Критическая ошибка - Михаил Диаминов

даже тут я откуда-то понимал, что подобные учреждения, это бараки, смены, контроль и учёт, а мы здесь словно предоставлены сами себе – навешали какую-то формальную лапшу про общество и планету, и вали куда хочешь, разве что сырьё приноси, да не шарься попусту, а хочешь и шарься, но исключительно на свой страх и риск. Иллюзорность такой, почти идиллической картины действительности, я начал понимать на обратном пути от сборного пункта №16.

Возвращаясь к норе, я размышлял над неожиданным подарком Лекса Флекса, и размышления эти привели к некоторому изменению маршрута: в стороне от довольно извилистой тропы виднелось полуразрушенное здание, вновь навивающие мысли о том, что эту свалку устроили посреди некогда жилого района. Со стороны развалины выглядели заброшенными даже по здешним меркам, и я не слишком опасался натолкнутся на неприветливых обитателей – может здесь имелись некие свои, пока непонятные мне принципы устройства жилищ в местных условиях, а быть может, бродяги справедливо полагали, что если это здание уже начало рушиться, то может продолжить это дело в любой момент. Как бы там ни было, я не видел тревожных признаков до поры до времени.

Привело меня сюда стремление взять с собой к норе несколько кирпичей по ровнее – тяжеловато будет тащить, конечно, но до неё не так уж далеко осталось. Когда я осматривал кучу осыпавшегося строительного мусора возле обвалитвшегося фасада трёхэтажки, из-за угла неожиданно вышла двое жёлтых со стрелковым оружием в руках: приклады упёрты в плечи, стволы лишь немного отклонены вниз. Эти стволы, один из которых был похож на уже виденные мной у поезда автомат, а второй скорее на дробовик, тут же уставились в мою сторону, как только жёлтые заметили меня, от чего я замер словно суслик возле норы, руки, впрочем, поднимать не стал.

Жёлтый с автоматом быстро взглянул на экран ППК, прикреплённого к запястью, буркнул что-то напарнику. Стволы вновь расслабленно поникли к земле.

- Осуждённый Преднизалон, что вы тут делаете? – спросил автоматчик, медленно приближаясь с напарником ко мне. И как только имя моё разглядел с такого расстояния? Я вот, например, его нашивку ели различаю.

- Кирпичи ищу, - ответил я бесхитростно. Ну не отвечать же им по еврейские – люди с автоматами этого обычно не любят.

- Зачем вам нужны кирпичи? – продолжал спрашивать жёлтый, каким-то странным, напряжённым голосом. – Вы хотите использовать их в качестве оружия?

Так я и знал что вляпаюсь, неужели сбор строительного мусора здесь позволителен только государевым людям, а в остальных случаях карается расстрелом?

- Нет, кирпичи мне нужны… - я уже хотел было объяснить жёлтому зачем мне понадобились кирпичи, но понял, что это будет слишком длинная фраза, - я не собираюсь использовать их в качестве оружия.

- Кроме вас здесь есть кто-нибудь? – спросил автоматчик, остановившись в нескольких шагах от меня, в то время как его напарник отстал, двигаясь позади, и постоянно крутя головой, что-то выискивая.

- Нет.

- Вы видели кого-нибудь здесь за то время что здесь находитесь? Или вообще, что-то подозрительное?

Ну и официоз: фразы квадратные, не допускающие двоякого толкования, словно на допросе. Зиновий, вроде, так никогда не разговаривает – он всё как-то по проще, иной раз даже с перебором.

- Нет, никого не видел, и ничего подозрительного тоже.

Жёлтые оглядываются, переглядываются, после чего автоматчик кивает головой в сторону, и они уходят за тот же угол, из-за которого так внезапно вышли.

Я, какое-то время топчусь на месте, ожидая новых сюрпризов, но не дождавшись, иду к провалу здания, возле которого лежат несколько примеченных мною кирпичей.

Собрав их в стопку, осматриваю внутренности дома: убранства как такового нет, в некоторых местах видны потемневшие керамические шляпки крепления проводки, сами провода, судя по всему, давно сменили место пребывание, ни обои, ни шторы, не видны… Сколько же лет этому строению, и сколько оно уже находится в запустении?

Я всё же лезу внутрь, вдруг на полу что интересное найдётся, посуда например, хотя, конечно, вряд ли, но любопытство мне теперь по профессии положено. Деревянные, прогнившие и провалившееся в некоторых местах половые доски, усеяны кирпичным крошевом, кусками штукатурки, пожухшей и истрёпанной листвой, но даже не смотря на картину полной заброшенности, замечаю несколько хорошенько подкопченных целых кирпичей – кто-то всё же разводил здесь огонь, используя их, а потом зачем-то разбросал по полу.

Ничего особо интересного я так и не нахожу, и решив не испытывать свою, не слишком-то большую, удачу, прогулками по гнилым доскам, иду на выход. В этот момент я и услышал тихий свист…

Замерев,, прислушался, не показалось ли? Но нет, через несколько секунд свист повторился. Обернувшись, начинаю всматриваться в полумрак помещения, но ничего особого по прежнему не замечаю.

- Эй, бродяга… - донеслось до меня тихое сипение.

Слова вылетели вовсе не из глубины помещения, куда ближе, но я по прежнему не понимал откуда именно.

- Ну чё застыл? Уроды ушли?

- Ты где, и вообще, кто? - неуверенно и также тихо спросил я пространство, ощущая себя немного поехавшим кукухой, от того что приходится разговаривать с непонятными голосами.

- Кто-кто — Агния Барто… Так ушли уже, или нет?

- Вроде ушли.

Кучка хлама в углу зашуршала, начала раздвигаться в стороны, после чего из образовавшейся дыры в полу, показалась голова с чумазым лицом, руки, упёршиеся в пол, а затем и остальное тело.

- тело было одето в до того изгвазданную, местами порванную одежду, что в ней с трудом угадывается стандартная бледно-зелёная униформа, да ватник какой-то, сверху наброшенный; одна только нашивка с именем «Вася» и выглядит чистой, словно её только сейчас на ватник и приклеили – и как только умудрился её одну не заляпать, или здесь правилами запрещено пачкать? Типа как номера у машин? У каких ещё машин…?

Тело подходит ко мне, протягивает раскрытую ладонь, чумазое., словно у негра, лицо, трещиной рассекает белоснежная улыбка:

- Вася, - говорит Вася. Я жму его руку. – Ты какими судьбами, преднизавулон?

- Случайными, а ты что тут делаешь, живёшь что ли тут? - оглядываюсь я, - не царские палаты, конечно.

- Да уж конечно, не царские, - ухмыляется он.

Вася крупнее меня, выше, но горбится, словно готовится перебежками уходить в любой