих объятиях. – Что же будет? Ведь они меня найдут. Что мне делать?

Я крепче обнял ее.

– Все будет хорошо, – успокоил я ее. – Я все обдумал. Вам нечего бояться. Давайте-ка лучше все обговорим.

Она оттолкнула мои руки и хмуро уставилась на меня.

– Как вы можете так говорить! Что значит «нечего бояться»?

Момент был далеко не лирический, но я вдруг поймал себя на мысли о том, до чего она ослепительно хороша в этой кофточке с открытым воротом и облегающих бледно-зеленых брюках.

– Садитесь, – сказал я и подвел ее к кушетке.

Она села. Я поставил кресло напротив.

– Тонуть обоим нет смысла, – решительно заговорил я. – Если машину найдут, я беру всю вину на себя.

Она ошарашенно смотрела на меня.

– Нет, вы не можете этого сделать. Ведь во всем виновата я…

– Это был несчастный случай. Остановись вы, позови на помощь, вам, скорее всего, все сошло бы с рук. Но это только с точки зрения закона; вам пришлось бы рассказать суду всю правду. Вам пришлось бы рассказать, почему вы очутились в машине. От тюрьмы вы бы избавились, но скандал был бы огромный. Можете представить, что сделали бы с нами газеты. И что в результате? Вы теряете мужа, я теряю работу. И если вы сейчас пойдете в полицию и обо всем заявите, нам обоим придется очень и очень несладко. Вы это понимаете?

Она кивнула.

– Я не собираюсь облегчать жизнь полиции, – продолжал я. – Возможно, «кадиллак» они не найдут, и, коли такая вероятность существует, надо рискнуть. Если они все-таки его найдут, я скажу им, что вел машину я и полицейского сбил я. Мы оба одинаково заинтересованы, чтобы вас в это дело не вмешивать. Если мне повезет, я отделаюсь легким приговором. Ваш муж как будто обо мне неплохого мнения и, может быть, захочет взять меня обратно, когда я выйду. Но если по делу пойдете вы, он раз и навсегда внесет меня в черный список, и работы в рекламе мне уже не видать как своих ушей. Так что, когда я говорю, что возьму вину на себя, я думаю не только о вас, но и о себе тоже.

Целую минуту она сидела неподвижно, потом руки ее разжались.

– Это правда, Чес? Вы правда им скажете, что это вы?

– Да, правда.

Она глубоко вздохнула.

– Если вы уверены, что…

– Абсолютно уверен.

Чуть нахмурившись, она легким движением приподняла к затылку волосы. Я ожидал, что после моих слов у нее гора упадет с плеч. Что-то не похоже.

– Ну как, Люсиль, настроение бодрее?

– Конечно, бодрее. – Она опустила голову и стала рассматривать свои руки. Потом вдруг сказала: – Одна вещь меня беспокоит. Я оставила в вашей машине купальник.

Я ощутил боль разочарования – все-таки рассчитывал, что она хотя бы поблагодарит меня за такое великодушие.

– Это не страшно. Когда вы уйдете, я осмотрю машину, а в следующий приезд к Роджеру захвачу купальник с собой.

Она облизнула губы.

– А мы можем поехать и забрать его сейчас?

– Я заберу его, когда осмотрю машину.

– Но я бы хотела сейчас.

Если полиция найдет машину, а в ней – купальник, то они смогут докопаться и до Люсиль. Вот почему она настаивает.

– Хорошо. Ждите меня здесь. Я привезу его сейчас.

– А можно я поеду с вами?

– Лучше не надо. Нельзя, чтобы нас видели вместе.

– Я бы хотела поехать с вами.

Я пристально посмотрел на нее.

– В чем дело, Люсиль? Вы что, мне не доверяете?

Она отвела взгляд.

– Просто для меня это очень важно.

– Разумеется, но еще важнее, чтобы нас никто не видел вместе. Я привезу его сам.

Она поднялась.

– Я хочу поехать с вами.

Я с трудом сдержался. Повернувшись, я вышел в холл. Люсиль пошла за мной.

– Подождите здесь, – буркнул я. – Сейчас выгоню машину.

Она осталась на верхней ступеньке, а я открыл гараж и вывел «понтиак». Выйдя на дорогу, я посмотрел налево и направо. Кругом не было ни души.

– Идемте. – Я махнул ей рукой.

Люсиль пробежала по дорожке и забралась в машину. Я уселся рядом, и мы быстро поехали к дому Сиборна – три четверти мили.

Мы вышли из машины.

Я шел впереди, Люсиль – следом. До гаража оставалось полтора десятка метров. Но что это? Я застыл как вкопанный. Рядом замерла Люсиль.

Дверь в гараж была приоткрыта.

Вчера вечером, поставив «кадиллак» в гараж, я тщательно запер двери – в этом не могло быть никакого сомнения. Я не просто запер гараж, а еще как следует проверил надежность замка.

– Что случилось, Чес? – испуганно спросила Люсиль.

– Подождите здесь, – бросил я и, пробежав оставшиеся до гаража метров пятнадцать, распахнул дверь и глянул внутрь.

«Кадиллак» стоял на месте. В лучах яркого солнца погнутое крыло и разбитая фара представляли собой еще более катастрофическое зрелище, чем вчера при свете фонаря.

Я взглянул на замок и похолодел: он был взломан. В дереве виднелись следы ломика.

Подошла Люсиль.

– Что случилось?

– Здесь кто-то был.

У нее захватило дыхание.

– Кто?

– Откуда я знаю?

Она вцепилась в мою руку.

– Вы думаете, это полиция?

– Нет. Будь это полиция, они бы пришли за мной. Там на бирке моя фамилия.

– А мой купальник, Чес!

– Где вы его оставили?

– Бросила на пол у заднего сиденья.

Я прошел в гараж, открыл заднюю дверцу машины и заглянул внутрь.

Если Люсиль и оставила купальник в машине, то сейчас его там не было.

В небе гулко пророкотал самолет; все остальные звуки растворились и исчезли. Долгое время в воздухе висела тишина. Я стоял у машины и бессмысленным взглядом взирал на пустое заднее сиденье, а сердце мое колотилось.

Тишину нарушил слабый голос Люсиль:

– Ну что там?

Я повернул голову.

– Его здесь нет.

Глаза ее широко распахнулись.

– Не может быть! Пустите, я посмотрю сама!

Я посторонился, и она сунулась в машину.

– Он должен быть здесь, – бормотала она, шаря руками под сиденьем.

– Может, вы оставили его на пляже?

– Да нет же, не оставила! – раздраженно крикнула она. – Я бросила его на пол!

Она вылезла из машины. В глазах ее был панический страх.

– Может, вы положили его в багажник, – предположил я и, обойдя машину сзади, поднял крышку и заглянул внутрь. Купальника не было.

– Куда вы его дели? – взвизгнула она.

Я оторопело уставился на нее.

– Что-что? Куда я его дел? Да я понятия не имел, что вы оставили его в машине.

Она шагнула в сторону.

– Вы лжете! Это вы его взяли и спрятали!

– Да вы что, в самом-то деле! Говорю же, я и понятия не имел, что вы оставили его в машине!

Лицо ее напряглось, глаза метали молнии. Красота, свежесть и молодость вмиг исчезли. Я еле узнавал ее.

– Не лгите! – в бешенстве воскликнула она. – Я знаю, купальник взяли вы! Куда вы его дели?

– Да вы с ума сошли! Здесь же кто-то был! Неужели вы не видите? Посмотрите на дверь! Не знаю, кто сюда приходил, но он нашел ваш купальник и забрал его.

– Рассказывайте! Никого здесь не было. Это вы сами взломали дверь! Теперь ясно, что значит это ваше «взять вину на себя»! – Голос ее звучал яростно и зловеще. – Вы, наверное, думали, что я в знак благодарности брошусь на колени и буду целовать вам ноги? Что уж теперь-то вам удастся переспать со мной? Вы рассчитывали именно на это, не так ли? А сами только и думали о том, как после всего меня выдать! Вы хотели подбросить в машину мой купальник, и тогда полиция узнала бы, что в машине была я!

Я чуть не ударил ее по лицу, но вовремя сдержался.

– Ну и на здоровье, Люсиль. Не хотите мне верить – не надо. Только я ваш купальник не брал. Надо же такое вообразить! Да, здесь кто-то был и забрал его, но я тут ни при чем.

Она стояла не шевелясь, глядя на меня. Потом закрыла лицо руками.

– Да, – сказала она. – Конечно.

Я еле расслышал ее голос.

– Что все это значит? – спросил я, не сводя с нее глаз.

Она сжала пальцами виски, потом вдруг одарила меня еле заметной улыбкой.

– Извините. Чес. Мне очень стыдно. Я совсем не хотела разговаривать с вами в таком тоне. Просто я не спала всю ночь. Что творится с моими нервами… вы даже представить не можете. Простите меня, пожалуйста.